– Ерунда, – отмахнулся отец. – Ты фигурой похожа на мать. Её свадебное платье немного перешьют, украсят новыми драгоценностями. Не думаю, что кто-либо через двадцать с лишним лет способен будет опознать его.
Леолия поморщилась. Надевать платье матери, да и в целом, платье, которое кто-то уже надевал до тебя… На свадьбу! Дурная примета. Но любая дурная примета дохла прибитой мухой рядом с образом Медвежьего герцога. Ни одна примета не могла выдержать в своей дурности конкуренции с ним.
– А тот, кто покушался на меня…
– Найден. Одна из твоих служанок.
– Она в тюрьме? – живо заинтересовалась девушка.
Служанка. Как же! Во-первых, зачем ей? А во-вторых, откуда у служанки столько денег? Сначала заплатить наёмнику, потом купить недешёвый яд…
– Она мертва, – холод в тоне короля сменился засухой. – Видимо, совесть замучила. Или, вернее, страх разоблачения. Выбросилась из окна.
Леолия скрипнула зубами. Отец не может быть настолько наивен, чтобы поверить в такую чушь. Просто это удобно – верить в то, что убийцы больше нет.
– Отец, я прошу вас отстранить дочь герцога Золотого щита от обязанностей моей фрейлины.
Король обернулся. Ну надо же! Ничто до этих слов не привлекло его внимания! Насупился.
– Ты понимаешь, какой это вызовет скандал? Подобный поступок был бы оскорблением Золотого щита. Ради чего? Что за женские капризы?
– У меня есть основания подозревать её в покушениях на мою жизнь, – прямо ответила Леолия.
Король нервно захрустел пальцами.
– Что за глупости? Лия, это абсурд. Зачем Алэйде устраивать покушения на свою принцессу? Что за дурацкие подозрения!
– Вы знаете, что дочь Золотого герцога – любовница моего жениха? Разве это не основание для того, чтобы отказать ей от двора?
Лицо короля пошло алыми пятнами.
– Вы сердите меня, дочь моя! Я недоволен вашим воспитанием. Отдавая вас в обитель милосердных сестер, я надеялся…
– Иными словами, Ваше величество, я не могу снять Алэйду с её должности?
– Её светлость Алэйда – безукоризненно воспитанная девушка из благородной семьи. Выбрось все глупости из головы, Лия. Я не ожидал, что моя дочь опустится до сплетен. Сначала ты хотела расторгнуть помолвку с одним из важнейших лиц королевства. А, между прочим, именно он дежурил у твоей постели всё это время. А теперь обвиняешь дочь другого…
Итак, у неё нет прав не только выбрать себе жениха, но и собственные фрейлины, по сути, не зависят от её желаний.
Отец ещё что-то бурчал, возмущаясь развращённостью дочери, но Леолия больше его не слушала.
***
К ужину принцесса, бледная и похудевшая, вышла в малый трапезный зал сопровождении обеих фрейлин. Придворные низко склонились перед ней, стараясь не обращать внимания на тёмные круги вокруг глаз, на осунувшееся лицо. Тёмно-фиолетовое платье подчеркивало болезненность заострившихся черт. Герцог Эйдэрд, на правах (или по обязанности?) её жениха отодвинул стул. Леолия аккуратно опустилась, ни на кого не глядя. Обе фрейлины встали за её стулом. Так полагалось по этикету замужних принцесс. Леолия не была замужем, но то, что свадьба предполагалась завтра, видимо, определяло процесс.
Морского щита не было среди прочих.
Принц Америс был, и был по обыкновению пьян и зол. Он сердито посматривал на сестру и хлестал вино из огромного хрустального кубка.
«Почему никто не останавливает его? Ведь это будущий король. Как же он будет править?».
Леолию мучил зверский голод. И иррациональных страх, что её еда отравлена. Впрочем, иррациональный ли? Она уже знала, что провалялась в беспамятстве почти неделю. Сначала пять дней в саду. А затем день у себя в покоях. И, вот ужас, в саду, как оказалось, её охранял ненавистный жених. Не Ларан.
От мыслей, что она при нём стонала, бредила и ворочалась… Что он видел её истекающей потом, да и вообще – спящей, девушке становилось не по себе. И, тем не менее, необходимо было поблагодарить…
Она обернулась к своему жениху и, немного краснея, произнесла:
– Ваша светлость, я очень признательна вам за заботу обо мне…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Герцог поморщился.
– Не стоит. Избавьте меня от ваших благодарностей. Я не дал вас убить лишь потому, что наш брак выгоден для меня.
В этом заявлении не было ничего, чтобы удивило её, кроме его оскорбительности.
– Вы могли бы сделать вид, что вы вежливы, – прошипела она. – Я же сделала.
Медведь хмыкнул.
– Я не люблю делать вид. И не нуждаюсь в том, чтобы кто-то делал вид для меня.
– Отчего ж? Если бы все эти люди, – Леолия кивнула на окружающих их придворных, чутко вслушивающихся в каждое слово, – перестали бы лицемерить, что они уважают вас, то вряд ли бы кто-то даже кивнуть вам соизволил.
В чёрных глазах вспыхнула заинтересованность. Но раньше, чем герцог успел ответить, вмешался Америс. Принц откинулся на спинку кресла и, кривя капризные губы, протянул:
– Твоя невеста излишне дерзка, Эйд. Я разрешаю тебе её выпороть. Могу прислать своего палача.
Леолия глянула на отца, но король сделал вид, что увлечён жарким. За плечом принцессы противно хихикнули.
– Ваше высочество, – начал герцог Диармэд, хмурясь, – Ваша шутка не совсем уместна…
– Это не шутка, – резко отозвался Америс и наклонился через стол к Леолии. – Моя сестра нуждается в порке. И я уверен, герцог Эйд сможет укротить эту спесивую кобылку, как приструнил кровавого жеребца…
Вслед за щеками запылали уши. Это было ужасно. Леолия не умела не краснеть. Да и как можно повелевать собственной кровью?
– Америс, – тяжело вымолвил герцог, – оскорбляя мою невесту, ты оскорбляешь меня. – Слова падали будто камни в песок. Глухо, тяжело. – До сих пор тебя спасало право твоего рождения. Ты – наследник и, по законам Элэйсдэйра, никто не может вызвать тебя на поединок. Но ты забыл, что я – потомок мятежника Юдарда, наплевавшего на законы и клятвы.
– Ты вызовешь меня на поединок? – недоверчиво рассмеялся принц.
– Нет. Зачем? Я просто дам зарвавшемуся юнцу оплеуху. И ты сам будешь выбирать: остаться опозоренным или погибнуть от моей сабли.
Америс вскочил. Его бледные щёки вспыхнули. На этот раз Эстарм предпочёл вмешаться.
– Господа! – король в примиряющем жесте поднял руку. – Ваши шутки переходят границы. Сын мой, сядьте. Герцог пошутил. Эйдэрд, друг мой, мне очень нравится твое желание защищать мою дочь. Я ещё раз убедился в правильности собственного выбора. Но это уже через чур… И постарайся поменьше употреблять запретное имя. Пусть он и твой предок.
– Отец! – завопил Америс гневно.
Похоже принц впервые встретил отпор со стороны короля.
– А сейчас – да начнутся танцы, – перебил его монарх, бросив гневный взгляд в сторону балкона, где разместились музыканты.
Принц обжёг Леолию взглядом, и девушка внезапно ощутила какую-то противную слабость. «Когда он станет королём, то сделает всё, чтобы испортить мне жизнь», – поняла она. Но думать об этом не хотелось. И видеть ядовитый взгляд брата – тоже.
Принцесса вновь обернулась к жениху и прошептала:
– Пригласите меня на танец. Пожалуйста.
К её удивлению, герцог не возразил и не сыронизировал. Он молча встал и поклонился, а затем протянул ей руку. Она вложила в его ладонь свою ладошку, выходя из-за стола. Очень хотелось есть, но оставаться под взглядом Америса она больше не могла.
– Вы тоже считаете, что та, что покушалась на меня, уже мертва? – спросила Леолия, ступая в танцевальном шаге и покачивая пышной юбкой.
Он положил ей руку на талию, и этот жест отчего-то вызвал у принцессы странный трепет. Она сглотнула, стараясь прогнать внезапную сухость во рту.
– Нет, – тихо ответил он. – Расследование продолжается. Но пусть Ваше высочество это не беспокоит.
– Не беспокоит?! – возмутилась она, с усилием отрывая взгляд от его черных омутов. – Возможно, в ваши планы входит моя смерть, но в мои – точно нет.
– Если бы вас хотел убить я, вы были бы мертвы. Но сейчас ваша смерть для меня не желательна, а, значит, вы будете жить. Расскажи вы мне, когда прибежали в мою берлогу, что на вас было покушение, то второго бы не произошло.
