произнес Дамблдор и снова стал собакой.— Вот и выяснили! — заулыбалась Тринадцатая, подбежав поближе к Ленке. — А тебе пора просыпаться! И чтобы вылечилась, а то попа болеть будет! — строго сказала малышка, что в ее исполнении звучало скорее забавно.
Но улыбнуться Ленка не успела, проснувшись. Рядом с ней посапывал брат, воспринимавшийся на каком-то подсознательном уровне близким и родным. Девочке вдруг подумалось, что она никогда и ни за что на свете не согласится с ним расстаться. Что это значит, задумываться пока не хотелось. Вспомнив, что ей всего восемь, Ленка успокоено улыбнулась, обнимая заулыбавшегося во сне Дадли. Подумать о том, что сказать Петунье, можно было и потом.
***
Вопрос, заданный Лили, был очень серьезным — можно ли вылечить онкологических больных. Ленка удивилась тому, как изменилась зеленоглазая девочка всего за несколько месяцев, перестав обвинять всех вокруг в своих бедах, да и попросила она не за себя. Тяжело вздохнув, зеленоглазая девочка поехала по палатам, чтобы увидеть своими глазами. Новости были неутешительными — чары приносили только один ответ: «безнадежен».
Это была совсем, казалось, прозрачная девочка, смотревшая с надеждой. Еще не потерявшая надежду, испытывавшая боль малышка буквально тянулась к свету и миру, но… Жить ей оставалось считанные недели, и доктор Лена видела это. Хотелось не просто плакать, а рыдать от боли за этих ни в чем не повинных детей. Изнутри поднималось какое-то странное чувство, повинуясь которому, зеленоглазая девочка протянула руку к малышке. Ленке очень-очень хотелось помочь, и будто что-то откликнулось в ней самой на это желание. Объятая серебристым светом ладонь коснулась головы ребенка, погрузившегося в сон. Серебристый свет объял тело онкологической больной, затем будто впитавшись в нее. Несколько мгновений Ленка с удивлением смотрела на свою ладонь, а потом снова наложила чары.
— Не поняла, — призналась юная целительница. Перед ней лежал абсолютно здоровый ребенок. — Значит, я могу и так? Нужно только очень сильно желать?
— Значит, ты можешь, — согласился Дадли. — И… поможешь?
Решив, что в таком случае можно помочь, зеленоглазая девочка поехала по палатам, спасая детей. Это выглядело истинным чудом, если бы кто-то увидел, что делает малышка в инвалидной коляске. Даже и не подумав помочь себе, Ленка вливала этот непонятный свет в тех, кто действительно хотел жить, кому это было очень нужно… И когда свет погас, не зажигаясь вновь, зеленоглазая целительница увидела, что была везде. Доктор Ленка чувствовала себя очень сильно утомленной, буквально раздавленной, что было интерпретировано как результат общения с Лили. Поэтому по дороге домой она лежала. Дадли, видевший весь процесс излечения, как будто понимал состояние сестренки, молча гладя такую дорогую ему девочку.
— Мия! Мия! — Тринадцатая удивленно смотрела на то, как доктор тратила подаренное ей на других, даже не задумавшись о себе. — Что это, Мия?— Это доктор, маленькая, — улыбнулась девушка, радостная оттого, что не ошиблась в человеке. — Она спасает других, забывая о себе, понимаешь?— Но… Но… Но… Она же могла себе исправить ножки! — воскликнула малышка. — Снова ходить и чтобы совсем-совсем не было больно!— А выбрала она спасение жизней, потратив весь твой дар, — погладила Тринадцатую Мия. — Но вот за такое светлое дело тоже положена награда… И она получит эту награду, когда придет срок.
Поняв, что у нее были какие-то странные силы, которые закончились, Ленка, конечно, подумала о своих ногах, но даже не расстраивалась на эту тему, дети были важнее. Доктор, бывало, ошибалась, бывало, не понимала своих пациентов, но никогда не считала свою жизнь и здоровье более важными, чем жизнь и здоровье ее пациентов. Как ни странно, но Дадли очень хорошо понимал ее, только позже уже спросив, чем занималась сестренка.
— Понимаешь, братик… — зеленоглазая целительница помолчала. — Эти дети, в хосписе, они все безнадежные, и вылечить их нельзя.
— Но ты же лечила, я видел, — улыбнулся мальчик. — Значит, можно?
— Думаю, это был какой-то ограниченный дар, — задумчиво произнесла доктор Ленка. — И его едва хватило на детей… Зато они теперь будут жить.
— И это важнее… — прошептал Дадли, буквально боготворя свою сестренку, спасавшую других, не думая о себе. — Я тебя никому не отдам!
— И я тебя никому не отдам! — ответила ему Ленка, думая только о счастье близкого человека, но где-то там маленькая девочка в сияющих одеждах заулыбалась кивнувшей ей тете, и мир совсем чуть-чуть, но изменился.
Отлежавшись, Ленка решила поговорить с Петуньей. Нужно было аккуратно рассказать маме о том, почему она помнит одно, а на деле произошло совсем другое. Это, по мнению девочки, было совершенно необходимо, потому что Лили начала меняться… Поэтому, попросив все понимающего Дадли подождать, целительница завела маму в отдельную комнату — разговаривать.
— Миров, мамочка, великое множество, — объяснила девочка. — Но у каждого из них свои законы и своя жизнь, понимаешь?
— Понимаю, Гера, — улыбнулась Петунья, ожидая продолжения, ведь не просто так дочка ее позвала на разговор.
— В каждом мире есть ключевые люди… — Ленка думала, как сформулировать, но потом решила сказать как есть. — Петунья в этом мире очень завидовала сестре, а та ее… Не любила. Приятель Лили зло подшутил над Петуньей, по его мнению, а по сути — убил ее. Но демиург решила, что без Петуньи многое пойдет не так, потому ты из другого мира, мамочка. Ты помнишь совсем другую Лили, но…
— Сестренка… — всхлипнула женщина. — Значит, там она погибла… Подожди, но ты же есть и в том мире, что с тобой стало?
— Я спрошу, мамочка, — пообещала целительница, думая о том, что мама как-то легко приняла эту новость. А вот Петунья думала о том, что все равно ничего изменить нельзя, а здесь у нее Дадлик, Гера, Гермиона… Здесь у нее есть сестра, значит… Сказка это или нет, но изменить ничего нельзя, а вот сама сказка разницу в памяти вполне объясняет. И женщина, погладив дочку, просто выкинула эти вопросы из головы, живя как и прежде.
Ленка, напротив, не могла выкинуть из головы вопросы Петуньи. Ведь в том мире, где не было Дурслей, Гарри Поттер наверняка был, что же с ним стало? Этот вопрос не давал покоя, поэтому девочка решила прояснить его у одной маленькой девочки. Если мальчику там плохо, может быть, и его забрать? Почему-то о других людях того мира целительница не думала.
***
Ответ
