Орк фыркнул. Кожаная одежда на нем была бледной и тонкой. Я не хотела думать о том, из чего она была сделана.
— Что мне с ним делать, Равновесие? Подарить тебе его язык?
— Думаю, нет, — осторожно сказала я. Что с ним делать? Что меня заставила бы сделать моя сила? — Тебе решать, муж.
Его глаза заблестели, и он надавил сильнее на шею орка.
— Заключи со мной сделку.
— Да, — прошептал орк.
Но я не слушала. Я ощущала в себе дар — я дала Скуврелю кое-что. Магия Равновесия обеспечит, чтобы он дал мне что-то взамен.
Но что?
Я пропустила их сделку, разум старался понять, что это могло означать. Я не успела сосредоточиться на них, Скуврель схватил меня за талию и прыгнул в небо.
Он был неловко близко, пока летел. Он подвинул меня себе за спину, и я обвила его руками и ногами. Мне точно нужно было сжимать его «крепко, как лоза ветку», как он сказал?
И Скуврель настаивал на чтении книги, пока летел.
— Как ты можешь читать и лететь одновременно? — спросила я у него.
— Объясни мне это, смертная, — сказал он. — Отец девушки заставляет ее выйти за богача — и она не рада. Почему она не рада? Он выбрал для нее хорошую пару. Мужчину с богатством и властью. Разве это не ценно для смертных?
— Он жесток и безразличен к ней? — я ощущала себя неловко из-за того, что мои губы были близко к его уху.
— Ясное дело.
— Вот поэтому. Кто захочет выйти за жестокого?
— Хм. Твоя сестра вышла за жестокого фейри, Кошмарик.
— И к чему это привело?
Он вернулся к чтению.
— Я в смятении и от другой семьи. Одна из дочерей была отдана в сделке далекому кузену, но она отказывается слушаться сделки.
— Просто шок.
— И я так думаю!
Я с горечью рассмеялась.
— В моем мире, Скуврель, не все мы — пешки в жестокой игре манипуляций и обмана. Мы обычно заключаем брак по любви. И обычно отказываемся жениться, если не нравится характер.
Он долго молчал.
— Это ты ожидала от брака?
— Конечно.
Снова молчание. Я коротала время, глядя на деревья, проносящиеся под нами. Было невозможно не видеть красоту Фейвальда. Хоть она была спутана с жестокостью и ужасом, от нее все равно перехватывало дыхание.
— Я решил, что ты можешь любить меня, если хочешь, — заявил Скуврель.
Я фыркнула со смешком.
— Твое разрешение очень важно для меня.
— Я так и думал, — он звучал удовлетворенно.
— Думаю, тебя нужно обучить сарказму.
— Это я уже умею.
— Ладно, тогда я тоже разрешаю влюбиться в меня, — едко сказала я.
Зачем я сказала это? Не стоило лезть в его игры. Не стоило предлагать настоящий брак. Он был фейри, а я — смертной. Он любил смерть и игры. Я любила верность и человечество. Он хотел убить меня ради общего блага. У нас не могло быть счастливого конца.
— Я не требую разрешения на то, что уже совершил, — нахально сказал Скуврель.
— Понятия не имею, о чем ты.
— Я о том, что уже люблю тебя. Как говорится в книге: «искренне и горячо».
Я подавилась. Он шутил, да?
— Непоколебимо. Вечно. Полностью.
— Ты просто перечисляешь слова, — сказала я, но голос дрогнул. Мужчины так не говорили. Они были пылкими, да, но я видела, как отец краснел, шепча что-то матери, и я была относительно уверенна, что даже тогда он не произносил такие смелые слова.
— Я прочел их в этой книге. Они тебе нравятся?
— Они очень емкие, — холодно сказала я. Лучше не верить ему. Он только что признался, что просто повторял за глупой книгой.
Он повернулся так быстро, что я чуть не закричала. Я свалилась с его спины, воздух свистел вокруг меня. Я потянулась за луком и стрелами, чтобы проверить, что не потеряла их, но меня остановили, я вдруг снова оказалась в руках Скувреля, смотрела в его глаза.
Я долго дышала, борясь с паникой. Я чуть не разбилась. Снова.
— Это была месть за насмешку? — я все еще сбивчиво дышала.
— Нет, — прошептал он, чуть прикрыл глаза, вдыхая мой страх, а потом шепнул мне на ухо. — Но в книге говорится, что влюбленные мужчины хватают возлюбленных и крепко обнимают. Я подумал, может, это убедит тебя, что я не вру. И я не вру сейчас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Невозможно, — возразила я.
Его губы изогнулись.
— Думай плохо, если хочешь, о моих способностях, но знай — я способен любить, как и другие существа. И мое сердце сосредоточено на тебе. Я хочу сделку на твою симпатию.
— Это так не работает, — сказала я. — Нельзя так договориться о любви. Она дается свободно.
Он выглядел недовольно.
— И ты не хочешь дать ее мне?
Я чуть не рассмеялась, но ярость в его глазах заставила меня молчать. Он думал, что мог требовать, чтобы я любила его, и это просто сработает?
— Дело не в желании, Скуврель, — сказала я. — Я не могу. Любовь — как растение. Я не могу дать то, чего у меня нет.
— Так вырасти ее! Сейчас.
— Она растет, когда заслуживаешь ее поступками верности и жертвы.
Он хмурился, глядя вдаль.
— Этого нет в книге. Там есть страстный поцелуй. Может…
Я прижала палец к его губам, пытаясь успокоить колотящееся сердце от мысли, что он снова меня уронит.
— В твоей книжке описано не все.
— Хм, — он звучал недоверчиво.
— Сосредоточься. Мне нужно собрать армию и спасти королевство.
Он хмыкнул недовольно и согласно. Я желала отчасти все еще быть на его спине, слушать его потрясенную реакцию, но он прижимал меня к груди — почти нежно — и летел со мной в тишине к Подгорью, где ждала моя армия.
Я была готова к ним. У меня был идеальный план.
Жаль, я не могла придумать, как управиться с мужем, но я не могла закрыть его в уголке разума, как и он не мог сделать это со мной. Мне придется разобраться в своих чувствах к нему, в том, что я могла ему дать, или мы порвем друг друга.
Глава двадцать девятая
Мы проникли в Подгорье и опустились в его глубины.
Моя армия была там. Белые идеальные силуэты во тьме земли.
Я уже ощущала, как колотилось сердце от мысли об их силе.
Скуврель опустил меня перед ними, но я не успела обратиться к неподвижным существам, он схватил меня за плечи и посмотрел в мои глаза.
— То, что ты хочешь сделать, изменит все навеки. Подумай. Стоит настолько вживаться в роль, когда ты так старалась избегать ее?
— Я не вижу другого способа, — прошептала я, опустив робко ладонь на его грудь. — Заключи со мной сделку.
— Какую?
— Мне нужно, чтобы ты повел мою армию из Фейвальда.
— Я не хочу платить такую цену, — бодро сказал он. — Или хочешь, чтобы я убил тысячу фейри за тебя?
— Нет.
— Тогда магия не сработает.
— Просто сделай для меня дверь своим волоском, просто дверь. Я заплачу цену.
Я не знала пока, как это сделаю. Но я должна была попробовать.
— И на что будет сделка? Что ты дашь за открытие двери?
— Я дам тебе то, чего ты хочешь, — я ощутила панику от этих слов.
— Свою любовь? — кокетливо спросил он.
Я не могла дать ему это… да? Сердце с болью сжалось от мысли.
— Прощение, — выдохнула я. — Я дам тебе это.
Его дыхание застряло в горле.
— Как хочешь, — он отошел на шаг, но его пылающий взгляд был прикован ко мне. Он хотел прощения. Хотел так сильно, что я могла попросить почти что угодно за это.
Я неловко кашлянула и повернулась к големам.
— Вы хотите быть моей армией? Хотите получить голос? Тогда заключим сделку, — я говорила громко, мой голос разносился над длинными рядами големов. Было странно говорить с тихой неподвижной толпой. Будто я говорила с горой. — Я дам вам голоса сейчас же. Взамен вы пойдете во Двор смертных и поможете мне там. Вы будете биться, чтобы остановить войну. Вы будете против тех, кто воюет между собой и с вами. Вы найдете всех фейри во Дворе смертных и вернете их в Фейвальд, такой мой указ, — я указала на Рокки. — Если согласны, поднимите руку. Все, кто не поднимут, могут идти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
