с настроением сегодня беда (ох уж эти женщины!), то ли он в чем-то провинился. Так или иначе, Гортензиев видел, что Кошкина не горела особым желанием разговаривать, а наседать на нее он не стал. Но небольшую попытку предпринял.
– Как дела?
Только не этот дурацкий вопрос! Хуже него в рейтинге для Кати были только «В душ и без меня?», «А я разрешал?» и «Почему не спишь? Сейчас по попке получишь!». Уж лучше сразу переходить прямо к делу, чем спрашивать о делах, ведь по личной статистике такая беседа быстро свернется.
Катя пожала плечами.
– Вижу, ты не особо разговорчива сегодня.
На Катю эти слова подействовали странным образом. Недолго думая, она выпалила:
– Что-то не очень хочется разговаривать после того, как на тебя чуть не напали хулиганы.
Она пристально посмотрела на парня. Показалось, что в его серые глаза затесалась чернота. По привычке Никита откинул голову назад, смахивая челку со лба, но Катя знала, что сделал он это для того, чтобы уйти от ее взгляда.
– Что?! С тобой все в порядке? – Его лицо исказилось таким притворным ужасом, что Катя еле удержалась, чтобы не фыркнуть.
«А ты будто не в курсе? Янке же сразу Гортензиев не понравился! Прорицательница», – подумала Катя, а вслух коротко бросила:
– Да.
– Слава богу, – выдохнул Никита. – Когда следующая тренировка? Ты ведь не избегаешь меня после того случая? Клянусь, Катя, случился форс-мажор. – Он будто чувствовал, что должен как-то оправдаться. – Не могу вдаваться в подробности, но…
– Все нормально, Никит, – мягко перебила она, натягивая на лицо одну из своих дежурных улыбок. – Всякое случается. Спасибо, что помогал мне.
– Говоришь так, будто больше не хочешь моей компании.
– Вовсе нет, просто я записалась в списки участников отбора на соревнования и теперь Леонид Борисович будет мною заниматься. Лично.
Никита, скорее всего, не поверил, что ко всему этому Аверин остался непричастным, что дело только в физруке и не более, но возразить ему на это было нечего.
– Окей. Но ты пиши если что, хорошо?
– Хорошо, – ответила Катя, хотя сама прекрасно понимала, что делать этого не будет. Да и не хочет.
Когда Никита скрылся за дверью, она выдохнула и со спокойной душой отправилась к Яне.
Глава 10
О правде
Следующие несколько дней выдались насыщенными. После того как Катя увидела свою фамилию в списке участников отбора на соревнования (а их, на минуточку, только девушек было восемнадцать!), вывешенном на информационном стенде в спорткомплексе, за спиной выросли крылья.
Девочки-теннисистки восприняли появление Кати на их тренировке особенно. Когда она приходила поиграть с Никитой, это расценивалось как ребячество и не более. А теперь же она прямая конкурентка, пусть и неопытная, но все же. Разумеется, вслух никто, даже Орлова, ничего не говорили, но Катя прекрасно знала, что таится за их спокойными взглядами, которые спортсменки всякий раз бросали в ее сторону.
Гортензиева же в спорткомплексе она застала всего раз, и то в коридоре. Она знала, в какое время предпочитает приходить Никита, подсмотрела расписание третьего курса юрфака (чтобы иметь в виду, когда его не будет на корте) и со спокойной душой выбирала время для игры, когда пересечься с ним будет сложнее.
Шаг за шагом она шла к намеченной цели. Конечно, нет-нет да и прокрадывалась мысль, что если она выиграет спор, Пете придется навсегда попрощаться с теннисом. От этого холодок шел по коже: не желала она ему такого будущего. По крайней мере не сейчас, когда чуть получше узнала его. Петя сказал, что хочет всю свою жизнь связать с большим теннисом, а она вот так просто может взять и ударом ракетки разрушить его планы и мечты.
Но, с другой стороны, кто сказал, что Петя выполнит условие спора? Катю точил червячок сомнений: разве мог человек, посвятивший спорту всю жизнь, вот так вот просто взять и бросить его почти на самом пике карьеры из-за какой-то соплячки? И в глубине души она надеялась, что Аверин не оставит теннис в случае ее выигрыша.
Аверина Катя видела теперь только на занятиях. Он был из тех игроков, которым не требовалась квалификация на соревнования, а потому не приходил на общие тренировки. После того, что произошло на старом корте, после знакомства Пети с дедом и их занятий Катя ожидала, что Аверин будет вести себя иначе. Предполагала, что последуют какие-то знаки внимания, взгляды, намеки. Но… ничего! Петя вел себя легко и непринужденно, будто ничего не случилось. А случилось ли? Может, Катя сама себе выдумала какую-то влюбленность и теперь вот будет мучиться от этого недуга.
И даже в соцсети в друзья он ее не добавил. Найти его страничку было проще простого, тем более что там уже в списке друзей было несколько общих, в том числе и Полина. Это укололо Катю: вот же коза, и тут преуспела!
Но и первой добавляться в друзья не хотелось, чтобы не ранить юную девичью гордость, которая при отказе будет болеть похлеще любых ушибов. А вдруг подумает, что она втюрилась? Нет-нет-нет, никто не должен об этом узнать. Если он отвергнет ее, от такого позора не отмоешься, еще и в интернете на всех новостных порталах фото с ее физиономией висеть будет.
А вот заходить на его страничку, просматривать фотографии, музыку, видеть, что он онлайн и предполагать, чем же сейчас занят, ей никто не мешал. В папке «Отметки на фото» она увидела снимок с какой-то довольно молодой и красивой женщиной и сразу поняла, что это его мама. Внешнее сходство было колоссальное. Говорят, что мальчишки больше привязаны к отцам, но, глядя на фотографию, Катя чувствовала, что между Петей и его матерью какая-то особая связь. Неудивительно, что он без возражений взял и переехал в регион.
А самое удивительное, что за считаные недели ему вот так легко и просто удалось собрать вокруг себя всю их группу, сплотить, завоевать уважение и стать авторитетом. И это без тугого кошелька. Катя была уверена, что, появись он в начале учебного года, наверняка все студенты без раздумий выбрали бы его старостой, а не ее.
Вот и сегодня во время очередной «форточки» все собрались в пустой аудитории и делали реквизит для выступления на предстоящем Дне факультета. И Катя была уверена: не будь здесь Аверина, все разбежались бы в разные стороны, как тараканы при включенном свете.
– И что, Петь, в Исландии вот прям нет ни одного «Макдоналдса»? – удивленно спросила Карина, выводя на большом ватмане гуашью огромные буквы.
– Не-а, совсем их там нет. За что я и люблю Исландию. Уж пусть лучше местную рыбу едят, чем фастфуд.
Петя рассказывал ребятам о своих поездках и, конечно, не мог не упомянуть любимую страну. И каждое его слово кололо Катю, как ржавая булавка: это ее истории, она первая их услышала, чего это он им их рассказывает?
– Вообще-то это всем известный факт, – хмуро заявила Катя, вырезая из цветного картона какие-то некрасивые цветы.
– Вообще-то нет, – передразнила ее Полина. – И все-то ты, Кошкина, знаешь, все-то у тебя схвачено.
Полина смерила ее странным взглядом, пронзительные бездонные голубые глаза пробежались по наряду Кати, затем – по прическе (которой, по сути, и не было), тонкие губы поджались и превратились в почти невидимую линию. Катя нутром ощутила вайбы соперничества, хотя до этого Полина никогда не относилась к ней плохо.
Она, безусловно, была красивой девушкой, но какой-то… Глупенькой, что ли. Никогда не знала, что ей нужно, не хотела ничего сама решать, была ветреной и вертела мальчишками как хотела. Но она была популярной девчонкой на факультете, и Катя догадывалась, что популярность эта произрастала исключительно из приятной внешности.
Яна толкнула Катю локтем в бок. Мол, веди себя не так «палевно», иначе все заметят, что ревнуешь. Но, к облегчению Кати, Петя совершенно не обращал никакого внимания ни на сладкий голосок Полины, ни на ее томные взгляды.
Обстановку разрядил Мишка Круглов:
– Так где же тогда в Исландии работают после универа студенты филфака, если «Макдоналдсов» нет?
Все засмеялись и начали накидывать варианты возможных профессий, не отрываясь от работы. Изредка Катя поглядывала на Петю
