Падших.
Он одарил её улыбкой, рассчитанной на то, чтобы вывести её из себя ещё больше. Он сделал ей одолжение, предупредив, что гнев только ослабит её, но она была слишком зла, чтобы прислушаться. Бой был больше, чем блокировка, больше, чем атака и защита. Это была стратегия, считывающая стиль противника, чтобы видеть на три хода вперёд. Когда тебя переполняет гнев, ты не можешь видеть вещи так же ясно.
Он протянул руку и насмешливо поманил её к себе.
— Я дам тебе право первого удара.
Через секунду он уже лежал на спине, её колени уперлись в его плечи, прижимая его к мату. Она задержала его на секунду дольше, чем следовало бы просто потому, что он был так потрясён, но через мгновение ока она уже слетела с него, пролетела по воздуху и приземлилась на мат посреди комнаты.
Этот маневр должен был отбросить её к стене. Он расправил плечи, наблюдая за ней.
— Я впечатлён. Ты меня удивила.
— Никогда не стоит недооценивать своего противника, — самодовольно сказала она, пританцовывая ближе.
Он приятно улыбнулся ей, а затем двинулся вперёд, одним быстрым движением выбивая из-под неё ноги. Она не упала, но оттолкнулась и перевернулась обратно, манёвр, которым она не должна была владеть. Должно быть, он выдал своё удивление, потому что она выглядела ещё более самодовольной.
— Богиня, помнишь?
Мгновение спустя она лежала на спине, а он был сверху, оседлав её так же, как она оседлала его, его колени упирались в её плечи.
— Ангел, помнишь?
Она легко оттолкнула его, и они оба снова оказались на ногах, прожигая друг друга взглядом. Она даже не запыхалась. И он тоже.
Он чувствовал её пульс, тяжёлый и сильный, и внезапный неистовый голод охватил его, настолько шокирующий, что на мгновение он замер. Он никогда не испытывал ничего подобного, той мощной волны желания, которая могла бы поставить его на колени легче, чем все её движения.
Она врезалась в него, уронила, оседлала, и какое-то мгновение он не двигался, глядя на неё, на влажную от пота кожу и кровь, пульсирующую в её шее, вдыхая сладость её запаха. Он обхватил пальцами её бёдра, его большие пальцы медленно, ритмично прижались к ней.
Она тоже замерла, глядя на него сверху вниз. Её зрачки были огромными в тускло освещённой комнате, и она начала дышать быстрее. Её маленькие груди под майкой были идеальны, и он хотел прикоснуться к ним ртом. Он нуждался в них больше, чем в её крови, хотя её кровь нужна была ему, чтобы выжить.
— Тори, — он позвал её, и она медленно-медленно наклонилась, словно её тянули за какую-то невидимую нить, её губы приблизились к его губам.
Он поднял руку и скользнул под её тяжёлые волосы, притягивая её ближе. Затем чары рассеялись, и она вырвалась с такой силой, что закружилась по комнате, опрокинув маленькую лампу, которую он оставлял зажжённой, пока занимался ночной тренировкой.
Комната погрузилась в темноту, и он подумал, не убежит ли она. Он чувствовал это почти так же, как если бы испытывал это сам — её сильное желание убежать, уйти от него, от того, что росло между ними. Но что-то — гордость? — остановило её, и он знал, что она не уйдёт, пока не одолеет его.
А он знал, что она не сможет превзойти его. Они могли бы вдавить друг друга в пол, но она никогда не выиграет. Оставался вопрос: сможет ли он это сделать?
Он с легкостью вскочил на ноги. Его глаза уже привыкли к слабому лунному свету, льющемуся через окна потолка. Она стояла в комнате, её кожа была покрыта серебряной вуалью, соски затвердели. Вполне возможно, что драка возбудила её.
Но дело было вовсе не в драке. Возбуждал её он. Желание текло между ними, он знал это так же хорошо, как и она. А может, и лучше. Марта была права с самого начала. Тори была не просто средством для достижения цели, она была его связанной парой, и проживёт ли она месяц или столетие, ничего не изменится. Она принадлежала ему.
К лучшему или к худшему.
ГЛАВА 13
ОН БЫЛ СИЛЁН. СИЛЬНЕЕ ВСЕХ ТЕХ, С КЕМ Я КОГДА-ЛИБО СРАЖАЛАСЬ РАНЬШЕ, сильнее, чем я думала, что это возможно. Быстрый, грациозный, опасный, он блокировал каждое моё движение. Он швырял меня так, словно я ничего не весила, и на каждое моё ничтожное преимущество отвечал более сильным. Он быстро учился и был безжалостен, бросая меня на пол, и хотя мне каждый раз удавалось подняться, он не мог знать, что я буду такой стойкой. С любым другим человеком битва была бы давно закончена, проигравший превратился бы в груду сломанных костей и лужу крови посреди пола.
С любым другим человеком? С любым человеком. Чем больше он давил на меня, тем больше я была вынуждена признать неизбежное. Я не была человеком. Ни один обычный человек не смог бы выдержать расправу, которой он меня подверг, и продолжать сопротивляться, окровавленный, но несломленный. Он тоже это знал, я чувствовала, что он ищет любой шанс остановить это. Он ударил меня сзади по ногам, и я упала, перекатилась и снова вскочила, ударив его ногой по почкам. Он закряхтел, единственное признание того, что удар был довольно изнурительным, и поймал мою лодыжку, когда я снова ударила, перевернув меня.
На этот раз я рухнула на пол, рёбра изнывали от боли, дыхание вырывалось глубокими хрипами, сердце бешено колотилось. Он тоже тяжело дышал, хотя и не так сильно, как я, и у него был порез возле глаза. Он подошёл и встал надо мной, как герой-победитель.
— Ты признаешь своё поражение?
Мне удалось убедительно притвориться.
— Я… я… — начала я, стараясь, чтобы в моём голосе звучали слёзы.
А потом я резко рванула вверх, выше, чем могла себе представить, и ударила его ногой в челюсть, прежде чем снова приземлилась на корточки.
Его голова откинулась назад, и я подумала, не сломала ли я ему шею. Я не стала ждать, чтобы посмотреть. Я снова сильно ударила его в самую
