совести, а на твоей. Это каким же мелочным идиотом нужно быть, чтобы добровольно променять всю свою семью на резню и шаткое положение? Увы, Сав, ты уже проиграл.
Он выпускает клыки, шипя на меня, но мне всё равно. Я уже узнала достаточно, чтобы сделать свои выводы, и мне от этого плохо. Сав был таким же лицемерным, как и Томас. Только вот Сава я презираю даже сильнее Томаса. Он убил свою семью добровольно, потому что является фанатиком своей веры. Это самое ужасное.
— Пошёл вон. Уходи, Сав, мне больно не тебя смотреть. Больно видеть, в кого ты превратился. Я считала тебя другом. Считала самым честным и искренним вампиром. Я уважала тебя, а ты всё уничтожил. Уходи. Мне противно смотреть на то, во что ты превратился. Просто противно. Убирайся, — холодно произношу я.
И словно ожидая моего приказа, Сав вылетает из моей комнаты, громко хлопнув дверью, да так, что чуть не ломает её.
Ужасно. Мне так больно знать, что те смешные ребята погибли от руки своего отца. Всё было ложью. А Майди? Это же надо. Любить полукровку, принять его, поддерживать во всём, а потом получить удар ножом в сердце. Горько признавать, что любовь для нас миф. Любить можно только свою семью, а вот между мужчиной и женщиной никакой любви не существует. Это просто фарс.
Перевожу взгляд на книгу, снова выключая вокруг себя любые звуки. Как назло, я взяла чёртову сказку, которую писала мама для нас. Это старая книга. Вампиры пишут свои книги, у нас даже есть несколько издательств. И кстати, пишем мы не о вампирах, а о людях. Мы представляем себя людьми.
Листаю книгу, вспоминая время, когда Рома читал её мне. Не мама и не папа… Даже сейчас я не уверена, что тогда, в библиотеке, вместе со мной прятался папа. Кажется, что я переставила вампиров местами. Хмурюсь, касаясь потёртых листов и рисунков в книге, пытаясь напрячь память и вспомнить то время. Папу я видела редко, очень редко. Но я помню, что он улыбался мне, трепал меня по волосам или щипал щёчку, говоря, что я так сильно похожа на него, и меня это радовало. Но… но сейчас мои воспоминания словно дребезжат, и вместо лица папы я вижу Рома. Вспоминаю его улыбку и побег с бала ко мне в спальню или библиотеку, наши тихие вечера в доме Рома… Там был папа? Опять мои воспоминания меняются. Отца не было, был Рома, и он читал нам, разговаривал с нами и смеялся. Он играл с нами в снежки и сажал меня к себе на шею, убегая из-под обстрела снежками от Стана и его братьев и сестёр. Боже… боже… папы со мной не было… никогда. Это был Рома. Но почему я заменила Рома на отца? Почему я… убила его? Я же…
Грубая хватка за руку резко вырывает меня из воспоминаний. Я вскрикиваю и распахиваю глаза, недоумённо моргая. Меня стаскивает с кровати Томас и ставит на ноги.
— Ты что делаешь? Ты перепил, или мозги вышибло от своей значимости? — шиплю я, ударяя его в плечо.
— Молчи, — рявкает он и поворачивает голову в сторону двери.
Я тоже смотрю туда, и там находится Сав. Он бросает взгляд на часы.
— Не больше тридцати минут. Это экспериментальная сыворотка. Я буду в зале, — говорит Сав и выходит из комнаты.
— Что происходит? — хмурясь, спрашиваю я, но Томас без слов тянет меня за собой и толкает в ванную комнату.
— Томас, если тебе нужно потереть спинку, то…
— Закрой рот!
Томас запирает дверь и подходит к душу. Он включает воду и одним движением снимает с себя рубашку через голову.
— Так… что ты задумал? — спрашиваю я, медленно отступая к двери.
Томас оказывается у меня за спиной, и я отпрыгиваю от него. Он обращается и цепляет ногтями мою футболку, а я дёргаюсь, отчего она рвётся спереди.
— Какого чёрта ты делаешь? — ору я, отскакивая от него в другую сторону ванной комнаты. Жар от горячей воды из душа становится тяжёлым и становится трудно дышать.
Томас секунду смотрит на меня исподлобья, а затем оказывается напротив меня. Его руки обхватывают мою голову, и он впивается мне в губы.
Глава 11
Я не многое знаю о воспитании других вампиров и о ценностях в остальных семьях, кроме своей и Стана. Мама часто говорила всем своим детям о том, что возлюбленные, истинные партнёры или же целостные ковины, начались из-за неё и отца, как и из-за ещё одной пары. Сейчас я думаю, что это родители Томаса. Но не это важно, а то, что мама была убеждена, как и Рома, что так как изначально мама и папа любили друг друга и обратились именно влюблёнными, то так они создали ещё одну цепочку наших возможностей, кроме физической и эмоциональной силы. Конечно, у меня никогда не было сомнений в любви между родителями, как и между Рома и его женой. Это читалось в каждом их движении, улыбке и взгляде, подаренном друг к другу. Но за последнее время моя вера сильно пошатнулась. Рома рассказывал мне, хотя я ошибалась и думала, что это был отец. В общем, Рома говорил, что когда ты встречаешь своего партнёра, то всем своим существом стараешься его защищать, порой даже обманываешь, только бы уберечь его от всего. Помимо этого, ты не можешь его убить, потому что причинить боль партнёру всё равно, что причинить её себе. Ваши эмоции и чувства синхронизируются, появляется возможность разговаривать друг с другом мысленно и блокировать эти разговоры от других вампиров. Два вампира, создавшие ковин, намного сильнее, чем один. Помимо синхронизации эмоций, оба вампира обмениваются своими возможностями и становятся несокрушимыми, чтобы в будущем суметь защитить своё потомство в случае опасности. А также сильная зависимость, невозможность держаться подальше друг от друга, эмоциональный вампиризм. И это паршивые варианты в любом раскладе.
Но, мой друг, мы с тобой уже знаем, что всё это были сказки… или же нет?
Когда губы Томаса обрушиваются на мои, то я шокировано замираю, абсолютно не понимая, какого чёрта он вытворяет. Его губы на вкус, как сладкий алкоголь и холод, хотя его дыхание горячее.
— И что ты, по-твоему, делаешь? — спрашиваю его, но выходит очень глухо и неразборчиво, потому что Томас продолжает прижиматься к моим губам.
— Ты же не дура, Флорина. Король пришёл
