видел, ни на фото, ни вживую.
Она просмотрела еще несколько фотографий – судя по всему, отмечали Богоявление: на столе среди многочисленных тарелок и бокалов стоял пирог волхвов[8].
– Как странно, – сказала Янссенс, нахмурившись, – как будто…
Она запнулась, и Марк продолжил за нее, вдруг снова радостно ощутив одну волну, в которую они уже несколько раз попадали при совместной работе:
– … чего-то не хватает.
Глава 7
– Но вот чего именно…
Деккер задумчиво смотрел на фото, и Алис чувствовала то же самое – неуловимое, ускользающее ощущение, что на этих снимках что-то не так.
Или что-то не так было с ней самой? В конце концов, откуда ей знать, как должна выглядеть нормальная семья?
Они провели в участке почти два часа, и Деккер все еще оставался человеком, с которым было легко и просто. Да, о таком напарнике Алис могла только мечтать. Качели взлетели и, вопреки всем законам физики, пока так и не упали вниз. Может быть, эта его неизвестная аристократка поэтому и не уходит. Впрочем, это ее дело. Если мадам Дюпон уговаривает его жениться, то, видимо, там какая-то долгая история с уходами и возвращениями, и если этой девушке нравится такое терпеть…
Алис некстати вспомнились слова Кристин про «шефа XXL», с которым не всякая опытная женщина справится, и именно в этот момент Деккер неожиданно поменял положение, а она тоже подвинулась на стуле, так что колено инспектора коснулось ее бедра.
Вздрогнув и вспыхнув так, что стало жарко даже в животе, Алис выронила фотографию и сделала вид, будто что-то попало в глаз, лишь бы скрыть, как мучительно покраснела. Да что за черт! Она даже спокойно сидеть рядом с Деккером не могла, таким невыносимым становилось это… напряжение.
Он уже убрал колено и то ли ничего не заметил, то ли сделал вид, что не замечает. Алис еще раз демонстративно потерла глаз, чувствуя себя полной дурой.
– Болит? – спросил Деккер. – Может, реакция на пыль?
– Нет, все в порядке, спасибо.
Усилием воли Алис снова заставила себя вернуться к фотографиям и думать о деле.
Какой же красавицей была его бабушка Беатрис! Сколько элегантности и вкуса! Какая у нее была гордая осанка, как очаровательно она улыбалась, какой счастливой выглядела… да почти на всех фотографиях. Только иногда ее взгляд, несмотря на официальную улыбку, казался настороженным и враждебным. Словно она смотрела на человека, который был ей неприятен, но пыталась это скрыть. На кого-то… оставшегося за кадром.
Алис взяла еще одну пачку фотографий. Среди снимков из путешествий затесались несколько фото с праздника Богоявления. Она отложила их отдельно к уже имеющимся и пересмотрела все заново. Вот пирог волхвов на столе, вот Беатрис с бокалом, вот кто-то незнакомый играет на пианино, вот групповое фото за столом, когда уже убрали посуду и пили кофе. Алис поискала в коробке другие фотографии с праздника: ничего.
Она выложила все снимки в ряд, покрутила на столе, передвигая с места на место, словно собирала пазл. Что-то, что-то…
– Но где же «король»? – одновременно спросили они с Деккером, и Алис почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Вот оно!
Инспектор взглянул на нее с улыбкой, в которой явно читалось восхищение.
– Я говорил, что вы умница, Янссенс?
– Вы говорили, что я соображаю.
Он усмехнулся:
– Это слишком невыразительное слово. Вы умница, каких поискать! Именно – дело в этом! Почему не снят кульминационный момент праздника? Кому достался кусок с фигуркой? И нет, пленка не кончилась, вот фотография уже после, с кофе.
– Как будто их… убрали из коробки?
– Да. И тут тоже. Если посмотреть внимательно на все снимки… – Деккер наклонился над разложенными фото. – Например, тут. Кто фотографирует? Обычно это делал мой дед, он увлекался фотографией, я знаю, у него было несколько разных фотоаппаратов, они до сих пор лежат где-то дома. Он даже оборудовал специальную комнату, где сам проявлял и печатал. Так вот, все люди с этого группового снимка есть на отдельных кадрах. Но нет того, кто снимал.
– И количество тарелок на одну больше, чем людей в кадре. Значит, это был не автоматический режим, – добавила Алис.
– Ваша версия? – вдруг спросил Деккер.
У нее буквально зашумело в ушах от волнения, от опьяняющего чувства восторга – потому что они, кажется, угадали что-то важное, потому что сделали это вместе, потому что Деккер считал ее умницей.
– У меня их, пожалуй, две, – сказала Алис, немного подумав. – Либо эти фото убрал ваш дед, потому что на них был ван ден Берг или кто-то еще, кого он не хотел видеть… либо… либо этот кто-то, кто фотографировал, сам их убрал, потому что не хотел, чтобы о нем узнали.
Деккер кивнул.
– После того как бабушка якобы уехала, дед был не в себе. Да, возможно, он достаточно пробыл дома до того, как убежал потом в лес, но… сможет ли человек в гневе и отчаянии, только что узнавший об исчезновении жены, так тщательно пересмотреть и аккуратно выбрать фотографии? А вот тут… смотрите… – Он достал из коробки альбом, раскрыл его, перелистнул несколько страниц. – Я подумал, что тут что-то не так, но сначала не мог понять что…
Алис вгляделась в фотографии на развороте. Снова какой-то праздник, нарядные улыбающиеся люди. Да, ее тут тоже что-то царапнуло. Что-то выбивалось из общего ряда. Вот этот снимок.
– Освещение. Свет падает с другой стороны. Фотография сделана в другое время.
– Черт. Точно! А я заметил только другие бусы!
Алис взяла пинцет и осторожно поддела край снимка.
– Да, вклеено вместо другой фотографии, вот старые следы клея.
– Именно. – Деккер возбужденно вытащил из пачки сигарету, вскочил и, отойдя к окну, щелкнул зажигалкой. – Так вот, даже если предположить, что дед просто методично уничтожил все снимки с ван ден Бергом, то переклеить фотографию? Точно нет.
Теперь уже Алис хотелось сказать вслух, что «соображает» – это слишком неудачное слово для того, чтобы выразить ее восхищение. Деккер и правда был умен, проницателен и умел мыслить аналитически.
– Я знаю, что надо дождаться результатов анализов. Но так или иначе, с внезапным исчезновением моей бабушки явно не так все просто.
– Сохранилась ли та записка? – спросила Алис. – О том, что она уходит и оставляет детей?
– Нет. Только эта телеграмма из Индии. Сам я ее не видел, но мать говорила, что родственники, у которых она росла, показали ей… когда она начала задавать вопросы. Хотя телеграмму мог отправить кто угодно. – Он выпустил струю дыма. – Надо еще перечитать письма, а пока
