Я погладила ребенка по плечу, показывая, что все в полном порядке. Неля кивнула и даже попыталась улыбнуться. Психолог внимательно следила за нами. Наверняка повадки изучает….
Глеб ворвался в кабинет, как торнадо, мрачно глянул на всех присутствующих и тяжело опустился на стул рядом со мной.
- Итак, Исаев Глеб Степанович. – Нашла в документах дознавательница. – Вы сожительствуете с Виоловой….
- Она моя невеста. У нас свадьба в этом месяце. – Бесцеремонно перебил ее мой «шикарный мужик».
- Хорошо. – Не стала спорить она. – Как вы оцениваете психологическое состояние вашей дочери на данный момент?
- Неля напугана. И очень сильно нервничает. Она очень привязалась к Ирине и боится, что ее отправят к матери. – Четко разложил по полочкам Глеб.
- А вы хотите, чтобы дочь осталась с вами? – Тут же последовал вопрос.
- Да. – Кивнул он. – С нами она будет в безопасности. – Огласил он самый главный аргумент.
Нам задавали вопросы еще минут десять, и все же отпустили.
- Фух! - Я села на скамейку, что стояла в коридоре.
Ну да, нам никто не говорил, что будет легко. Неля села рядом со мной и положила голову мне на плечо. Ужасно ласковый ребенок у Глеба получился.
В тишине мы просидели минут пятнадцать, после чего к нам вышел наш предполагаемый адвокат, который довольно улыбался.
- Анатолий! – Протянул он руку Глебу.
- Глеб. – Пожал ее тот.
- Ну что, я вас поздравляю. Дело о лишении матери прав будет рассматриваться в суде. Вы сумели убедить психолога в том, что ребенок рядом с этой женщиной пребывал в постоянной опасности. Заключение уже сделано. Сейчас нам нужно к следователю, а потом поговорим с задержанной. – Он указал рукой вглубь коридора.
Разговор с человеком, который вел расследование состоялся странный. Во-первых, потому что перед нами сразу выложили почти два десятка фотографий и попросили Нелю указать на тех людей, которых она видела рядом с матерью. Девочка сходу назвала некоторых людей. Про большинство она почти ничего не знала, но помнила, что где-то их видела. Во-вторых, нам сообщили, что задержанных попытались выкупить люди некого Харонникова, бывшего начальника в каких-то там аппаратах. Ну, теперь хоть знаем, кто такой Харон. Нужно Ваньку на него натравить, пусть узнает, кто это и с чем его едят. А потом послать Степаниду, чтоб узнал, почем фунт лиха.
Следователь тоже задавал вопросы, переспрашивал, сам отвечал на наши вопросы. Молоденькая девочка-секретарь тщательно записывала за нами.
Анфису привели в тот же кабинет через сорок минут. Маленькая коренастая женщина с крашенными волосами, невнятной фигурой, мелкими чертами лица и крысиными повадками…. У Глеба вкус в молодости был ни к черту. Я бы даже сказала, что отвратительный вкус.
Следом вошла довольная собой Степанида. Она протянула руку и вложила мне в ладошку что-то красное.
- Что это? – Нахмурилась я.
- Лохмы этой лахудре выдрала. Знаю же, что ты хотела. Так что держи. – Хихикнула лесная ведьма.
- Фу-у! – Я стряхнула с ладони красные волосы. – Какая гадость. – Нашарила в сумочке антисептические салфетки и демонстративно вытерла руки.
Почувствовав на себе чужой взгляд, я подняла голову и встретилась глазами с перекошенным лицом бывшей Исаевской ведьмы, которую поместили в стеклянный «аквариум», что находился в углу кабинета.
Следователь снова принялся задавать вопросы Глебу. Потом Неле. Я же все это время чувствовала на себе ненавидящий взгляд страшненькой бабы. Теперь я ясно видела, что Неля – просто копия своего отца. На маменьку девочка совершенно не была похожа.
- Подследственная, вы согласны с тем, что ненадлежаще исполняли обязанности по созданию благоприятных и безопасных для ребенка условий? – Впервые обратился следователь к Анфиске.
- Да я все для нее делала! – Взвизгнула эта баба, перестав протирать взглядом во мне дыру. – А эта неблагодарная…. Она вся в отца. Плохая наследственность постоянно сказывалась на ее антисоциальном поведении. – Вдруг вздернула она голову и перешла на более спокойный тон. – Она сбегала из дома….
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Заявления в полицию об этих побегах у вас есть? – Прищурился мужик в погонах.
- Нет, мы ловили ее и решали эти вопросы в семейном кругу. – Принялась она строить из себя аристократку. – Я пыталась быть для ребенка хорошей матерью, но она даже не давала мне шанса хоть как-то повлиять на ее отвратительный характер. Пила, курила, не училась. Волосы покрасила….
- У вас есть доказательства ваших слов о поведении ребенка? Вы обращались к психологу? Сохранились ли в школе какие-либо примеры негативного поведения вашей дочери? – Спокойно спросило официальное лицо, не поддающееся на провокации.
- Откуда? – Вновь взвизгнула крашенная мегера. – Для всех остальных она строила из себя невинную овечку и прилежную девочку. Ее никто бы не заподозрил….
- Тогда на каком основании вы рассказываете нам все это? Кто может подтвердить ваши слова? – Грозным голосом спросил «следак».
- Мой муж! – Тут же ухватилась за соломинку противная баба.
- К сожалению, его слова не могут учитываться, так как он заинтересованное лицо. – Мужчина с полуулыбкой покосился на меня. – Кто может подтвердить ваши слова помимо него? - Анфиска стояла злобно пыхтя, но более не назвала ни одного человека, который бы оболгал Нелю. – Вы в курсе о статье за дачу ложных показаний? – Последовал вопрос.
- Да. – Прошипела эта крыска и с ненавистью посмотрела на собственную дочь. – Как ты могла? Я твоя мать, ты должна меня….
- Ты не знаешь, что такое быть матерью! – Неожиданно перебила ее Неля. – Я сама об этом узнала, когда к папе переехала и встретилась с Ириной. – С чувством сказала она.
Я все-таки разревелась. В голос. И полезла обнимать ребенка. Неля тоже разревелась.
- Так, ясно. Психологическое состояние девочки не позволяет ей остаться до конца допроса. Гражданка Рязанова, вы создаете для дочери невыносимые условия. Это будет указанно в протоколе допроса. – Кивнул следователь и улыбнулся нам. – Так что, дамы, прошу на выход.
Мы, зареванные, вышли в коридор. Следом за нами вышла Степанида и громко фыркнула.
- Зачетный способ сбежать из кабинета. – Сообщила она, чему-то отчаянно радуясь. – А вообще нафиг был весь этот цирк с допросом?
- В каком смысле? – Я шумно высморкалась в салфетку и взглянула на Степу.
- Да в таком, что пока я этой страшной козе шевелюру прореживала, у ее муженька нашли пакетик с заветным порошком, за которое он прилично сядет. А потом нашли еще несколько в том домике, что они снимали. На некоторых отпечатки бывшей Глебкиной зазнобы. Да и по убийству их разрабатывать будут. А судя по тому спецу, которого Баранов пригнал, они вообще не выйдут на свободу. – Счастливо сообщила она.
- А, - махнула я рукой. – Мы здесь затем, чтобы лишить эту плохую женщину материнских прав. – Я прижала Нелю к себе покрепче, показывая, что поддерживаю ее.
- А, ясно. – Степанида скорчила рожицу. – То есть, весело здесь уже не будет. – Задумчиво решила она. – Придется ехать домой. А то у меня там енот на самовыгуле. Мало ли кого загрызет.
Неля вытерла слезы и заинтересованно посмотрела на уже знакомую тетю.
- Настоящий енот? – Не поверила она.
- Нет, игрушечный, блин! Конечно, настоящий. – Передернула плечами лесная ведьма. – В прошлом месяце все перебродившее варенье у меня слопал, зараза.
- Еноты едят варенье? – Не поверила девочка.
- Они все едят. А что не едят, то моют. Хочешь проверить? – Прищурилась Степа. – Отлично, договорились. Как в лесу сойдет снег и пойдут клещи, так жду тебя в гости. Будем вместе с тобой Барсика вареньем кормить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- А как же школа? – Нахмурилась девочка.
- Ой, да! Школа перебьется. Или летом приезжай, у меня как раз Валера проснется. Да и ягода пойдет. – Не моргнув глазом, сообщила она.
- Х-хорошо. – Неля совсем успокоилась. – А енот - полосатый? – Уточнила она.
- Полосатый. – Довольно сообщила Степа. – Как барсук. Только енот.
