Но оказалось, это еще не самое опасное, что могло случиться. Чистяков отчетливо увидел, что от двигателя вертолета пошел заметный сизый дым. Его рвало порывами ветра, сбивая струю. Игорь в ужасе представил, что сейчас заглохнет двигатель, лопасти винта безвольно захлопают по воздуху. Он уже однажды видел такое: как машина заваливалась на правый бок, потому что высоты не хватало, чтобы удержать ее на авторотации. Жук-жук-жук – взмахивал лопастями вертолет из последних сил, будто хватался за воздух, а тот уже не держал машину. Потом был удар с хрустом. Лопасти взрыли землю, рубанув напоследок по отвалившейся балке хвоста. В разные стороны полетели комья земли, камни и обломки винта. Гул и шипение, а потом резкий огненный хлопок. Вертолет сразу превратился в огромный костер.
Чистяков тряхнул головой, прогоняя наваждение. Корзина ткнулась в горизонтальную направляющую и стала медленно вползать через боковой люк внутрь. Порядок! Молодец, напарник, справился!
– Командир! – заорал Чистяков в микрофон. – У тебя дым валит! Уходи отсюда, не бери меня. Я в безопасности, уходи!
– Добро, я пошел! – ответил пилот. – Держись альпинистов, а я потяну в долину на аварийную.
Чистякову показалось или в самом деле пилот буркнул напоследок чуть слышно, «если дотяну». Тяни, родной, тяни, подумал Игорь, стиснув от напряжения зубы и провожая взглядом дымивший вертолет. Тяни в долину, там тебе и «пожарка» будет, и «Скорая».
Только теперь, когда вертолет скрылся за грядой и за этим не последовала вспышка с последующим столбом дыма, Чистяков ощутил, что весь мокрый от пота. Он медленно отстегнул ремешки и снял с головы ненужный теперь шлем. Для рации расстояние до вертолета теперь уже слишком велико. Болело ушибленное в какой-то момент колено. Этого момента Игорь не помнил. Саднила рука в том месте, где была содрана тросом кожа. Ну, это теперь поправимо, подумал Чистяков с удовлетворением, посмотрев на лежавшую у его ног медицинскую сумку.
На скале отчаянно махали руками. Игорь и забыл, что вся его клоунада проходила под наблюдением приятелей альпиниста, которого он благополучно отправил на вертолете. Спасатель стал махать рукой, показывая, чтобы ребята уходили со скал, где недавно прошел камнепад. Камни могли быть еще неустойчивыми, и это грозило новыми подвижками. Высокий парень в яркой куртке, наверное, старший группы, показывал на своих ребят. Оказывается, один из них стоял с перевязанной головой. Значит, еще кого-то зацепило или, падая, стукнулся о камни.
До Игоря дошло, что парень сигнализирует ему, что вынужден увести группу. Спасатель согласно закивал и стал показывать, чтобы уходили. Парень поднял рюкзак и показал его Чистякову. Затем поставил на камни и накрыл ярким пуховиком, все время тыкая в его сторону рукой. «Да, понял, понял, – проворчал, Чистяков. – Зря ты это затеял». Игорь стал показывать, что по этой стене он подниматься не будет, а пойдет восточнее. В этом случае рюкзак, в котором альпинисты, наверное, оставляли ему еду, воду, теплые вещи и кое-какое снаряжение, ему не понадобится. «Черт, вот настырный», – снова проворчал Игорь. Но в душе одобрил поступок альпиниста. Это был закон, и тот парень поступил в соответствии с ним.
Группа ушла, скрывшись за скалами, а Чистяков присел около своих медикаментов. Для начала он закатал штанину, достал баллончик с аэрозолью и обработал колено «заморозкой». Минут на тридцать хватит, чтобы не чувствовать боли от ушиба. Теперь ладонь.
Через десять минут, осмотрев наложенную на руку повязку, прикинув, насколько она будет ему мешать во время подъема, Игорь поднял сумку и двинулся влево к стене. Сумку он надел на плечи как рюкзак, чтобы освободить руки. Удобное место, где можно было попробовать подняться без альпинистского снаряжения, по мнению Чистякова, находилось метрах в двухстах восточнее. Сидеть в низине и ждать вертолета не было смысла. Ветер усиливался, и надежды, что он в течение суток утихнет, нет. Чтобы из-за него рисковали летчики, он тоже не хотел. Значит, нужно подняться на гряду и по ней выйти на северо-западные склоны. Часов через шесть-восемь он запросто доберется до ближайшего обитаемого места, откуда можно будет сообщить на базу о себе.
Карту этого места Игорь прекрасно представлял. Это было как раз то место, которое он с друзьями не так давно разглядывал на профессорской карте в книге. Вот уж совпадение так совпадение, подумал весело Чистяков. А может, не спешить? Если судьба меня завела сюда, так, может, обследовать ближайшие скалы хотя бы поверхностно, осмотреться. Вдруг догадаюсь, на какую точку намекала карта своим игольным проколом. Трудновато будет одному и без снаряжения. То, что мне оставили альпинисты в рюкзаке там, на гряде, все равно не достать. Нет, достать, конечно, можно, но делать такой крюк не было смысла. Из-за рюкзака он до ночи не выберется отсюда, а ночевать в горах ему не хотелось. Ладно, решил Чистяков, война план покажет.
То, что Мостовой, а тем более Синицкая не верили в то, что прокол был сделан на карте специально, Чистякова никак не останавливало. У него на этот счет было свое собственное мнение, подкрепленное надежным доводом. Этим доводом он считал свою проверенную интуицию. Ну и что, что Ольга так убедительно доказала случайность этого следа на карте. Полностью ее доводы Чистякова не убедили. Скорее всего, считал Игорь, тут все пятьдесят на пятьдесят. А это уже серьезный процент.
Спасатель шагал среди камней и валунов. Чем ближе было к тому месту, где он наметил себе подъем, тем идти становилось сложнее. Здесь уже было гораздо больше обломков и больших валунов. Он уже перестал выбирать извилистый путь и шел напрямик, перепрыгивая с камня на камень. Теперь ему уже была видна полностью и та стена, по которой он собирался лезть вверх. Он не ошибся, стена была вся изрезана продольными глубокими трещинами, ощетинившаяся острыми выступами. При определенных навыках подняться по ней можно было в два счета. А такие навыки у Чистякова были в избытке. Правда, повязка на ладони и ушибленное колено могли немного помешать, но спасателя это не особенно беспокоило.
Вот и стена. Чистяков стоял перед ней, задрав голову, и намечал себе маршрут. Понятно, что низина, через которую смотришь на объект, искажает визуально расстояния и размеры, но все же Игорь считал, что стена будет чуть ниже. Пожалуй, тут будет не пятнадцать-двадцать метров, на которые он рассчитывал, а все сорок-пятьдесят. Скорее всего, все-таки сорок, решил он. Чуть ниже, чем девятиэтажный дом. Ладно, сказал сам себе Чистяков, лазали и не по таким стенкам, не впервой нам брать такие рубежи. «Начнем вот с этой трещины и не будем выкаблучиваться. По трещинам я подниматься умею, других сам учил этой технике. Тут я сэкономлю много времени на подъем, пока руки не устали. Да и кисть забинтованную поберегу. А дальше она мне может здорово понадобиться. Потом вон тот карниз. Передохну и пойду уступами, как на тренировке: две руки – нога, две ноги – рука. Вот уже и половина пути позади. Дальше будет сложнее – стена гладкая, но весьма положительный уклон, значит, риска меньше. Нормально».
Чистяков достал из кармана большой складной нож с толстым лезвием. Пригодится трещины по ходу дела очищать. Поправив медицинскую сумку на спине, спасатель двинулся на приступ.
Пройти вертикальную трещину с предполагаемой легкостью не удалось. Очень мешала сумка за спиной. Чистяков не раз уже подумывал о том, чтобы бросить ее, но перед глазами сразу же представало как по волшебству лицо Ольги Синицкой с презрительным выражением. Приходилось отгонять обоих – и мысль о том, чтобы избавиться от сумки, и образ врача бригады. Причем «светлый» образ раздражал гораздо больше. Выбравшись из трещины на облюбованный еще внизу карниз, Игорь остановился и прислонился лицом к стене. Руки дрожали, дышал он тяжело, с хрипом. Сердце колотилось в груди, как у школьника на первом свидании.
Долго отдыхать было нельзя. Здесь, на верхотуре, ветер пронизывал насквозь, а спина у Чистякова была мокрой еще после возни со спасательной корзиной. Восстановив кровообращение и дыхание, Игорь осмотрел следующий участок, который ему предстояло преодолеть. Больше возможности вот так спокойно отдохнуть у него не будет. Справимся, не впервой, подбодрил себя Чистяков и положил ладонь левой руки на первый уступ.
Когда спасатель, подтянув свое тело на дрожавших от напряжения руках, втащил себя на кромку скалы, то сил подняться на ноги у него уже не было. Чистяков кое-как освободил плечи от лямок сумки, отпихнул ее в сторону и перевалился на спину. Это было блаженство. Во-первых, он это сделал. Мысль льстила самолюбию, но где-то внутри потихоньку свербел маленький червячок. Никто об этом подвиге не узнает, а рассказывать самому, напрашиваясь на похвалы, как-то не совсем удобно. Было, правда, и во-вторых. Оно заключалось в том, что выхода у Игоря особого не было. Либо торчать сутки, а может, и больше там, под стеной, и ждать, когда за ним прилетит вертолет. Либо решиться на самостоятельные действия по собственному спасению. «В моем характере как раз действовать, а не ждать, – отметил Чистяков. – Я вкусно поесть люблю и спать в теплой чистой постельке. Хотя я альпинист, а значит, могу есть и спать в любых условиях, но сейчас не настроен на бытовой экстрим, – размышлял Игорь, лежа на спине и восстанавливая силы. – Лучше кусочек скального экстрима, а потом цивилизованный отдых, чем экстремальная ночевка, а может, и не одна. Холод и голод.
