Затем произошло нечто странное. Через шесть месяцев после уничтожения бактерий после еды и по вечерам начиналась изжога – раньше ее не было никогда. Мне стало интересно, не связана ли она с приемом антибиотиков. На медицинских конференциях я слышал рассказы врачей, что среди побочных эффектов при приеме лекарств такое бывает, но серьезно эту тему никто не изучал.
К сожалению, гастроэзофагальная рефлюксная болезнь, если ее не лечить, вызывает намного более серьезные проблемы. Она может привести к тканевой травме под названием «пищевод Барретта», которая, в свою очередь, может перерасти в аденокарциному, одну из форм рака{121}. В прошлом почти все раки пищевода развивались из злокачественных изменений в верхней и средней части пищевода, ближе ко рту, и это был другой тип рака. Но с самого своего открытия в 50-х годах{122} болезнь Барретта иногда перерастала в аденокарциному либо нижней части пищевода, либо верхней части желудка. Когда-то это была редкость, составлявшая лишь 5 % всех случаев подобных заболеваний в США. Но сейчас процент растет быстрее – за последние тридцать лет{123} стало в шесть раз больше. Сейчас аденокарцинома составляет более 80 % всех новых случаев рака пищевода в США.
Тогда мы этой статистикой не владели.
Несмотря на множество теорий, никто не знал, почему заболеваемость всеми этими родственными недугами растет одновременно: ГЭРБ, самая мягкая и распространенная форма, была обнаружена в 30-е годы, пищевод Барретта, более продвинутая и менее распространенная стадия – в 50-е, а пугающая многих аденокарцинома – в 70-е. Они явно связаны между собой.
К тому моменту мы в основном изучали, как H. pylori повреждает желудок. Рик Пик, врач, делавший мне эндоскопию, исследовал различия между воздействием на желудок CagA-позитивных (самых вирулентных) и CagA-негативных (менее вирулентных) штаммов. Поскольку тогда бактерию ассоциировали с самыми разнообразными заболеваниями, я попросил его исследовать ее взаимоотношения с ГЭРБ. С помощью анализа крови мы могли определить, чаще ли у больных ГЭРБ встречается H. pylori, чем у остальных. Работая с коллегами из Кливлендской клиники, специалистами по рефлюксной болезни, он собрал коллекцию образцов сыворотки крови. А Гильермо провел слепые тесты: он не знал, какие образцы взяты у здоровых людей, а какие – у заболевших.
Удивительно, но вместо прямой связи между наличием H. pylori и изжогой Рик обнаружил обратную пропорциональность. Без бактерии ГЭРБ развивалась вдвое чаще. А дальше выяснилось, что шансы выше даже не в два, а в восемь раз{124}. Чем это можно объяснить?
Я спросил Рика о связи заболеваемости с белком CagA, раз уж мы знали, что штаммы с ним более вирулентны. Он сказал, что связь еще сильнее и тоже обратная: чем меньше Cag, тем чаще ГЭРБ. Результаты были прямо противоположны ожидаемым.
Я на самом деле мало тогда знал о ГЭРБ, так что спросил Рика, растет ли заболеваемость. После положительного ответа наша работа над H. pylori пошла в новом направлении.
То первое исследование стало основой для гипотезы, что бактерия защищает от ГЭРБ. Обратная пропорциональность была вполне заметной. Но что она означала? Как микроб, живущий в желудке и связанный с язвой и раком, может защищать пищевод? Или, может быть, болезнь пищевода уничтожает его?
В течение многих лет группа немецких врачей лечила антибиотиками пациентов с язвой двенадцатиперстной кишки, чтобы вывести H. pylori. Затем начали изучать последствия лечения – через три года после терапии осмотрели желудок и пищевод каждого пациента. Примерно у половины больше не было H. pylori. В первые годы после разработки антибиотиковой терапии такие результаты встречались нередко. Сейчас медики прописывают другие курсы, которые намного чаще работают успешно – в 80 % случаев.
Сравнив две группы после терапии, немецкие ученые обнаружили, что у пациентов с выжившими H. pylori изжога обнаружилась в 12,9 %. А у тех, кто остался без нее, – почти 26 %. Уничтожение бактерии привело к более чем двукратному росту болезни пищевода{125}. Результат показал, в каком направлении идет причинно-следственная связь: терапия ухудшила состояние пищевода, поспособствовав развитию изжоги.
Многие раскритиковали статью, найдя множество технических придирок, и в течение года на медицинских конференциях было очень модно осуждать ее. Но мое внимание она привлекла. Я знал, что глава группы, Йоахим Лабенц, был серьезным, честным ученым.
За последующие несколько лет моя группа провела дополнительные исследования совместно с коллегами по всему миру{126} и обнаружила точно такую же динамику: обратную пропорциональность между наличием H. pylori и заболеваемостью ГЭРБ, пищеводом Барретта и аденокарциномой. Люди с наиболее вирулентными сagA-позитивными штаммами, которые связаны с язвой и раком желудка, оказались наиболее защищены от болезней пищевода.
Все выглядело очень загадочно. Как бактерия-злодейка может защищать пищевод? Причем самые вирулентные штаммы еще и самые эффективные.
Ответы можно поискать в желудочном соке. Кислота убивает большинство бактерий. Но за тысячелетия эволюции H. pylori научилась избегать гибели. В каком-то смысле она даже любит кислую среду: есть, конечно, определенные трудности, связанные с жизнью в такой враждебной обстановке, но зато нет конкурентов. Как известно, враг моего врага – мой друг.
На самом деле немалое число исследований из разных лабораторий, в том числе моей собственной, показывает, что H. pylori помогают регулировать кислотность желудка. Они вызывают воспаление, которое влияет на желудочные гормоны. А те, в свою очередь, включают или выключают производство кислоты.
В первые десятилетия жизни эта балансирующая система работает очень хорошо. Под микроскопом железы, производящие желудочный сок, напоминают листья, колышущиеся на ветру. Но с возрастом от хронического воспаления стенки желудка изнашиваются, причем у тех, у кого есть H. pylori – быстрее. Железы укорачиваются и уплощаются. Когда это происходит, развивается так называемый атрофический гастрит – желудок производит все меньше кислоты. Вследствие этого проходит язва. Закон Шварца, «нет кислоты – нет язвы», выполняется.
Но вот у людей, у которых H. pylori либо никогда не было, либо ее выводили антибиотиками, высокий уровень кислотности сохраняется даже после сорока лет. Таким образом, пожалуй, впервые за все историческое и доисторическое время, многие люди доживают до среднего возраста с целыми и невредимыми железами для производства кислоты. У них содержимое желудка, поднимающееся вверх по пищеводу, очень кислое, в нем выше содержание пищеварительных ферментов – и оно наносит больше повреждений{127}. А поскольку H. pylori сейчас гораздо реже встречается в раннем возрасте, большинство современных детей растут с иной системой регулирования кислотности, чем у прошлых поколений – бактерия больше не участвует в физиологических процессах. Изжога у детей, когда-то невероятно редкая, сейчас встречается все чаще, и многих лечат лекарствами, которые уменьшают кислотность желудка. Может ли одно быть связано с другим?
Мы обнаружили, что H. pylori, открытая как патоген, – на самом деле обоюдоострый меч: с возрастом повышается риск язвы, а затем и рака желудка; при этом она полезна для пищевода. Бактерия защищает от ГЭРБ и ее последствий, в том числе другого вида рака. С исчезновением H. pylori количество случаев рака желудка уменьшается, зато растет заболеваемость аденокарциномой пищевода. Это классический случай амфибиоза. Факты сходятся.
Глава 11. Проблемы с дыханием
Большинство людей знают, что астма, болезнь, известная с античных времен, превратилась в серьезную проблему для здравоохранения. Статистика из развитых стран, которую ведут не менее семидесяти лет, показывает, что заболеваемость за это время удвоилась, если не утроилась. Графики похожи на пенсионные накопления вашей мечты, однако на самом деле показывают увеличение количества ужасных страданий и, в некоторых случаях, преждевременных смертей.
Врачам уже много лет известно, что астма как-то связана с гастроэзофагеальной рефлюксной болезнью. У многих наблюдаются сипение, кашель и сокращение дыхательных путей, характерные для приступов астмы. А когда люди с астмой получают лекарства от ГЭРБ, чтобы уменьшить кислотность в желудке, улучшается и дыхание. Несмотря на очевидную связь, многие медики считают, что рефлюксная болезнь – причина лишь небольшого процента заболеваний астмой.
Одна теория, объясняющая, как связаны две этих болезни, чисто механическая. Когда желудочный сок поднимается по пищеводу, он может попасть в дыхательные пути и вызвать раздражение. Но это объяснение не учитывает аллергии и сенную лихорадку, часто развивающихся на фоне астмы – основного представителя группы родственных болезней, для которых характерна повышенная чувствительность к чужеродным веществам.
