Если бежать до поселения непрерывно без отдыха, потребуется день, ночь и еще половина дня. Однако Виль знал из своего опыта: короткий отдых прибавляет силы и экономит время, поэтому решил перед рассветом поесть сухой рыбы и уснуть.
Для этого он остановился под нависшей скалой, где имелась неглубокая пещера. Виль отдыхал в ней много раз во время войны с людоедами. Пещера удобна тем, что звери могут нападать только с одной стороны, лицом в лицо, а это особенно важно, если нападает целая стая. Однажды Виль отбился здесь сразу от пяти волков, от целого семейства. Охотник завалил в костерок сырую коряжину, чтобы она медленно тлела, и с удовольствием растянулся на прохладной каменной плите, положив оружие рядом с собой. Спать можно было спокойно, дым от костра — надежная защита от зверей, напуганных лесным пожаром.
Распадок, где отдыхал охотник, затянуло туманом, сквозь пелену которого иногда мелькали силуэты пробегающих животных. Волчья стая вдруг замедлила бег и замерла недалеко от пещеры. Вожак постоял минуту и повернул в сторону, обходя опасное место.
Виль проснулся мгновенно от ощущения опасности. Прежде, чем увидел медведя, определил его близость по запаху и, схватив оружие, успел выскочить из пещеры. Встреча с таким зверем на узком пространстве нежелательна, нужна свобода действий. Матерый медведь с поседелой гривой, видимо, встречался с людьми. Его не испугало двуногое безволосое существо, не испугал дым от костра. Это сразу отметил охотник и приготовился к нелегкому поединку. Бежать бесполезно — хозяин леса догонит, достанет и на дереве, и на скале, и в воде. Зверь и человек встретились глазами, и зверь выдержал взгляд человека. В его маленьких глазках отразилась не растерянность, а неукротимая ярость.
«Почему медведь не отвел глаза?» — удивился охотник. Откуда мог знать Виль, какую беду обрушили люди на мохнатого бродягу, убив его подругу, детей и ранив его самого? С тех пор одинокий зверь уже не заводил семьи, но мстил людям, став людоедом. Дым большого огня прогнал его из родных лесов, а нюх привел к пещере, занятой человеком.
Искушенный зверь-людоед и опытный охотник Виль стояли друг против друга. Их разделял обломок скалы, из-за которого человек видел только лобастую голову зверя с горящими угольками глаз и когти передних лап. Виль ловил момент, когда откроется грудь врага, чтобы вогнать стрелу. А медведь стерег каждое движение голотелого, пахнущего дымом, боясь даже на миг потерять его из виду. Он пытался перелезть через замшелую глыбу, но его лапы срывались, не находя опоры.
Зверь все больше свирепел, теряя терпение, его глаза наливались кровью. Наконец задней лапой нащупал уступ в глыбе и с поразительной легкостью вскинул грузное тело на обломок скалы. Теперь куда бы ни кинулся человек, зверь сомнет его в прыжке. Однако внезапно страшная боль (уже знакомая медведю боль, какую причиняют только люди) полыхнула в груди и на какой-то миг парализовала зверя. Он махнул лапой, обломил стрелу и с ревом прыгнул на человека. Виль был готов к этому. Он подставил прочное копье, уперев древко в скалу, и скользнул в сторону.
С полного маха медведь напоролся на острие. Зверь больше не был страшен гонцу Аза. Охотнику можно было спешить в поселение за помощью. Зверь умрет. Такая мысль мелькнула в голове Виля, но ему захотелось добить врага, что уже не представляло большого труда, и подарить в ожерелье своей женщине когти и клыки редкой величины. Медведь поднялся на задние лапы и медленно двинулся к голотелому. Виль вогнал в него еще стрелу. Зверь даже не вздрогнул и упорно шел к человеку. Охотник приготовил топор и ждал.
После первого удара по черепу могучий зверь устоял. Во второй удар Виль вложил всю силу. Медведь покачнулся, начал оседать на слабеющих ногах и все же неожиданно прянул вперед, достал когтистой лапой пахнущего дымом, разорвал ему живот и упал замертво.
Рана была страшной. Виль сразу понял, что такая рана отправит его в мир духов, если он не успеет дойти до поселения. Оставалось полдня пути здоровому человеку. А сколько теперь? Охотник не знал. Он положил на рану листья травы, снял с себя набедренную шкуру, обернул ею живот, а поверху обвязал сыромятным ремнем. Через плечо перекинул лук и кожаный чехол со стрелами, подобрал палку и, опираясь на нее, медленно двинулся к поселению лесного племени.
4
От стихийных бедствий звери обычно уходят заблаговременно, особым чутьем угадывая опасность. Птицы бросают гнездовья, звери покидают обжитые логова, дупла, норы, — все живое устремляется прочь, переплывая реки, озера, одолевая болота, горы.
Поселение лесного племени располагалось в излучине Синей реки, имеющей в этом месте высокие, отвесные берега. Поэтому люди не сразу заметили бегущих животных.
Подойдя к Кабаньему болоту, охотники лесного племени удивились подозрительной тишине, которая царила здесь. На Кабаньем болоте всегда было много уток, гусей, лебедей, журавлей и других мелких и крупных птиц. И днем и ночью в камышах не утихали возня, кряканье, хлопанье крыльев. И вдруг… тишина. Да еще в середине лета, когда молодь не поднялась на крыло и не могла улететь. Жог немедленно послал гонца, чтобы сказать великому вождю о странном явлении, какое бывает только перед бедствием. Когда же старик увидел скопление белок, бегущих по земле, и выводки водоплавающих, по сухопутью покидающих болото, тревога его усилилась.
— Возвращаемся в поселение, — распорядился он.
К середине дня начался поголовный бег зверья. Мимо поселения, не обращая внимания на людей, бежали зайцы, хорьки, белки, куницы, лисы, косули, волки, сохатые, рыси… Бежали группами и в одиночку, иногда вперемешку — хищники и их обычная добыча вместе. Видимо, большой огонь размахнулся широко. Более всего тревожила Гирра и его родичей неизвестность. Где пожар? Когда его ждать? Грозит ли он и чем грозит лесному племени? Что предпринять?
Сначала охотники били копьями и стрелами пробегающих оленей и коз, запасая мясо впрок. Затем великий вождь запретил охоту и велел развести костры вокруг поселения и возле загонов, чтобы отпугивать животных. Он разослал во все стороны наблюдателей. Приказал им забраться на высокие деревья и следить за появлением большого огня. Остальных мужчин расставил для охраны поселения и туров от хищников.
Туры находились в двух первых загонах, которые с трех сторон были охвачены Синей рекой и для зверей недоступны из-за высоких скалистых берегов. Туры тоже чуяли лесной пожар и заметно беспокоились. Великого вождя мучила мысль, что их придется выпустить на волю, если большой огонь подойдет близко, бросить посевы, хижины и загоны, а людей переправить на левый берег реки, где у Теплого ручья были уже приготовлены шалаши, чтобы укрыть детей и женщин. Людоеды могли уничтожить туров, но, вероятно, не повредили бы загонов. Лесной пожар сметет все загоны, вчистую уничтожит многолетние труды всего племени.
В напряженном ожидании люди ни днем, ни ночью не смыкали глаз, не выпускали из рук оружия. На третий день без прежней паники изредка пробегали табунки коз, а увидев людей, стрелой улетали в подлесок. Дальней опушкой неторопливо прошли два медведя, видимо, самец и самка. Медведица (она поменьше ростом) остановилась, понюхала воздух, обернувшись в сторону поселения. Но самец шел не останавливаясь, и она последовала за ним. Гирр полагал, что огонь замедлил бег, а опасность нападения хищных зверей возросла.
После того как люди лесного племени бросили Султа в реку, у них не было шамана. В его хижине жила старейшая мать рода Авва, она же говорила с богами и духами у священного дерева, выпрашивая удачу лесному племени. Принимая важные решения, великий вождь заходил к ней за мудрым советом. Зашел и на этот раз. Мать матерей стояла возле дерева-святыни, склонив голову и шепча заклинания. Ее седые космы никогда не чесанных волос свисали до коленей, закрывая лицо. Сын Агу остановился в отдалении, но Авва услышала его шаги, обернулась и сама приблизилась к Гирру.
— Говори, — тихо сказала она.
— Мудрейшая мать матерей, — медленно заговорил великий вождь, старательно подбирая слова, — боги и духи гневаются на людей лесного племени и посылают им беды и неудачи. Бог богов и неба высушил землю и пустил большой огонь, который пригнал в наши леса много хищных зверей. Аз с разведчиками ушел к Скалистому берегу и не шлет гонца. Мы не знаем, где большой огонь. Я посылаю в низовья Синей реки по тропе Аза много охотников. Проси у богов и духов им удачи. Авва долго молчала.
— Старейшие матери, — сказала она, — положили богатые приношения богам и духам у священного дерева — жареную рыбу, вареное и сырое мясо, мягкие шкуры коз. Боги пошлют удачу великому вождю и охотникам лесного племени. Я буду просить их об этом. Посылай охотников тропой Аза… И пусть мудрый Жог будет шаманом племени. Он знает целебные травы. Его полюбят духи.
