Капеллан делает шаг навстречу, заключая Эфона в братские объятия. Клинок проскальзывает сквозь уплотнения под наплечником, погружаясь глубоко между ребер Ультрадесантника.
Нет никакой боли. Никакого искаженного выражения ярости. На лице Эфона маска пустого ошеломления, в его глазах, похожих на темные острия булавок, стоят безнадежность и предательство. Он делает несколько коротких судорожных вдохов. От смертельной раны расходится леденящий холод.
Курта Седд приближает свой лицевой щиток к уху Эфона, но его слова так же далеки и неразборчивы, как инфернальные нашептывания, которые теперь поднимаются из бездны.
12
[отметка: 141.02.01]
Уркус смотрит, как нож погружается: в его капитана, в его друга. Сержант содрогается от шока. Сцена кажется нереальной, но при этом, когда клинок проскальзывает между керамитовых пластин и входит в плоть Эфона, ощущение практически такое же, как если бы нож вошел в него самого.
Курта Седд держит капитана, полностью всадив клинок и пронзив Эфона на краю обрыва.
Бездна манит к себе. Уркус чувствует, как его тянет в удушающую тьму и хаос непрекращающейся битвы. Отчаяние легионеров, которые бьются не только за идеалы павшего Империума, но и за собственные жизни. Уничтожить врагов. Спасти друзей и братьев. Уркус удерживает секунды, как Курта Седд удерживает его капитана. Сержант не может позволить этому произойти. Должен быть иной путь. Если бы только он прибыл раньше, если бы не дал авангарду отряда так сильно от них оторваться.
Но самообвинение меркнет от насущности мгновения. Нет времени обвинять. Только действовать. Держа молниевые когти наготове, сержант тяжело движется вперед. Судьба — или нечто темное вроде нее — ведет его все дальше, разбитая броня гремит на нем.
Повсюду вокруг, словно призраки во мраке, легионеры XIII и XVII Легионов бьются насмерть на краю разлома. Сталкиваются мечи, цепные клинки высекают искры, огонь болтеров рвет тела в силовой броне и бьет по голому камню. Одни воины пытаются помешать другим затоптать и задушить друг друга. Ножи мелькают в темноте, и безжизненные тела падают в чрево планеты. При каждом новом толчке, исходящем с поверхности, сверху сыплется дождь камней и гальки, который покрывает пылью доспехи друзей и врагов и превращает их фантомов во мгле.
Все это время Несущие Слово продолжают петь, заклинания торжественным унисоном исходят из их решеток. Тошнотворные слова и звуки стали исступленным боевым кличем, который эхом отдается от свода пещеры над головами и кажущейся бездонной пропасти, что простирается внизу.
И в центре всего этого стоит Курта Седд.
Предатель Курта Седд. Мнящий себя убийцей героев.
Сосредоточение Уркуса нарушает обезумевший Несущий Слово, который спрыгивает с выступа наверху и приземляется на бронированный панцирь сержанта. Рыча, Уркус вбивает спину доспеха вместе с предателем и всем остальным в скальный выход. Несущий Слово еще падает, а вперед уже бросается новый, выставляющий перед собой болтер. Уркус взмахивает кулаком с клинками, выбивая оружие из руки изменника, а затем, отведя коготь назад, потрошит того, выдирая ему кишки, раскручивает и перекидывает через край.
Падают и другие тела в багряном облачении, вынуждающие Уркуса отклоняться туда-сюда, чтобы увернуться от них. Он слышит выстрелы Ультрадесантников, теснящих Несущих Слово назад. Вражеских целей так много, что грохот не прекращается.
Мертвый груз врезается в него, опрокидывая вбок. Уркус отчаянно вгоняет правый коготь в крошащийся камень на самом краю разлома, как раз когда ноги в тяжелой броне срываются в ничто.
У него екает в животе. Холодная тьма манит к себе.
Ему не отклониться, чтобы воткнуть в скалу второй коготь, и пальцы перчатки скребут в поисках любой зацепки, которую он сможет использовать.
Силясь снова обрести опору, пока тяжелый доспех катафрактия тянет его вниз, будто якорь, Уркус поднимает взгляд вверх. Он обнаруживает Несущего Слово на выступе над собой — на том самом выступе, за который он держится.
Это не просто какой-то предатель. Уркус узнает отметки с брони одного из пленников в командной башне. На воине нет шлема, и он яростно глядит сверху вниз из-за болт-пистолета. Он одаривает сержанта злобной улыбкой и взводит оружие.
Уркус рычит от бессилия и выдергивает коготь из выступа, вырывая у Несущего Слово опору из-под ног. Изменник валится вперед с застывшей на лице маской ошеломления и вопит в пустоту, падая навстречу своевременной смерти.
Доспех катафрактия Уркуса превратился в керамитовый гроб для сержанта и грозит утянуть его в бездну. Славная броня отдала все, что могла. Изо всех сил цепляясь обеими перчатками, Орестриан Уркус просто висит, держа в руках само свое существование.
Скрежеща зубами, он бросает взгляд вбок: на Курту Седда, который до сих пор крепко прижимается к содрогающемуся телу капитана Эфона. Капеллан что-то шепчет ему.
А затем, в наконец наступившей ужасной тишине, Курта Седд отталкивает Эфона, позволив капитану соскочить со зловещего клинка. Ультрадесантник пошатывается и падает с края скального обрыва.
Уркус не в силах даже подобрать слов и вместо этого просто ревет, не веря. Шок придает ему новых сил, чтобы втащить бронированную грудь на выступ. При помощи грубой силы собственных измотанных рук он вытягивает наверх весь доспех и вздергивает себя на одно колено, готовя молниевые когти.
Когда он это делает, Курта Седд оборачивается.
Легионеры глядят друг на друга.
Пение прекратилось. Что-то происходит.
В глубинах нарастает низкий гул, куда более зловещий, чем любая боевая тряска в подземном мире Калта. Тьма льнет к Курте Седду, словно вторая кожа, как будто чествуя его мрачные труды. На краю восприятия трепещет призрачный огонь.
Глаза Орестриана Уркуса сужаются.
— На этой планете тебе некуда пойти, чтобы мы тебя не нашли, предатель. — выплевывает он капеллану.
Кажется, что Курта Седд, который мог бы с легкостью расколоть выступ одним-единственным ударом крозиуса или спихнуть сержанта обратно в бездну, не уверен в себе — практически ошеломлен. Он останавливается у истерзанной каменной колонны.
— На этой планете некуда идти, — отвечает капеллан и растворяется в чистой тьме.
Уркус поднимается. Скала дрожит у него под ногами.
Он слышит, как кто-то выкрикивает его имя. Узнает голос. Брат Медон.
— Уркус! Уходи оттуда!
Срываясь на тяжеловесный бег, сержант озирается. Несущие Слово не вышли из боя, но они удаляются от разлома. Что могло побудить столь мерзостных предателей броситься наутек? Уркус смотрит в глубины — в черное сердце планеты.
То, что он видит, практически не поддается описанию.
Тьма породила ужасы.
Чудовища всех форм и видов, существа из кошмаров и тошнотворных фантазий. Не люди, лишенные даже сходства ксеносов. Твари из облекшегося плотью страха лезут, ползут, скользят и шагают вверх по стенам разлома. Неописуемые словами сущности, которых Курта Седд вызвал из какого-то окутанного ночью места еще только наполовину сотворенными, чтобы они попировали верными воинами Легионес Астартес.
Несущие Слово ликуют. Он слышит, как откуда-то в зале доносится крик. Непонятно, что является его источником: рациональный разум, отвергающий безумие увиденного, или же маниакальный фанатизм старинных суеверий.
— Демоны! Демоны! — звучит вой.
Демоны.
Уркус кривится в гримасе. Каждое движение внутри горы отключающегося доспеха дается с трудом. Нога не выдержит его веса. Ковыляя спиной вперед, он держит когти вытянутыми перед собой. Кажется, будто сервоприводы и волоконные пучки брони катафрактия сопротивляются каждому его движению, но сержант одной лишь силой воли заставляет доспех работать.
Уродливые и жуткие создания из иного мира окружают его, скользя по черной стене и обвивая своими кошмарными телами камень на краю. Твари с зубами-кинжалами и бритвами в пасти шипят, выражая свое намерение пожрать его душу. Извращенные существа с рогами, клешнями и когтями издают чириканье и визг. Хвосты со свистом рассекают воздух, на них мелькают шипы, с которых что-то капает, а из бездны ползут нечеловеческие тела с чрезмерным количеством рук и ног.
Орестриан Уркус никогда не видел подобных им прежде. Он надеется, что больше и не увидит.
Если выживет.
По всей протяженности разлома твари извне несутся вверх по скальной поверхности и бросаются как на спасающихся Ультрадесантников, так и на Несущих Слово. Из существ вырываются напоминающие щупальца придатки, которые валят легионеров. Другие изрыгают едкие соки, хватают падающих воинов и окутывают их крыльями, которые глушат крики жертв. Бьют благородных космических десантников в спину, сдергивают с ног и утаскивают в бездну.
