— Томми, улыбайся, ведь на нас все смотрят! — прошипела Барбара.
Исходящий от ее прически приторно-сладкий запах лака доводил Тома до бешенства.
— У меня и так уже рот сводит от улыбок!
Барбара поморщилась от боли.
— Черт, опять ты наступил мне на ногу! Неужели нельзя поаккуратнее! Тоже мне, звезда экрана!.. Дожил до седых волос и так и не научился толком танцевать!
— А ты не можешь без выпендрежа! Хочешь показать всем своим друзьям, как ты ловко управляешь своим бывшим мужем, — пробурчал Том. — Заставила вальсировать, покормила с руки, как безмозглую собачонку!
Барбара не переставала блистать улыбкой.
— Терпеть не могу, когда ты такой, как сейчас! И это на свадьбе у сына! Какая же ты все-таки серость, Томми!
— Господи, мы уже двадцать лет как в разводе, а тебе все неймется! — огрызнулся Том, глядя, как мимо со свидетелем Рика пронеслась в танце Джуди.
Он чуть не заскрипел зубами. Эта девчонка уверяла, будто бы терпеть не может танцевать, а теперь отплясывает третий час подряд! И вообще, весь вечер с ней творится что-то невообразимое. Она беспрестанно кокетничает, запрокидывает голову и слишком громко смеется. И это смех не ребенка, а взрослой женщины, убежденной в том, что она нравится мужчинам!
Том пытался убедить себя, что ему только кажется, будто присутствующие мужчины проявляют к ней повышенный интерес. Черт, в конце концов, Джуди здесь не самая красивая женщина — даже в этом чертовом красном платье, слишком туго облегающем ее задницу. Нет, Джуди конечно же миловидна, но невысокий рост и детское личико не позволяют назвать ее по-настоящему красивой. А ему всегда нравились зрелые женщины. Черт, да здесь полным-полно женщин куда более привлекательных!
Однако есть в ней что-то… Что привлекает мужчин определенного типа. Мужчин, которым нравятся миниатюрные девушки с детскими личиками, лет на двадцать моложе их самих.
Голос, который не тревожил Тома со злополучной вечеринки у Кэти, когда он застал Джуди целующейся с тем сопляком, снова нашептывал: глотни виски и забудь о ней! Выпей и сразу поймешь: она тебе не нужна. Это был голос сирены-искусительницы, сопровождающей пьяниц повсюду. Я помогу тебе. Выпей, и боль как рукой снимет.
А тут еще Барбара зудит, и ее злые слова острием вонзаются в него.
— Не понимаю, как ты додумался привести сюда эту соплячку! Так унизить детей, свою плоть и кровь! Можно подумать, будто Джуди на самом деле твоя дочь. Бедная Мэри! На нее просто больно смотреть! — Барбара премило улыбнулась очередному гостю и, понизив голос, зашипела: — Хорошо, что я раскусила тебя еще двадцать лет назад! Уж я-то тебя насквозь вижу, и меня от тебя тошнит! Да ты посмотри на себя в зеркало, она же моложе, чем твоя дочь!
Том уловил манящий запах выпитого ею виски и ощутил сухость во рту.
— И что же ты видишь? — хмыкнул он. — Впрочем, зная твой извращенный ум, я тебе не завидую!
Барбара незаметно ущипнула его побольнее.
— Я видела, какими глазами ты на нее смотришь, похотливое чудовище! А все умиляются, как она мила, юна и как ты с ней обращаешься, ну прямо как отец родной! Но меня-то ты не проведешь!
— А вот тут ты нет права! — усмехнулся Том. — Хочешь верь, хочешь не верь, но я на самом деле испытываю к этой девочке отеческие чувства.
— Чушь собачья! — не переставая улыбаться, выдохнула Барбара. — Ты просто извращенец!
Ну все, с него достаточно! Том заметил Рика под руку с невестой и, преградив им путь, с улыбкой заметил:
— Сынок, вечер скоро закончится, а я еще так и не танцевал со своей невесткой.
Барбара взглянула на него зверем, но вокруг было слишком людно, и женщины поменялись партнерами. Молодая жена Ричарда, Франсин, была смазливой живой блондиночкой с голубыми глазками и ровными зубками. Когда Том привлек ее к себе, на него пахнуло приторным запахом лака для волос.
— Папа Джонсон, а Рик уже рассказал вам о своей новой работе? — спросила она, едва они сделали несколько шагов.
Тома передернуло от такой фамильярности.
— Да, говорил… — Нейлоновая сеточка фаты лезла ему в глаза, и он отвел голову в сторону.
Сегодня весь вечер он в плену у женщин с одуряющим запахом лака и колючих как ежи, подумал Том, а мимо пронеслась Джуди, заливисто хохоча.
Забудь о ней! — снова принялась нашептывать сирена. Позволь мне тебя утешить. Я мягкая и теплая… Сам знаешь, тебе будет со мной так хорошо!..
— Это очень солидная компания, — щебетала Франсин. — Но вы же знаете Рика. Его постоянно нужно подталкивать. Я ему говорю, придешь на собеседование и сразу дай понять, что готов взять быка за рога. — Она подмигнула. — И что вы думаете? Ему дают угловой офис!
— Да, я слышал, — буркнул Том.
— Офис, — она понизила голос до доверительного шепота, — с двумя окнами!
А танец все никак не кончался. И Франсин все чирикала и чирикала: об угловых офисах, узорах на сервизах и уроках гольфа. Но в конце концов музыка кончилась, и новобрачная заторопилась к мужу. Рик бросился к ней, всем своим видом показывая, что за время ее отсутствия не совершил ничего предосудительного.
Поздравляю, сынок! — грустно улыбнулся Том. Ты все-таки женился на копии своей матери!
Нет, ему все-таки нужно выпить!
Мимо проходила одна из подружек невесты, и Том тут же ее подхватил. Девица радостно хихикнула в ответ на предложенную честь потанцевать с легендарным Томом Джонсоном, а голос сирены становился все настойчивее и настойчивее, и Тому показалось, что все годы его трезвой жизни летят коту под хвост.
Приди ко мне, милый! — манил голос. Я та самая женщина, которая тебе нужна. Приди ко мне, и я заставлю тебя забыть о Джуди!
Джуди снова пронеслась мимо, бросив на него сердитый взгляд. Пьяный смех гостей становился все громче, кубики льда стучали о стаканы все оглушительнее и отдавались в голове барабанным боем.
Том ненавидел танцевать, но переходил от одной подружки невесты к другой, боясь, что стоит ему остановиться — и сирена снова его позовет. Наконец невеста с женихом разрезали свадебный торт и покинули гостей. А вскоре и гости начали разъезжаться. Соблазнительный запах спиртного заполонил Тому все легкие — аромат вин и виски перебивал все: запах еды, цветов, духов…
Ну же, выпей хоть рюмку! — нашептывала сирена. Ведь от одной рюмочки ничего не будет!
Когда оркестр доиграл последний танец, голос сирены стал таким громким, что Тому захотелось зажать уши руками. Он знал: если задержится здесь еще хоть на минуту, то погибнет безвозвратно.
— Папа, мы с тобой так и не поговорили! — Мэри появилась словно из-под земли. — Давай поговорим!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
