своему папочке? — ухмыляется он и цепляется за пряжку ремня.
— Что это ты делаешь? — в ужасе наблюдаю за манипуляциями.
— Раздеваюсь.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Зачем?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Он снова улыбается и, не отводя от меня глаз, медленно расстегивает ремень.
— В душ пойду. Ты пока спустись разузнай где здесь прачечная, — и скрывается за дверью примыкающей к номеру крошечной ванной.
Прислоняюсь затылком к стене и оттягиваю воротник футболки. А я уж подумала… Дура. Он же многократно говорил, что как женщина я ему неинтересна.
И это обидно. Не то чтобы я очень хотела чтобы была, но все-таки…
Спускаюсь как он велел вниз и узнаю, где здесь можно постирать и высушить грязную одежду. За дополнительную плату девушка у стойки предлагает мне одноразовый "вафельный" халат и тапочки. Подумав, беру два упакованных в полиэтилен комплекта.
— Парень, что со мной, заплатит.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Ну конечно, — криво улыбается женщина и по ее взгляду прекрасно читается не обо мне нелестное мнение.
Она точно решила, что мы парочка любовников.
Фу, как это отвратительно.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Между нами ничего нет, — зачем-то просвещаю ее, хотя она и не спрашивала. — Просто у вас здесь нет еще одного свободного номера.
— Почему? Есть. Шестой номер свободен.
То есть, значит, вот так? Он обманул меня, получается?
Зачем ему все это? Для чего? Проверить меня на прочность или что?
Какова цель?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Сначала просыпается дикое желание вернуться и устроить ему выволочку, а потом…
Неужели я не смогу доказать ему, что ничего не боюсь?
Если он решил проверить меня непрочность, я эту проверку пройду. Мне будет непросто, но я принимаю правила его игры.
Решаю сделать вид, что ничего не знаю об его обмане. Припру к стенке уже потом, утром. Посмотрим, как он будет выкручиваться.
Войдя обратно в номер, обнаруживаю Ратмира возле мини-холодильника.
— Пусто, — разочарованно цокает он и захлопывает дверцу.
— Юнусов, ты совсем обалдел? — шокировано киваю на его внешний вид. — Ты же раздет!
— На мне полотенце, — безапелляционно заявляет он. — Одежду нужно постирать. Всю.
— Полотенце — это значит ничего, — настаиваю я и пихаю ему в руки один пакет.
— Что это?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Халат и тапки.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Ничего себе сервис, — присвистывает он и разрывает упаковку.
— Ну да. Потом оплатишь. Я тоже в душ, — не глядя на него шагаю к ванной.
— Там замок не работает, — бросает мне вслед.
— Ты серьезно? И как же мне принять ванну?
— Не волнуйся, я не собираюсь заявляться к тебе, — и снова эта ухмылка. — Если сама не позовешь.
— Еще чего, — захожу внутрь душевой и, обернувшись, грозно тычу указательным пальцем. — Только попробуй выкинуть что-нибудь.
— Что я там не видел.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— У меня ничего. И не увидишь.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Просунув между дверью и косяком кусок полотенца, закрываюсь.
Осознавать то, что всего лишь в каких-то паре метров от меня сидит практически голый Юнусов, ужасно неловко. И я здесь в таком уязвимом положении, он же может войти в любой момент!
Но он не сделает этого, я знаю. И, признаться, не боюсь оставаться с ним наедине. Дело совсем не в страхе — он не тронет меня. Дело в том, что я не понимаю, как вести себя в его присутствии.
А как мы будем спать? Неужели тоже вместе?
От мысли, что мы будем лежать под одним одеялом окатывает диким тремором, неконтролируемым.
То, что он волнует меня, глупо отрицать. Не смотря на его отношение ко мне, он не перестает от этого быть красивым парнем. Целое испытание находиться рядом с ним и не показывать вида. Притворяться, что он мне абсолютно безразличен.
Чем больше мы сближаемся, тем сложнее мне это удается. Да и он раскрывается иначе, становится будто бы мягче, чуть добрее, и от этого мое расположение к нему становится все очевиднее, и это мне тоже не нравится.
Хватит уже думать о нем! Качаю головой, будто вытряхивая неуместные мысли. Они ни к чему не приведут. Я только накручу себя и все. Буду выглядеть идиоткой.
Возникает малодушная мысль сбежать в этот шестой номер, но пересиливаю себя. Раз решила, то должна идти до конца.
Не сводя взгляда с двери раздеваюсь, складываю всю одежду в кучу. Потом наступаю в поддон душевой и включаю воду. Из лейки с напором напоминающий Ниагарский водопад хлещет ледяная вода. Вскрикнув, по инерции отпрыгиваю к стене. Ноги скользят по мокрой плитке и я, вцепившись обеими руками за целлофановую занавеску, с грохотом падаю на кафель…
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Часть 35
— Что случилось? Эй! — доносится нетерпеливый стук в дверь. — Ты в порядке?
Нет, я не в порядке. Совсем не в порядке!
Больно так, что нечем дышать. Кажется, я "удачно" пригодилась копчиком и заодно головой. Вода окрашивается в розовый, откуда-то точно идет кровь, но так как болит все, сложно определить, откуда именно.
— Ань! Не молчи!⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Я правда хочу сказать хоть что-то, но просто не могу. Могу издавать только тихий скулеж и что-то похожее на шипение.
— Все в порядке…⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Что? Ты что-то сказала? — удар кулака по дверному полотну. — Ань! Не слышно, вода шумит.
Как же больно, боже.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Все, я вхожу!⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Нет! — запоздало выкрикиваю я и, валяясь в чаше душевой кабинки, прикрываюсь как могу оторванной занавеской.
Юнусов исполняет свою угрозу — входит. И увидев, что здесь творится, моментально берет инициативу в свои руки.
Забравшись прямо под ледяной душ, который продолжает хлестать, осторожно берет меня на руки и выносит из ванной.
Я голая! Какой невыносимый позор!
Стыдно так, что я жалею, что не потеряла при падении сознание.
Как теперь смотреть ему в глаза после того, что он увидел!
— Я же просила тебя не входить! — сгорая от неловкости, пытаюсь возмущаться я.
— Я не слышал, что ты там мычала. У тебя кровь! Кажется, ты голову разбила.
Кладет меня на кровать. Я, сражаясь с тошнотой, вызванной испугом, моментально сажусь и тяну на себя покрывало, пытаясь скрыть то, что он уже детально рассмотрел.
Я больше никогда не взгляну на него после такого. Никогда!
Юнусов бесцеремонно заводит мне руку за голову и приподнимает волосы.
— Действительно, кожа рассечена. На первый взгляд не слишком сильно. Нужно чем-то остановить кровь.
— Ничего не надо! Я в порядке. Все хорошо, правда, — поспешно отрицаю я, но он, лишь махнув рукой, прямо в одном полотенце мчится в коридор.
Я даже очнуться не успеваю, как он уже примчался обратно, удерживая в руках коробку с красным крестом на крышке.
Следом за ним в номер входит администратор, критическим взглядом оценивая приведенный номеру ущерб.
— Вы же тут кровью все запачкали!⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Что?! — рычит
