и расколотила их о дерево у себя за спиной.
– Так и убить можно!..
Ульяна? Откуда она здесь?
– Ходим, ищем ее, а она… – Ульяна вытащила запутавшийся в волосах осколок и бросила его в траву.
– Как тебе, а? – весело крикнул Эрик.
– Прости, – в очередной раз повторила Лера.
При виде Вэла с букетом гербер Ратников скривился, как от зубной боли.
– С днем рождения! – Ульяна чмокнула Леру в щеку. Отдавая цветы, Снежин тоже приобнял ее и коснулся губами щеки. Лера продолжала чувствовать это, даже когда он отошел.
– Я не знал, – сказал Эрик. – Поздравляю. Тут в кафехе всегда есть места.
– Да, можно там, супер.
– Только ко мне зайдем, надо переодеться. – Эрик стряхнул травинку со спортивных брюк.
– И мне, – согласилась Лера, почесав комариный укус на коленке. – Кстати, куда вы дели Алису?
– Соскучилась, что ли? Да наплели ей, что сегодня ничего интересного не планируем, нужно дела разгрести… Я подумала, ты не захочешь ее видеть.
– Вообще нет. Когда она уезжает?
– Черт ее знает, – пожала плечами Ульяна и взяла Леру за руку.
Глава 10. Нападения
«Не делать того, о чем пожалеешь завтра. Не делать того, о чем пожалеешь. Не делать. Сохранять голову идеально трезвой. Всегда. Спрашивать себя: а не пожалею ли я об этом завтра? Скучно. Разве можно так жить? Что с тобой случилось, Вэл? И фамилия подходящая – Снежин. Почему я раньше не замечала?»
– Лера, прием! Ты с нами? – Ульяна помахала у нее перед носом.
После куска торта с горячим чаем с ней действительно что-то случилось – потянуло в сон, сосредоточиться на деле не получалось, хотя Вэл наконец заговорил о Бездне, и не выходили из головы эти Ульянины слова: «Он никогда не сделает того, о чем пожалеет завтра». Вот и не сделал. Не ответил ей взаимностью. Как будто она была чем-то стыдным.
– Я здесь, – сказала она, подавив зевок.
– В общем, чарки достались Гусару от соседа, Лиля все правильно вспомнила. А вот соседу в свое время их продал некто Семка – от фамилии, то ли Семин, то ли Семенов. Сказал, что стащил у бати, а у того фуфла быть не может.
– Семушкин! – Ульяна прищелкнула пальцами. – Друг профессора Реута, который взял чарки на экспертизу! Значит, его ограбил собственный сын.
– Да, но их было четыре. Одну мы видели у Ивана, еще две выкупил Лис, парень Лили. С четвертой сложнее – Гусар отказался говорить, но Лиля знает, где она, и покажет нам. О пятой ничего неизвестно.
– Где-то я ее видела… – включилась Лера.
– Что именно? Пятую чарку?
– Да. Очень давно и как будто в чьем-то доме… Может, в деревне, у бабушки? Хотя странно, никакой чарки у нее точно нет. Мне кажется, это была наша деревня. Просто другой дом…
– Ты можешь ей позвонить?
– Подожди-подожди…
Лера закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она явно была на правильном пути. Другой дом…
– Лиля сказала, где искать третью чарку. Будем ее проверять?
– Да ну-у, – протянула Ульяна. – И так понятно, что не та.
– Все. Сбил с мысли. – Лера сердито посмотрела на Снежина. А ведь казалось, еще чуть-чуть, и всплывет остальное. Приметное – не то особенный шкаф, не то рисунок на обоях…
– Я подумал, что ты снова уснула, – не смутился Вэл. – Так едете или нет?
– Да, – подал голос Эрик. – Нужно убедиться.
– А ты что, не с нами? – удивилась Ульяна. И правда – Вэл впервые отказывался участвовать в поиске.
– Обещал Лиле помочь в одном деле. Так что завтра без меня.
– Я с вами, – сказал Эрик, а Лера отвернулась и закусила губу. Он обещал Лиле.
И видимо, не боялся об этом пожалеть.
* * *
Дворы в спальных районах похожи, как братья-близнецы. Детская площадка, школьная ограда, хоккейная коробка. Лера сама жила в таком, и ее все устраивало. Раньше, до переезда, было хуже – примерно как у Снежина: однокомнатная «хрущоба» в гнилой пятиэтажке, гаражи, куцый лесной массив и цементный завод с вечно дымящими трубами. Так об их старой квартире рассказывал папа. Лере запомнилось другое – комната, огромная, как бальный зал в усадьбе Завидово, шалаш под папиным письменным столом. Пластиковые качели в проеме двери. И полосатая Мурка, пушистая и теплая, то спит на подоконнике, то носится по коридору, смешно подпрыгивая, мама говорила – тени гоняет…
В Москву переехали спустя год после маминой смерти. Дом-муравейник – двенадцать этажей и столько же подъездов, детская площадка, школьная ограда, хоккейная коробка, и больше не приходилось ездить в садик на автобусе – он был в соседнем дворе. В трешке тети Оли и ее сына Егора для Леры выделили отдельную комнату. Ей было тогда шесть лет. Тетю Олю и Егора она знала по бабушкиной деревне – соседи. А Егор ее вообще из озера вытащил. Лера не помнила, чтобы удивилась тому, что они стали жить вместе.
О том, что мама была вязницей, не знал никто, кроме папы. И Лера, наверное, не узнала бы – но за ней пришел Аш. «Зря мы сюда приехали, – думала она, шагая вслед за Эриком через очередной двор, похожий на предыдущий. – Это не чарка вызванной Яромилы, понятно же». Эрик нес два пакета с одеждой, которые ему с утра всучила Лиля.
– Лиля классная, – говорила Ульяна. – Она волонтерит в фонде поддержки семей, с которыми для государства все ок, но на самом деле им совсем не ок. Вэл тоже куда-то вещи повез.
– Значит, искать Бездну ему надоело. Новый квест – волонтерство.
– Лер, вот ты чего такая колючая, а? Лиля маломобильная, ей трудно из дома выбираться, не то что куда-то ездить. А на машине это раз плюнуть. Вот Вэл и согласился.
– Ну да, конечно, – фыркнула Лера.
– Ты просто злишься из-за того, что он проводит с ней время.
– Я просто считаю, что он решил слиться и не продолжать!
– Не надо, – попросила Ульяна тихо.
– А то что? Завтра я об этом пожалею?
Ульяна захлопала ресницами. Отсылки она, кажется, не поняла. А Лера уже не могла остановиться – словно кто-то чужой и злобный подсказывал ей слова, которые она не собиралась говорить, но было поздно.
– Они друг друга достойны, – произнесла она не своим голосом. – Бедный рыцарь и больная принцесса…
– Лера! – вскрикнула Ульяна.
Но Лера выдернула руку из ее руки и догнала ушедшего вперед Эрика. И когда только эта Лиля успела так прочно войти в их компанию? Еще и поссорились из-за нее…
– В точку, – одобрил тот с усмешкой. – Снежин тот
