— Я бы хотел, чтобы ты рассказал мне, — сказал я.
— Ни за что, — ответил Боб. — Ни за что. Я смог продержаться так долго только потому, что держал рот на замке. Если сейчас я начну распространяться об этом, Мэб и все остальные заинтересованные бессмертные на этой чёртовой планете разотрут мой череп в порошок и оставят жариться на солнышке.
Огни его глаз метнулись к задней части салона:
— Здесь слишком много ушей.
— Тук, — позвал я. — Попроси всех отлететь подальше от машины. У нас тут частный разговор. Удостоверься, что никого не будет достаточно близко, чтобы подслушать.
— О… — жалобно протянул Тук. — Мне тоже нельзя?
— Ты единственный, на кого я могу положиться, когда надо удержать этих балбесов, генерал-майор. Никаких любопытных ушек. Сделаешь?
— Так точно! — пропищал Тук. — Будет сделано, милорд!
В его голосе явственно прозвучала гордость.
Он опустил боковое стекло и вылетел наружу. Я снова поднял стекло и осмотрел катафалк, прислушиваясь как обычными чувствами, так и сверхестественными, дабы удостовериться, что мы остались одни. Потом я снова повернулся к черепу.
— Теперь мы можем говорить свободно. Боб, подумай вот о чём. Мэб послала меня убить Мэйв, и это что-то, с чем я не могу справиться сам… и она знала, что ты знаешь, как это сделать. Она знала, что я первым делом приду сюда. Думаю, она рассчитывала, что я приду к тебе. Думаю, она рассчитывала, что ты мне расскажешь.
Череп задумался над этим на мгновение:
— Косвенно и манипулятивно, так что ты точно вляпался. Дай мне поразмыслить. — Долгая минута закончилась. И он тихо заговорил:
— Если я тебе расскажу, — сказал он, — ты кое-что сделаешь для меня.
— И что же?
— Новое убежище, — ответил он. — Ты создашь для меня новый дом. Там, где я смогу до него добраться. Чтобы, когда они придут за мной, у меня было ещё одно место, куда можно уйти.
— Слишком сложно для меня, — подумав, ответил я. — Здесь у тебя уже есть собственное карманное измерение. А я никогда раньше даже не пытался создать что-либо настолько сложное. Даже принимая во внимание маленький Чикаго.
— Дай мне обещание, — настаивал Боб. — Обещание, подкреплённое твоей силой.
Волшебники заключают устные договоры, клянясь собственной силой. И если ты нарушишь собственное слово, то возможности в чародействе начнут угасать, а если продолжать это делать, то рано или поздно они увянут и умрут. Нарушенное обещание, подкрепленное моей силой, отбросит меня на многие годы в смысле использования чародейства. Я поднял руку:
— Клянусь собственной силой, что создам новое убежище для тебя, если ты расскажешь мне, Боб, при условии, что переживу несколько следующих дней. Только… не рассчитывай на роскошное жилище, подобное тому, что у тебя есть.
Мерцающие огни в глазницах разгорелись до нормального размера.
— Не волнуйся, босс, — с состраданием сказал Боб. — Не стану.
— Хитрая бестия.
— Ладно, поехали! — сказал Боб. — Единственная возможность убить бессмертного находится в некоторых особых местах.
— И ты знаешь такое место? Где?
— Ха, ты уже рассуждаешь по-человечески. Есть больше, чем три измерения, Гарри. Не все места расположены в пространстве. Некоторые из них — это места во времени. Их называют конъюнкции.
— Я знаю о конъюнкциях, Боб, — сказал я с досадой. — Это когда звёзды и планеты выстраиваются в линию. Тогда их можно использовать для поддержания сверхмощной магии.
— Это один из путей рассмотрения конъюнкции, — сказал череп. — Но звёзды и планеты в конечном счёте всего лишь измерительные вешки, используемые для описания положения во времени. И это один из способов воспользоваться конъюнкцией, но они делают также и другие вещи.
Я задумчиво кивнул:
— И есть конъюнкция, когда бессмертные уязвимы?
— Надо же, сообразил; возьми с полки пирожок. Каждый год.
— И когда же?
— В ночь на Хэллоуин, разумеется.
Я ударил по тормозам и прижал машину к обочине дороги.
— Повтори?..
— Хэллоуин, — повторил Боб трезвым голосом. — Это когда мир мёртвых ближе всего к смертному миру. Все — все, находящиеся в этом мире — смертны на Хэллоуин.
Я издал низкий, медленный свист.
— Я сомневаюсь, что есть больше, чем пара живых людей, кто знают об этом, Гарри, — сказал Боб. — И бессмертные позаботятся, чтобы так и оставалось.
— Почему они так беспокоятся? — спросил я. — Я имею в виду, почему бы им просто не светиться в ночь на Хэллоуин?
— Потому что, когда они… — он издал разочарованный звук. — Это трудно объяснить, потому что ты не имеешь правильных концептуальных моделей. Ты вряд ли можешь вычислять в четырёх измерениях.
— Я думаю, математику ребята проходят в подростковом возрасте. Прекращай насмешки и попытайся.
— Хэллоуин — это когда они питаются, — сказал Боб. — Или… подзаправляются. Или работают вхолостую. Это всё вроде одно и то же, я только передаю небольшую часть этого. В ночь на Холлоуин их бессмертная сущность может быть изменена. Они набирают энергию, и в эту ночь они могут получить новую силу. Чаще всего они крадут крошечные кусочки этой силы у других бессмертных.
— Те уроды — Кеммлериты и их Темносияние, — выдохнул я. — То была ночь Хэллоуина.
— Вот именно! — сказал Боб. — Этот ритуал должен был превратить одного из них в бессмертного. Там то же самое правило действует — это единственная ночь в году, когда это действительно может произойти. Я сомневаюсь, что все они знали, что это должно было быть в ту ночь. Но держу пари, что Коул знал. Парень реально жуткий.
— Определённо нуждаюшийся в смирительной рубашке и лекаре. — Я теребил свои слишком длинные, слишком спутанные волосы пальцами, размышляя. — Таким образом, на Хэллоуин они являются сюда? Все до одного?
— Любой из них… Единственное близкое слово, которое я могу подобрать — «пробуждение». Бессмертные не всегда движутся через поток времени с той же скоростью, как Вселенная. С твоей точки зрения, это выглядит, как будто они бездействуют. Но это не так. Ты просто не можешь воспринимать истинное состояние их существования должным образом.
— Они здесь, — сказал я медленно, — питаются и воруют друг у друга маленькие кусочки энергии.
— Правильно.
— То есть околачиваются, выпрашивая сладости?
— Понятное дело, — сказал Боб. — Откуда, ты думаешь, это пошло?
— Тьфу, всё это время? Жутко не хочется верить, — сказал я.
— Думаю, весь обычай празднования Хеллоуина был создан вторым или третьим по счёту Мерлином Белого совета. И это настоящая причина, по которой люди начали носить маски в эту ночь, вплоть до наших дней. И сделано это было для того, чтобы любой голодный бессмертный, прибывший за силой, мог дважды подумать до того, как поглотить кого-то. В конце концов, они никогда не могли быть уверены в том, что личность за маской не была ещё одним бессмертным, заманивающим их.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
