При упоминании имени Хоруса на лице Гарро непроизвольно появилось выражение замешательства, и боевой капитан был уверен, что Сигизмунд заметил его реакцию. Из разговоров на борту «Стойкости» Гарро знал, что Имперские Кулаки покинули Шестьдесят Третью экспедицию накануне того дня, когда Гвардия Смерти закончила свою миссию в йоргалльском мире. За все годы службы в Легионе ему ни разу не приходилось делить поле боя с сынами Дорна, и он знал их только по рассказам воинов других Легионов.
Имперских Кулаков называли отважными бойцами и мастерами осады. Еще говорили, что они могут не только овладеть любой крепостью, но и сделать ее неприступной для самого искусного противника. Гарро сам видел плоды их труда в сооружениях, построенных на Хелике и в мире Зофор. Теперь он мог согласиться со всем, что о них услышал. И Дорн, и его воины казались крепкими, как крепостные стены.
— Эти шторма, — заметил Натаниэль, — и нас чуть не загнали до смерти.
Сигизмунд кивнул:
— Если позволите высказать мое мнение, господин, ничего подобного мы еще не встречали. Буря налетела на флотилию в тот самый момент, когда мы пересекли границу Эмпиреев, и все тщательно составленные навигаторами маршруты оказались бесполезными. Любые ориентиры, какими бы они ни были, рассыпались горстками песка. Самые опытные представители Навис Нобилитэ в этой безликой пустыне могли ориентироваться не лучше слепых детей.
Дорн отошел от иллюминатора.
— Вот так мы на тебя и вышли, Гарро. Шторма загнали нас в эту загадочную зону варпа и оставили в неподвижности среди бушующего безумия. «Фаланга» вместе со всей флотилией попала в полный штиль. Все суда, которые пытались выйти сквозь шторм, были разбиты в щепки. — Мимолетная тень мрачной иронии скользнула по лицу примарха. — Имматериум нас блокировал.
— И вы увидели устроенную им вспышку, — сказал Круз. — На таком огромном расстоянии все же увидели свет.
— Это был рискованный поступок, — кивнул примарх. — Ты не мог знать, окажется ли кто-то в пределах видимости.
— У меня была вера, — возразил Гарро.
Дорн с любопытством посмотрел на него, словно хотел уточнить слова капитана, но затем продолжил:
— Ударная волна после детонации двигателей разрушила штормовые барьеры. Энергия взрыва позволила нашим навигаторам снова приступить к своим обязанностям. — Он чуть-чуть наклонил голову. — Так что мы у тебя в долгу, Гвардеец Смерти. После спасения тебя и твоей команды его можно считать оплаченным.
— Благодарю вас, господин. — От напряжения Гарро едва мог говорить. — Единственное, чего я хочу, — чтобы события, приведшие нас сюда, не прошли понапрасну.
— Ты опережаешь мои вопросы, Гарро. Теперь, когда ты понял, как я смог прийти тебе на помощь, твоя очередь объясниться. Я бы хотел узнать, как получилось, что одинокий военный корабль Гвардии Смерти оказался на этой удаленной территории, почему на его корпусе следы обстрела имперских орудий и почему один из твоих боевых братьев лежит сейчас в моем лазарете с болезнью, которая ставит в тупик лучших апотекариев моего Легиона.
Гарро взглядом обратился к Крузу за поддержкой, и ветеран кивнул ему в ответ.
— Лорд Дорн, то, что я должен сказать, вряд ли вам понравится, а к концу рассказа вы можете пожалеть о том, что спросили меня.
— Вот как? — Примарх вышел на середину зала, вынуждая всех собравшихся следовать за ним. — Ты считаешь, что лучше меня знаешь, что может мне не понравиться? Возможно, мой брат Мортарион в Гвардии Смерти и позволяет такую самонадеянность, но у Имперских Кулаков это не принято. Ты расскажешь мне всю правду, ничего не утаивая. А потом, прежде чем отправиться к Терре, я решу, как поступить с тобой и остальными семью десятками заблудившихся Астартес.
Дорн ни разу не повысил голоса, ни разу не показал ни малейшего намека на раздражение, но его приказы были исполнены такой спокойной силы, что Гарро не мог им не повиноваться. Кроме того, он знал, что Сигизмунд и отряд его воинов со всех сторон зала внимательно наблюдают за ним и Крузом и не пропустят ни малейшего намека на неповиновение.
— Хорошо, мой господин, — ответил он.
Гарро набрал в грудь побольше воздуха и начал рассказывать о событиях вокруг Истваана и о Совете Луперкаля.
В любой другой ситуации разговорчивый Йактон Круз захотел бы сам поведать историю и высказать собственный взгляд на события, произошедшие с космодесантниками. Но как только Гарро начал излагать их приключения, Лунный Волк мгновенно успокоился. Прислушавшись к самому себе, он понял, что ничего не может добавить к конкретному и сжатому повествованию Гвардейца Смерти, и только кивал, когда Гарро взглядом просил подтвердить мелкие детали.
Тишина, установившаяся в покоях Дорна, встревожила Круза. Сигизмунд и все остальные Имперские Кулаки в желтых с черной отделкой доспехах Первой роты замерли, словно статуи, и с непроницаемыми лицами слушали продолжающийся рассказ. Единственное движение исходило от самого Рогала Дорна; примарх, погрузившись в раздумья, медленно ходил взад и вперед по залу и лишь изредка останавливался, сосредоточивая на Гарро все свое внимание. Так продолжалось до тех пор, пока боевой капитан не дошел до приказов Эйдолона убить Саула Тарвица и до своего отказа выполнить это распоряжение. Тогда Дорн прервал рассказ.
— Ты не повиновался прямому приказу старшего офицера, — произнес он, и в его интонации не было вопроса.
— Да, сэр.
— Какие у тебя в тот момент были основания считать Тарвица не тем, кем его считал Эйдолон — изменником и перебежчиком?
Гарро нерешительно помолчал и неловко переступил аугметической ногой.
— Никаких, господин, кроме моей веры в названого брата.
— Опять это слово, — проронил примарх. — Продолжай, капитан.
О перестрелке на артиллерийской палубе «Эйзенштейна» Круз узнал из разговора с Хакуром, но только теперь, после изложения истории Гарро, он понял ее истинный смысл. Гвардеец Смерти намеревался пропустить оскорбительные высказывания Грульгора, а когда Дорн приказал привести все подробности и Гарро все же процитировал их, напряженность в зале усилилась. Круз заметил, как у Сигизмунда от ярости задрожали губы, и, в конце концов, капитан не выдержал:
— Я не могу просто стоять и слушать это! Если все это правда, тогда скажи, как Воитель позволил Гвардии Смерти вкупе с Детьми Императора провернуть такое дело под самым его носом? Несанкционированная вирусная бомбардировка целого мира? Истребление гражданских лиц? Неужели он внезапно ослеп, Гарро?
— Он не ослеп, — угрюмо отвечал Натаниэль. — У Хоруса отличное зрение. — Гарро посмотрел в глаза примарху. — Господин, ваш брат не оставался в неведении относительно проявленного вероломства. Он сам был автором этого плана, и его руки обагрены кровью людей его личного Легиона, так же как и моего, и Пожирателей Миров, и Детей Императора…
Движение Дорна было настолько быстрым, что Круз вздрогнул, но целью командира Имперских Кулаков был не он. Раздался громкий удар, и Гарро кувырком полетел на ярко-голубой мраморный пол кабинета. Лунный Волк видел, что боевой капитан едва не потерял сознание, а на его лице мгновенно расцвел новый кровоподтек. Гвардеец Смерти осторожно моргнул, превозмогая слабость, и вправил выбитую челюсть.
— За то, что ты осмелился хотя бы подумать о таких вещах в моем присутствии, тебя следовало отхлестать, а потом выбросить в бездну! — зарычал примарх, и каждое его слово резало острым лезвием. — Я больше не желаю выслушивать твои фантазии.
— Вы должны, — выпалил Круз, качнувшись вперед. Он проигнорировал щелчки взводимых курков на болтерах бойцов Сигизмунда. — Вы должны его выслушать!
— Ты осмеливаешься мне приказывать? — Дорн повернулся к старому воину. — Ты, старик, которому давно пора на покой, осмеливаешься говорить, что я должен делать?
Йактон увидел незначительную возможность и уцепился за нее:
— Осмеливаюсь, более того, я знаю, что вы это сделаете. Если бы вы действительно верили в лживость рассказа Гарро, вы бы убили его на месте. — Он шагнул назад и помог капитану подняться. — Даже в момент гнева вы сдержались и не сломали ему шею, потому что хотели услышать все. Вы ведь этого и хотели, не так ли? Всей правды?
На мгновение взгляд примарха полыхнул такой яростью, что у Круза застыла кровь в жилах. «Вот и все, старый дурак, — подумал он. — Ты зашел слишком далеко и погубишь нас обоих».
Но вот Дорн жестом приказал Сигизмунду и остальным космодесантникам опустить оружие.
— Говори, — приказал он Гарро. — Выкладывай все.
Гарро преодолел слабость и боль. Как быстро двигался Дорн! Даже в массивных боевых доспехах он действовал со скоростью молнии. Если бы примарх намеревался действительно причинить ему вред, Гарро бы не успел ничего заметить. Натаниэль осторожно сглотнул и, превозмогая боль, сделал глубокий вдох.
