— это как можно чаще подавлять его волю. А лучший способ разрушить его личность — бить его часто и больно, так, чтобы он плакал.
В результате человека может всю жизнь преследовать страх: «Я делаю что-либо и у меня не получается. Значит сейчас меня изобьют!» Как сказала одна моя пациентка: «Я боюсь быть счастливой — меня тут же убьют!» В детстве она была очень спокойной и забывала делать то, что требовали родители и ее часто били.
Самое плохое то, что эту его неосознаваемую установку чувствуют другие люди. И начинают относиться к нему так, как он «просит». То есть «избивать» его!
В детстве родители для ребенка чисто в физическом плане были великанами. Относительно них он был практически бессилен и ничего не умел. И если родители вели себя с ним соответствующим образом («Я великан, а ты — никчемный пигмей!»), то в голове у такого человека может на всю жизнь остаться подавляющий его психику образ взрослого человека, по сравнению с которым он мелок и ничтожен. И к ЛЮБОМУ взрослому человеку он будет относиться как к «великану».
Человек давно вырос большим и внешне очень сильным. Но эта программа будет делать его нерешительным и слабым, обеспечивая ему поражение даже в случае борьбы с заведомо более слабым противником.
Это программу, если она сформировалась таки внутри человека, он будет вынужден постоянно и с большими усилиями преодолевать. Что может привести к истощению психики и к психосо-матозу.
Если для ребенка программа — стать большим и сильным — достаточно важна для развития, то сохранение ее в рабочем состоянии у взрослого человека хрупкого телосложения может стать основой для развития невротического состояния. Человек будет все время стараться стать больше и сильнее, то есть, как ему кажется, лучше, чем он есть на самом деле. А так как это невозможно, то нереализованная программа будет вызывать эмоцию неудовлетворенности собой.
Если ребенка, ради того, чтобы он был послушным, пугать милиционерами, которые его заберут от родителей, то у него, когда вырастет, вполне может остаться подозрительное отношение ко всем тем, кто носит форму.
Таким образом, если родители не искушены в науке воспитания детей или же находятся под влиянием ложных представлений о том, как это делается, (т. е. у них неадекватные программы воспитания детей), то в ребенка будет вложено масса вредных представлений, на которые он будет потом ориентироваться в своей жизни как на верные. И, понятно, с негативными для него последствиями.
Страх — дело наживное!
Как-то я лечил одну женщину, которая воспитывалась сильно пьющими родителями. В детстве она очень боялась темноты. И само по себе в этом нет ничего болезненного. Почти каждый ребенок боится оставаться в темноте один, так как инстинкт говорит, что это опасно.
Но родители этой девочки вместо того, чтобы успокоить ее и показать, что ей нечего бояться, что она защищена, наоборот, ставили ее перед темным окном и смеялись над охватывающим ее страхом. Немудрено, что у нее развился тревожно — мнительный характер.
Многие из нас всю жизнь страдают от железных шипов подобного «воспитания». А. д’Обинье сказал по этому поводу: «У страха хорошая память». Подтверждает этот вывод следующее выражение Франкля: «Если желание называют отцом мысли, то боязнь — мать явления».
Как резюме к этой части своей книги, где я говорю о том, что «Если ребенка…, то он…», хочется сказать, что такое воспитание имеет некоторое рациональное зерно. Когда родители стращают своих детей чем-либо, они внедряют в них экзистенциальный страх. Родители не понимают — зачем это делают, но на самом деле они при этом как бы говорят: пусть ребенок будет больным, невротичным и социальным дезадаптантом. Но живым, а не мертвым!
Я привел примеры программирования, которые воздействуют на поведение человека в ряде случаев всю жизнь. Если человек и освобождается от них, то с большим трудом и моральными метаниями. Но многие программы продолжают отравлять жизнь человека почти до самой смерти.
Любовь как животворящая сила!
Очевидно, что каждый из нас изначально обладал гибким интеллектом в таком огромном объеме, который в нашем теперешнем состоянии даже трудно представить. Однако большинству из нас внушалось совершенно иное представление о себе: «Ну что ж, кому-то дано, а кому-то и нет», «Где ты был, когда раздавали мозги?», «Ну ничего, хорошие посудомойки тоже нужны!» И никто еще не смог измерить ту деформацию психики, что произошла в результате такого воспитания. Правда, это беда не только нашей страны.
«Марсианскому разуму» земляне могут представиться подобными первобытным племенам, которые были обнаружены исследователями в отдаленных районах земного шара. На момент обнаружения все люди в этих племенах были поголовно больны малярией. Будучи больными всю жизнь, эти туземцы не могли даже представить, что такое чувствовать себя хорошо. Мы даже представить себе не можем — на что способен наш мозг, если его правильно воспитывать.
Взрослый, который по всем человеческим критериям подходит под определение гения, на самом деле является таковым благодаря стечению благоприятных для него обстоятельств, которые позволили ему сохранить большую часть гибкого интеллекта в рабочем состоянии. Кстати, исследователи четко определили, что у тех людей, которые подходят под критерии очень талантливых людей (и даже гениев) были ОЧЕНЬ любящие матери!
Таким образом, каждый ребенок требует к себе строго индивидуального подхода. Я уверен, что если каждому ребенку создавать требуемые для его развития и оптимальные условия, из него можно вырастить гения. Разница будет заключаться только в количестве усилий, которые необходимо приложить для достижения этого результата.
Но теория и практика такого воспитания не разработана нигде в мире. Мы пока не знаем, что и в какой период жизни ребенка закладывается, что ему надо давать сегодня, а от чего сегодня оберегать, а завтра обязательно дать. Теория импринтинга относительно человека пока сама находится в младенческом состоянии. Но я знаю одну вещь, которая всегда и везде действует положительно на воспитание детей (и нивелирует его огрехи). Это истинная и искренняя любовь родителей к ребенку!
У меня была одна знакомая врач — грузинка, у которой был сын от русского мужа. Она с ним развелась и воспитывала ребенка одна. Она своего ребенка очень любила и посвящала много времени на его воспитание. И когда я спросил ее — кем будет ее сын — русским или грузином, она ответила: «Конечно, грузином! Я его таким воспитаю!» Я думаю, что это ей удалось. Ведь любовь — животворящая сила! И только на ее основе можно построить что-либо действительно ценное!
Опыты С. Левина (цит. По А. Добровичу) говорят
