По Невскому нескончаемой толпой шли люди, непрерывно шумел автомобильный поток.
— При большевиках-коммунистах, — продолжала Маша, — настоятеля расстреляли, однако сам храм ещё действовал, и в нем служили французские священники. Но в тридцать восьмом по приказу коммунистов храм закрыли и разграбили. Всё ценное растащили. Утварь, иконы и книги из уникальной храмовой библиотеки просто вышвырнули на улицу. Разорение довершил пожар сорок седьмого года, когда сгорел весь интерьер, элементы убранства и орган. Разграбление, войну, блокаду храм пережил, а потом сгорел, и городские власти устроили в здании склад. В девяносто первом, когда вновь образовался приход святой Екатерины, власти «возвратили» храм верующим, и в то же время началась реставрация, ведь собор был в ужасающем состоянии. Интерьеры воссоздают до сих пор.
— Откуда столько знаешь? — удивился я.
— Рассказывали на лекции, вот и запомнила. И потом: раз тут венчались предки, имеется личный интерес, я же потомственная католичка. Ты не знал?
— Нет… не знал, что католичка. Это важно?
— Для меня — да.
Тем временем мы перешли на другую сторону и устроились в очередной фаст-фудовской забегаловке, где разрешалась продажа живого пива. Если так пойдет дальше — сделаюсь пивным алкоголиком. С общественным питанием в Петербурге сильно лучше, чем в Москве. А в нынешнее время вообще классно — обилие мелких пивных и недорогих кафе, где очень неплохо кормят, приятно радует. Да и в гостинице можно питаться, если уж совсем лень.
Сегодня моя знакомая художница казалась необычно задумчивой, а на её лбу обозначилась вертикальная складка.
— Блеать! Ебаный же нахуй! — вдруг смачно заматерилась девушка. — Ну, почему, почему всё так паршиво?
— Ты это с чего? — я аж вздрогнул от неожиданности. — Откуда столь красочный всплеск эмоций? Часто так теперь изъясняешься?
— Когда переполняют чувства. То есть, практически всегда. А это была максимально цензурированная сводка внутреннего моего состояния.
— Ясно, — кратко констатировал я, как всегда, когда мне ничего не бывает ясно. — А теперь успокойся, и давай по порядку.
— Знать бы еще, где он, этот порядок. В чём? По всем признакам у меня дичайшая неуверенность в себе, я считаю себя просто катастрофическим говном. Причём, как и по внешности, так и по содержанию. Ну не бред же? Бред, конечно, сама это понимаю, но тем не менее. Почему осознав проблему не получается избавиться от неё? В чем подвох? Этой осенью всё пошло кувырком. Моему сумасшествию нет придела. Началось с того, что постригли меня короче и совсем не так, как хотела. На Хеллоуин пойти оказалось не с кем. Чуяло моё сердце, с таким настроением лучше не соваться. Ещё и примитивные картины за тыщи долларов все вокруг продают... Доконать меня решили? У меня теперь синие волосы.
— Кстати, тебе очень идет. Но почему настолько цветистый всплеск настроения? От волос?
— Почти. Вот смотри. В кармане билет до Хельсинки и двести баксов на всё про всё. Я покрасила волосы в синий цвет и рванула к своему бывшему в Финляндию поздравить его с днём рождения. Взяла какую-то свою картину ему в подарок, но задержали на границе. Нет справки на вывоз! На моё собственное творение! Ладно, пережила. С горем пополам добралась до Ювяскюля — нашла, где он живет, ну и, в общем, была рада увидеть охреневшее от удивления лицо новорожденного, ниразу меня не ожидавшего. Правда, денег вернуться обратно у меня не оставалось, а этот мудак даже не удосужился оплатить отъезд. Ну не подлость, скажи?
— Низость, конечно. Как выкрутилась? — поинтересовался я, думая о чем-то своем.
— Заняла у кого-то, перевели на мою карточку, теперь в долгах. Ну, не дура, а? Быть дурой — личное дело каждой. Но кто-то же должен.
— А тот твой бывший, он, вообще-то, мужик как из себя? Нормальный?
— Нормальней не бывает. Зато я шизонутая на всю голову. Этот мой бывший, когда мы ещё жили вместе, одновременно потерял работу и похоронил друга. Переживал, ничего делать не мог. Страдал. Прошло полгода, работу так и не нашел. Поставила ему ультиматум — либо устроится куда угодно, либо ухожу от него. Ушел сам с громкими возгласами, какая я стерва. Да, вот! Такая стерва! И все наши общие друзья, теперь — только его друзья, жалели его, бедненького, мною непонятого, страдавшего больше года. А когда я вышла на работу через три дня после выкидыша и месяц падала в обмороки на улице, меня никто не жалел. И когда с похорон бабушки летела сразу на работу, сидела там и ревела, меня тоже никто не жалел. И когда у бывшего была температура тридцать семь, а он лежал и «умирал», а я плясала вокруг с аспиринчиком и супчиком... И когда у меня было воспаление легких и температура под сорок, сама ползала в аптеку, потому как ему некогда было жопу от компа оторвать, тоже никто не жалел... А теперь он уехал в Финку и живет там припеваючи с какой-то блядью, занимаясь разной хренью…
Я так и не придумал, что тут можно сказать позитивного, поэтому дипломатично промолчал.
— Вот сегодня. Такой чудесный, свежий, солнечный день, — продолжала Маша, разглядывая Невский проспект за окном кафе, — а у меня всё через жопу. Не жизнь, а сплошная помойка... Мы с подругой собирались ехать в салон за акриловыми красками, а потом погулять. Не пришла. А у меня теперь раскалывается башка… ну не гадство, а? Надо провериться. Обязательно хоть раз в месяц меня мучают головные боли. Грустно же.
— Хочешь, я сейчас уберу её?
— Кого? — не поняла девушка.
— Боль твою.
— Что, прям так? Хочу.
— Сиди прямо и не двигайся, — сказал я. Потом встал, подошел сзади и принялся массировать затылок, шею и плечи девушки. Затем прошелся по точкам в районе висков, ещё раз сделал легкий массаж и вернулся на место. В результатах я даже не сомневался — что-то внутреннее подсказывало: получилось. Остальные посетители никак не среагировали на мои действия — гости кафе чувствовали себя максимально комфортно, и здесь не было принято обращать внимание на других людей.
— Всё, — уверенно сказал я, — должно пройти.
— Ты просто волшебник! — сразу заулыбалась Маша. Складка на её лбу разгладилась. — И давно освоил искусство целителя?
— С некоторых пор. Сам удивляюсь. Это специальный массаж, только не говори никому. Да, ты же всегда с маслом и акварелью работаешь, — свернул я разговор на другую тему, — а теперь вдруг на акрил перешла?
— Не перешла. Подруга просила, которая вообще рисовать не умеет, но очень того желает. Вот я и решила показать ей новый художественный салон, а сама приболела. А я — да, с маслом. Ни темперы, ни акрила не знаю. Но думаю попробовать...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
