В столовой, такой привычной, уютно-шумной и многоголосой, было тихо, как в могиле, и только с нашим появлением заиграла классическая музыка, что-то бравурное, но мало подходящее моменту. Столы сдвинули в центр и выстроили в две линии с небольшим расстоянием между ними, как раз чтобы один человек мог пройти. И вел этот коридор к отдельно стоящему столу, за которым восседала святая троица – госпожа Бламс с помощницами. Я еще не перешагнула порог, как сзади налетел Рэнди и буквально оплел меня руками и ногами.
– Они хотят нас отравить и сожрать по частям, – горячо зашипел он мне на ухо, обдавая легким сладковатым душком. – Зуб даю.
– На что ей твой зуб? – хмыкнул Морис. – Отдай лучше почку, от нее хоть прок будет.
Мы сгрудились в дверях, инородные, как таракан в чашке эрл грея. Но я уже пересекла черту, и столовая наполнилась аплодисментами, такими стройными, будто их месяц репетировали утром и вечером. Ректорша поднялась, и белоснежный подол растекся вокруг нее шелковой лужицей.
– Дорогие наши гости! Мы рады разделить с вами кров и пищу! Пожалуйста, не стесняйтесь.
Ей о нас, видимо, говорили только хорошее, потому что когда дело касается еды, особо стеснительных у нас не водится. Я поняла, что все ждут только меня, и шагнула вперед. Чертов подол чертовой юбки попал под каблук, и я полетела носом в пол. Что-то гладкое тут же оплелось вокруг талии, да так быстро, что меня рвануло назад, в вертикальное положение, будто ничего и не было. Я сделала второй шаг, уже без происшествий, и мы уже всей компанией оккупировали самые козырные места, прямо перед ректоршей, мы с Морисом оказались на одной стороне, а Мия с Рэнди – на другой. И тут даже музыканты сбились с такта. Я села и украдкой огляделась.
– Косяк, – буркнула я, и Морис кивнул. А все потому что мальчики и девочки тут сидели раздельно, а мы бесстыжим образом презрели приличия. Но если кто-то думал, что мы быстренько исправимся… Тот слишком много думает.
– Скажете что-нибудь? – вежливо поинтересовалась госпожа Нинон. – Нашим ребятам интересно послушать своих товарищей с дружественного факультета.
Я пнула Мориса по лодыжке. Он у нас самый языкастый, а уж его тосты мы все до сих пор не можем забыть.
– Ну, отчего же не сказать? – протянул он задумчиво и поднялся. – Мы же все друзья, можно даже сказать, братья и сестры.
Его встретили натянутые улыбки, но когда это Мориса останавливало нежелание аудитории его слушать?
– Наш многоуважаемый ректор Миллхаус Дрей не раз говорил нам: “Дорогие мои! Самое важное в жизни это сохранить и преумножить узы, связывающие нас, таких разных, но таких похожих в своем стремлении к добру и свету”. И знаете, теперь, побывав у вас, я наконец-то в полной мере осознал, о чем он. Мы с вами одна большая семья, разделенная настолько условно, что это не стоит и упоминания. Наш многомудрый ректор Миллхаус Дрей еще частенько говорил нам: “Дорогие мои, мне так жаль, что мы не можем навещать наших братьев и сестер чаще. Или лучше даже приглашать их к нам”. Время, проведенное вместе, запомнится нам надолго и станет тем драгоценным воспоминанием, которое мы пронесем через всю жизнь. Наш драгоценный ректор Миллхаус Дрей говорил…
– Спасибо за теплые слова, – вклинилась госпожа Брамс. – Это очень… очень отрадно слышать.
– Если вы позволите, я продолжу…
– Пора приступить к трапезе в честь наших дорогих гостей.
Отовсюду налетели уже знакомые мне пикси, сняли крышки с блюд и унесли. Невидимые музыканты терзали скрипки, и мне от них хотелось выть собакой Баскервилей.
На блюде передо мной лежали креветки в сливочном соусе. Ровно три креветки, если быть точной. Морис удивленно взирал на горку зелени, украшенную кружочками помидора. Да я на завтрак больше съедаю.
Я нанизала одну креветку на вилку и перебросила ему в тарелку.
– Ты настоящий друг, – шепнул мне Морис и щедро отсыпал мне рукколы, или что это там за травка такая веселая.
Судя по взгляду, полному вселенской тоски, Рэнди тоже уйдет голодным.
Я отпила из фужера и скривилась – вода. Реально просто вода из-под крана.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В животе заурчало.
– А теперь наши лучшие студенты покажут вам свои таланты.
Из-за стола вышла худенькая девочка с зеленоватой кожей и острым носом. Она встала перед столом ректора и робко повернулась к нам.
– Меня зовут Ксилия, я дриада. Позвольте мне показать вам свои умения.
Она вытянула руки перед собой, и они медленно, от плеч к локтям и дальше, покрылись узорчатой корой, а на пальцах распустились листья и цветы. Выглядело эффектно, ничего не скажешь. Морис даже не удержался и сунул нос почти ей в ладонь, чтобы понюхать цветочки.
– Не пахнут, – резюмировал он. – Печаль какая.
Ксилия вернулась на место немного пристыженная, а ей на смену пришел мальчик с большими сонными глазами. Он представился и начал без выражения читать какой-то длинный стих, признаться, я начала клевать носом еще после первого куплета.
– Рифма в конце немного хромает, – заметила Мия. – И не стоит смешивать перекрестную рифмовку и парную, слух режет.
Мальчик понуро сел за стол, а Мия вынула из ушей затычки из паутины.
– Это был баюн, – пояснил Морис. – Чуть не усыпил нас, зараза.
Скрипнул отодвигаемый стул, но я оказалась быстрее и вышла из-за стола первой. Хотят нас деморализовать, пусть ловят ответочку.
– Как гости, мы тоже должны как-то вас… развлечь. Ничего особенного, простые фокусы.
Я подхватила со стола вазочку с яблоками, взяла самое спелое и подбросила в воздух.
– Фас!
Раздался хруст, потом бульк и довольная отрыжка. Я усмехнулась и скормила сама себе еще пол вазочки. Как говорится, и пусть потом мне будет плохо.
Есть в столовой перестали абсолютно все, в том числе и свои.
– Спасибо за внимание, – поклонилась я и вернулась за стол, стараясь не задумываться, что теперь происходило с яблоками внутри моих змей и как мне это потом аукнется.
– Весьма… необычно, – похвалила госпожа Бламс. – Все как нас и предупреждали.
Макияж куклы Барби не сделал ее улыбку теплее, как бы она ни старалась.
– Вернемся к обеду, – суетливо вставила госпожа Лилиан, и все дружно застучали вилками и ножами.
В меня же кусок не лез. Отчасти от нервов, отчасти потому что есть было особо и нечего. Рэнди хрустел листьями салата, Мия гоняла по тарелке куриные фрикадельки, пока не уронила одну под стол. Игра продолжилась уже там – мы с ней пинали несчастную фрикадельку, пока не отфутболили куда-то в неизвестном направлении.
Госпожа Бламс сдавленно кашлянула, обнаружив, что ее платье теперь украшала мясная клякса. Мы сделали вид, что заняты едой.
В общем, когда все закончилось, наша компания вздохнула с облегчением.
– Ужин пройдет здесь же, – сообщил Сиэль, но Морис ловко вклинился между нами даже без помощи щупалец, их он пока предпочитал прятать. Даже как-то непривычно. – До завтра ничего больше не планируется.
– Спасибо-спасибо-спасибо. – Он обнял нас с Мией за плечи. – Мы с девочками пойдем отдохнем. Телепортация такая утомительная штука, ну, ты понимаешь.
– Я не девочка, – буркнул Рэнди и поплелся за нами.
Мы оторвались от преследователей и скрылись в лабиринте аллей между корпусами. Кругом было так ухоженно, что даже спрятаться негде – ни одного лишнего куста. И голуби еще эти курлыкают, бесят. Я рассчитывала, что получится схорониться в зарослях, где я недавно наткнулась на Алину, но их ожидаемо не было, пришлось буквально садиться на корточки за углом, как гопникам каким-то. Только семок не хватало.
– Я есть хочу, – пожаловался Рэнди. – Моих запасов не хватит, надо же и обычной едой питаться, а ее нет!
Я попыталась как-то подобрать юбку, чтобы сесть, но эта сволочь путалась в коленях. Да, леди из меня аховская…
– Может, это временное явление? – понадеялся Морис.
– Глянь на их рожи, – буркнула я. – Их, наверное, так постоянно кормят.
– Как мы будем соревноваться, если у меня в желудке ветер свищет?
