— Она же открыто призналась, что якобитка, сэр. Они нашли у нее письмо. Совершенно убийственное, если можно так выразиться.
— Они нашли письмо? Очень в этом сомневаюсь.
— Конечно, я не знаю подробностей, сэр, — признался лейтенант. — Дело расследует майор Летбридж, а он вроде считает, что ее необходимо судить за измену.
— Полагаю, вам лучше отвести меня к ней, лейтенант.
Сандерс встал.
— Разумеется, сэр, — пробормотал он и вдруг с надеждой прибавил:
— Может оказаться, что это не ваша жена, сэр, и произошла ошибка с опознанием личности.
Лейтенант Сандерс был слабого телосложения, со светлой кожей и гладким лицом. Очень молод, подумал Алистер, еще один без особого воинского таланта, но с обширными родственными связями, которые обеспечили ему карьеру. Однако манеры довольно непринужденные, и он явно хотел сотрудничать.
Они вошли в разрушенный форт, спустились по лестнице, и сержант повел их дальше. Коридор становился все уже, темнее, воздух был отвратительным, пол влажным, и Алистер начал опасаться того, что может увидеть, когда они дойдут до конца. Ему казалось немыслимым, что какой-либо человек может запереть женщину в подобном месте, но майор Летбридж не был человеком.
Когда сержант остановился и, повозившись с засовами, открыл дверь камеры, Сандерс повернулся к Алистеру.
— Она здесь, сэр. Это приказ майора Летбриджа. — И с долей беспокойства прибавил:
— Не желаете войти, сэр?
Поначалу Алистер вообще ничего не увидел, но когда его глаза немного привыкли к темноте, он смог различить неподвижную тень у дальней стены камеры. Он даже решил, что лейтенант прав, это не Изабо. Потом тень шевельнулась, и он вдруг узнал ее.
Нагнувшись, так как потолок был низкий, Алистер быстро пошел к ней, однако, заметив, что лейтенант идет следом, довольно резко попросил его не мешать им, а затем опустился на влажный каменный пол рядом с ней.
— Изабо…
Ее голова лежала на согнутых коленях, и она вообще не двигалась. Похолодев от ужаса, Алистер протянул руку, погладил Изабо по голове и вместо густых локонов обнаружил какую-то жесткую щетину.
— Господи, что они с тобой сделали?
— Отойди, — прошептала она. — Пожалуйста…
— Нет! Послушай меня, Изабо, я собираюсь увести тебя отсюда.
— Ты не можешь! — Ей было стыдно, что он нашел ее в таком виде, на привязи, словно животное, грязную, и она заплакала. — Ты не можешь помочь мне, пожалуйста, уходи.
— Могу, Изабо.
Он крепко прижал ее к груди, почувствовал дрожь, пробежавшую у нее по телу, и ужаснулся при мысли, что она могла провести в таком состоянии дни, а возможно, недели. Алистер вспомнил, как она была несчастна в Данлосси, когда он запер ее в теплой, удобной комнате, где она чувствовала себя пойманным животным, но здесь…
— Они причинили тебе боль? — Она покачала головой. — Летбридж тебя допрашивал? — Молчание. — Допрашивал? — Она кивнула. — Но он не делал тебе больно?
— Нет, — чуть слышно произнесла она.
Алистер наклонился к ее уху.
— Знай, скоро ты выйдешь отсюда, Изабо. Если я не смогу договориться о твоем освобождении, то заберу тебя силой, ты поняла?
Когда она кивнула, он взял ее за руки и обнаружил кандалы. Ощупав их, Алистер с большой осторожностью положил ее руки ей на колени, затем встал и повернулся к лейтенанту.
— Снимите с нее это. Немедленно!
Сандерс топтался на пороге камеры.
— У меня нет ключей.
Алистер подошел к нему.
— Тогда у кого они, у сержанта?
— Да, у меня, — отозвался сержант Макленнан.
— Дайте их мне, — потребовал Алистер, протягивая руку. — И побыстрее.
— Это приказ майора Летбриджа, — объяснил лейтенант. — Я очень сожалею.
— К черту майора Летбриджа с его приказами? Вы хотите, чтобы я забрал их силой? — Ладонь Алистера вызывающе легла на рукоятку палаша.
— Думаю, все можно уладить миром, — согласился лейтенант. — Он сам втайне считал варварством держать на цепи эту бедную женщину. — Но я попрошу вас сдать оружие, сэр.
Яростно глядя на встревоженного молодого офицера, Алистер расстегнул портупею, вышвырнул ее за дверь камеры и стал на ощупь бороться в темноте с замком.
Когда рука Изабо была свободна, он поднес ее к губам, затем сбросил куртку и накинул ей на плечи.
— Мужайся, теперь уже недолго, — прошептал он. — Запомни, я сказал им, что ты моя жена.
Изабо кивнула, но судорожно вцепилась в его рубашку. Он чувствовал ее ужас, знал, что она будет заперта в этом страшном месте, и не мог заставить себя уйти. Черт побери, если он хочет вытащить ее отсюда, то должен уйти немедленно. Покинув камеру, Алистер подобрал лежащую в коридоре портупею, застегнул на ходу пряжку и сунул монету в руку сержанту.
— Принесите ей что-нибудь горячее и питательное.
Кроме того, когда я вернусь, я не желал бы услышать, что вы плохо с ней обращаетесь, — угрожающе сказал он.
В палатке лейтенанта Алистер с бешенством повернулся к молодому человеку.
— Полагаю, только майор Летбридж несет ответственность за дурное обращение с моей с женой?
Лейтенант нерешительно переступил с ноги на ногу.
— Да, сэр, полагаю, что так.
— Кто непосредственный начальник майора?
— Полковник Фицпатрик, сэр.
— Он здесь?
— Нет, сэр. Последние две недели полковник находится в Форт-Вильяме.
— С майором Летбриджем?
— Майор Летбридж присоединился к нему лишь на этой неделе, сэр.
— Тогда я тоже еду в Форт-Вильям. И надеюсь, что по возвращении, — добавил Алистер, выходя из палатки, — я найду мою жену в лучшем состоянии, чем сегодня.
Путь до Форт-Вильяма, около тридцати миль по пересеченной местности, обычно занимает два дня, но, подгоняемый безотлагательностью дела, Алистер закончил путешествие тем же вечером.
Несмотря на голод и усталость, он, не теряя времени, сразу отправился на поиски полковника Фицпатрика. Однако нашел его помощника и попросил немедленной аудиенции. К его досаде и разочарованию, тот сообщил, что полковник Фицпатрик обедает, предложив вернуться утром.
— Я подожду, — ответил Алистер. — Только будьте добры сказать ему, что я здесь.
Полковник был весьма недоволен, когда получил известие, что его дожидается очень решительный шотландец, представившийся капитаном милицейской армии герцога Аргила. Перед ним стояло блюдо тушеной оленины, лучшее, что он ел с той поры, как судьба забросила его в это несчастное место, и он не собирался портить себе удовольствие, выслушивая нетерпеливого шотландца прямо за столом.
— Вы объяснили ему, что я обедаю? — спросил Фицпатрик адъютанта.
— Да, сэр, он сказал, что предпочитает вас дождаться.
