культурой».
Британские газетчики тоже получили по полной: «Большинство англичан читают либо Sun, либо Daily Mirror. Я прекрасно знаю эти бульварные газеты. В Европе существует масса подобных изданий. Но теперь, когда я вернулся домой, английские таблоиды показались мне помойкой. Они неправдоподобны до комичности. И иногда мне кажется, что люди, также как и я, покупают их только для того, чтобы немного посмеяться». Впрочем, свое мнение на этот счет он быстро изменил. Дело в том, что на третьей странице Sun в каждом выпуске печаталась фотография «девушки месяца» в обнаженном и очень соблазнительном виде. Во время предвыборной гонки в начале лета 1987-го таблоид оставил это место пустым, снабдив его комментарием: «Если к власти придут левые, так будет всегда». По этому поводу Гор сказал: «Готов побиться об заклад, что лейбористы только из-за этого и проиграли». Несмотря на все волнения и протесты, которые вызывала «железная» социальная политика Маргарет Тэтчер, победа на выборах уже в третий раз доставалась ей.
Как только Гор переехал в свое лондонское жилище после длительного тура в поддержку Black Celebration, он тут же приступил к написанию новых песен.
В те времена Гор как автор был абсолютно неприхотлив: он просто брал гитару и начинал сочинять. Не быстро, но весьма эффективно. А когда песня была готова, Гор не придавал особого значения звуковому оформлению и аранжировке, поэтому не тратил на это много времени. Уайлдер сказал как-то, что если бы все зависело только от Гора, то альбомы бы выходили каждую неделю. Однако принципы работы Depeche Mode существенно тормозили процесс. Спустя годы это, кстати, наложило свой отпечаток на Гора, теперь и он стал работать со скоростью хромого, а каждая песня превратилась в жестокую борьбу с самим собой. Если позволить себе аналогию с морскими судами, то к концу восьмидесятых Depeche Mode походили на танкер средней тяжести. У них были цель и заданный курс, однако быстроходностью они не обладали, да и в управлении были тяжеловаты. После долгой изнуряющей работы над Black Celebration всем в группе стало ясно, что запись следующего альбома должна проходить иначе. И хотя все были довольны работой продюсера Гарета Джонса, группе хотелось чего-то нового. Кроме того, стало очевидно, что Дэниел Миллер больше не может проводить много времени с группой в студии в качестве их сопродюсера, поскольку лейбл Mute сильно вырос и Depeche Mode больше были не единственной его успешной группой. Был, например, еще дуэт Erasure, новый проект Винса Кларка, который в 1986 году выпустил целый ряд хитов.
«Мы записали с Гаретом и Дэниелом три альбома и пришли к выводу, что нам необходима “свежая кровь”, – говорил Гор. – Кроме того, я понимал, что Дэниел больше не может работать с нами, ведь к тому времени его Mute стал довольно крупным лейблом на инди-сцене. У него и без нас было чем заняться, так что вряд ли он смог бы безвылазно месяцами сидеть в студии». Новую пластинку группа начала записывать в лондонской студии Уайлдера уже с новым продюсером Дэвидом Баскомбом, отлично зарекомендовавшим себя в сотрудничестве с группой Tears For Fears. Гор играл свои новые демоверсии, после чего Уайлдер и Баскомб принимались за их доработку, а иногда и переработку. Вся эта предварительная работа очень напрягала Гора. Промежуточный этап доработки демоверсий перед окончательной записью казался ему нецелесообразным, и в будущем группа отказалась от такой практики.
Желание Гора вновь подышать воздухом других стран вскоре исполнилось. Он отправился в Париж, где и был дан старт шестому студийному альбому Depeche Mode.
Студия Giullaume Tell представляла собой старый кинотеатр с огромными помещениями, которые были заполнены литаврами, тарелками и прочими инструментами, не имеющими никакого отношения к поп-музыке. В отличие от тесной, способной вызывать приступы клаустрофобии берлинской студии здесь, в Париже, места для работы хватало с избытком. Кроме того, на сей раз группа отказалась от принципа «жить альбомом» и ослабила требования к посещаемости. Первым результатом нового формата работы стала композиция Strangelove, исполнение которой в лучших традициях классической гитарной поп-музыки удалось записать журналистам: съемочная группа французского телевидения посетила группу в парижской студии и сняла Гора, исполняющего эту песню под акустическую гитару. В этой версии Strangelove прозвучала как ранний брит-поп.
В текстах песен Гор возвращается к своей излюбленной теме: он снова пишет о сложности любовных отношений. Теперь его волнует отсутствие взаимопонимания между возлюбленными. Вероятно, для Гора эта проблема обретает особое значение на фоне приближающегося разрыва с Кристиной Фридрих. Так, герой песни Strangelove в момент близости просит прощения за то, что однажды он собьется с пути и больше не сможет быть рядом: «There’ll be days / When I stray / I may appear to be / Gonstantly out of reach». Гора интересовала двойственность, присущая любви: то она требует максимальной близости, то ей нужна полная свобода. Иногда она определяет все, а иногда ровным счетом ничего не значит. Он задавал самому себе вопрос: как, черт возьми, обычный человек может справиться со всеми этим? «Мотивы в моих песнях часто повторяются», – рассказывал он журналу Sounds. «Например, я снова и снова возвращаюсь в своем творчестве к темам разочарования и утраты удовлетворенности. Многие мои песни пронизаны поисками невинности». Гор испытывал ностальгию по тем временам, когда был подростком. «У меня есть теория, что с возрастом увеличивается степень разочарования. Самые счастливые дни в жизни мы проживаем в юношеские годы. Когда становишься старше и с каждым годом узнаешь все больше, рельефность жизни со всем множеством ее граней постепенно сглаживается».
Жизненной философией Гора в тот период стало желание вернуть к жизни все эти грани. Его до неприличия громкий хохот и глупые шутки, обряды раздевания и бесконечная выпивка, поиск новых мест, где он мог бы почувствовать себя необремененным жизненными проблемами, – все это были попытки воспротивиться взрослой жизни, где за каждым углом поджидают чувство долга и несвобода.
Потому-то он не мог долго находиться в Лондоне. «Для меня приблизиться к этой невинности – единственный способ выжить. Я знаю, что мои песни многим кажутся депрессивными. По-моему, как раз наоборот. Они полны надежд», – рассказывал Гор журналу Best. И он от всей души надеялся, что даже если журналисты этого не оценят, его слушатели смогут это прочувствовать: «Ты не откроешь людям ничего нового, написав хорошую песню. Но ты можешь попытаться описать чувства, им уже давно известные. И, быть может, они узнают в них собственные переживания». Мрачные настроения и пессимизм своих песен он объяснил в телевизионном интервью в Финляндии в 1987 году: «Мне
