Итак, пятнадцать социопатов.
И у всех имеется неплохой уровень интеллекта, раз уж дожили до совершеннолетия при своих асоциальных наклонностях. Фон мысленного гомона от них был довольно тихим по сравнению с другими рабами, но зато какие колючие образы и фразы там крутились! Не самые лестные и довольно противные в их представлениях обо мне. Многие на полном серьёзе думали, что их отобрали в личный гарем, и оценивали исподтишка мои внешние данные, находя их чересчур обыкновенными. Ни рыба, ни мясо. Ну да, рабочие комбинезоны я носила чаще платьев, длинные темно-русые волосы постоянно заплетала в неряшливую косу, а косметикой и вовсе не пользовалась.
После безжалостного, на взгляд неосведомленного человека, приговора Хоану эти разумные хищники испытывали опасение, приправленное некоторой долей уважения. Они решили, что это был логичный акт устрашения от их новой хозяйки. В настоящий момент каждый прикидывал линию своего поведения со мной.
Огонек понимания горел только в разумах троих рабов из резервации. Тех самых, на примере которых Талла Ней объясняла мне цветовой принцип их психотипов — высокоадаптивного и стандартного социопатов, а также одного манипулятора. Судя по всему, они сочли невыгодным делиться важной информацией с коллегами по рабству.
— С вами у меня отдельный разговор, — начала я, болезненно морщась от звуков собственного голоса в черепной коробке. — Неважно, где и кем вы были… важно то, кем вы проявите себя здесь и сейчас. Даю вам шанс показать, насколько вы можете быть полезны в поместье. Никаких конфликтов. Никаких разногласий. Это в ваших же интересах, потому что я — самая главная выгода в жизни каждого здешнего раба. Ясно?.. Не слышу ответа.
— Да, госпожа! — нестройным хором отозвались асоциальные личности, наперебой поглядывая на меня исподлобья острыми изучающими взглядами.
— Ваша группа будет везде работать отдельно от остальных, в две смены, — продолжила я. — И первое задание, которое вы должны выполнить — это поставить окна в рабские бараки и сделать из любого подходящего материала многоярусные койки армейского типа… типовой чертеж я передам через управляющего. Также вам необходим коммандер группы. Есть желающие? Поднимите руки.
Руки подняли… все. Чему я совсем не удивилась. Желание урвать хоть немного власти над другими вполне естественно для разумных подобного типа.
— Раз желающих так много, придется выбирать вам коммандера на конкурсной основе, — порадовала я их. — Вам же нравятся соревнования?
Кто-то осторожно кивнул, остальные переглядывались, но я видела, каким азартным интересом полыхнули их ауры. Они все обожали доказывать другим свое превосходство, втаптывая соперников в грязь. Все до единого. Только громила делал это, утрированно говоря, путем насилия, а хилячок — путем интриг и манипуляций.
— Госпожа Гайя, можно вопрос? — с вежливой почтительностью спросил худенький юноша с умной фиолетовой аурой.
Я узнала его уже давно. Это был тот самый высокоадаптивный социопат, которого Талла Ней демонстрировала первым. Именно он оказался одним из трёх рабов, осведомленных об истинной подоплёке разделения на группы.
— Сначала представься, а после задавай свой вопрос.
— Моё имя Грю, госпожа Гайя, — спокойно поклонился этот… высокоадаптивный. — А конкурс на руководство группой будет силовым или интеллектуальным?
— Конкурс должен быть честным, а физические преимущества есть не у всех. Зато мозги, вне всякого сомнения, имеются у каждого из вас. Поэтому соревнование будет исключительно интеллектуальным… Вы будете играть в шахматы.
— Госпожа, а если кто-то не умеет играть в шахматы? — слишком ровным голосом поинтересовался Грю, однако аура его уже наливалась на глазах мутно-красными пятнами злости. — Он будет дисквалифицирован?
— Нет, Грю. В день первой игры я всем объясню правила. Это земная игра, вряд ли кто-то из вас вообще о ней слышал. Уверена, у вас тут есть свои аналоги.
Я улыбнулась лихорадочному оживлению, которое охватило всю группу.
— Госпожа Гайя, а мне можно вопрос..? — поднял руку, словно школьник, жеманный красавчик из местных. Я кивнула, и он продолжил: — Моё имя Лау, госпожа. Значит, после игры в шахматы победитель будет утвержден бессменным коммандером группы? А насколько широки будут его полномочия в наказаниях и поощрениях?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Чернильные глаза красавчика блестели от возбуждения при мысли о грядущих перспективах, а бритвенно-острый разум выдавал такое количество пикантных способов поощрять и наказывать, что земные клубы БДСМ, несомненно, заинтересовались бы парнем в качестве креативного продвиженца.
Чтобы не вникать в особенности виртуозного обращения с какими-то специфическими прищепками для мужских гениталий, я поспешно перевела взгляд подальше, в сторону оставшихся на площадке шеренг. И совершенно случайно высмотрела в первом ряду резервационных рабов ещё одного знакомца с лохматой челкой и подбитыми глазами.
Дуно.
А рядом с ним, надо полагать, пристроились все его двенадцать братцев.
Дуно, как почувствовав мой взгляд, на мгновение поднял всё ещё распухшие от побоев веки. После тонны образов, пронизанных обжигающе-откровенной эротикой, которые обрушил на меня Лау, окунуться в чистую преданность без малейшей примеси похоти стало блаженством.
Лау всё ещё ждал ответа, продолжая жонглировать фантазиями своего бесстыдного разума.
— Нет, Лау, — ответила я. — Коммандер бессменным не будет. И свое право на власть будет доказывать в ежемесячной шахматной битве в последний день каждого месяца. У всех будет шанс его переиграть, если, конечно, вы будете часто тренироваться в свободное от работы время. Хоть каждый день.
— Госпожа Гайя, — раздался новый вкрадчивый голос, — можно и мне поинтересоваться? Мое имя Слак. И мне тоже хотелось бы узнать границы властных полномочий коммандера нашей группы… Если госпожа соблаговолит ответить.
При последних словах, которые при другой интонации могли бы показаться ехидными, автор вопроса — невысокий, но коренастый раб с наметившимся брюшком, — отвесил глубокий поклон.
— Полномочия? — задумчиво повторила я. — Что ж… могу вам всем пообещать, что не стану вмешиваться во внутренние разборки вашей группы. При условии, что при выполнении любой работы группа будет действовать слаженно… и ни один из вас не будет серьезно травмирован физически. И главное — никто из вас ни словом, ни делом не тронет остальных рабов этого поместья. Если я только узнаю о чем-то подобном… — понизив голос, доверительно сообщила я, — то провинившийся враз лишится своего места здесь. И даже не пытайтесь оклеветать друг друга, если приспичит… Поверьте на слово — я узнаю. А со мной лучше дружить, ребятки, и не беспокоить по пустякам. Слово госпожи!
Решив, что на сегодня с меня хватит, я включила пси-ограничитель на полную мощность и в блаженной тишине побрела мимо шеренг своих рабов обратно в дом. Каждое движение приходилось тщательно контролировать, иначе тело принялось бы вышагивать пьяными от слабости зигзагами.
Проходя мимо знакомого крепыша с опухшим лицом, я тихо сказала:
— Дуно, бери своих братьев и располагайся в доме на первом этаже. Будете моими телохранителями… и ты за всех в ответе, понял?
От мощной фигуры раба и его соседей повеяло такой радостью, что пси-ограничитель пропустил треть эмоций минимум. Мне была приятна такая реакция, но от непривычных нагрузок этого сумасшедшего дня мой мозг уже давно сигналил «SOS».
И вот теперь мне окончательно поплохело.
Пройдя несколько шагов мимо Дуно с братьями, я пошатнулась и приложила руку ко лбу. Перед глазами плясали световые мушки, а кровь стремительно ринулась вниз, оставив щеки леденеть от подступающей бледности. Тело повело в сторону, но упасть мне не дали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сильные мужские руки, пахнущие ядреным потом, обхватили меня за плечи, а затем… подняли вверх.
— Передай госпожу мне, Грай! — где-то на периферии угасающего слуха послышался раскатистый бас Дуно. — С этой минуты мы назначены ее телохранителями!
