Это был ужин — или обед? — весьма сытный и первый с тех пор, как путники попрощались С Элрондом И покинули Последнюю Приветную Обитель. Тускло светили факелы, потрескивало пламя в очаге, на столе мерцали алым две длинные свечи. За едой Беорн своим рокочущим басом рассказывал древние предания о диких землях, лежащих по эту сторону гор; в преданиях часто упоминался темный и опасный лес, протянувшийся на многие мили с севера на юг и преграждавший путь на восток, — зловещее Лихолесье. До него было рукой подать — день езды.
Гномы слушали, качая головами. Они знали, что Лихолесье — самая грозная из опасностей, стоящих на пути к Одинокой горе (разумеется, после Мглистых гор). Насытившись, Беорн задремал, и гномы заговорили о своем — о золоте и самоцветах, о тонкостях кузнечного ремесла. Беорна это не интересовало; в его доме не было ни золота с серебром, ни какого другого металла — разве что железные ножи.
За столом, сидели еще долго, неторопливо потягивая мед из глубоких чаш. Между тем наступила ночь. В очаг подложили дров, факелы погасли, а гости все сидели и не собирались вставать. В бликах пламени высокие деревянные столбы казались живыми лесными деревьями. Бильбо вдруг почудилось, будто он слышит шелест ветра, различает уханье совы… Это походило на самое настоящее волшебство.
Хоббит понемногу клевал носом, голоса товарищей становились все глуше, но тут заскрипела и хлопнула дверь — Беорн ушел. Гномы выбрались из-за стола, расселись на полу у очага и запели. Вот что они пели — это всего одна из песен, их было спето гораздо больше:
Под ветерком шуршит траваИ вереск, но молчит листваВ лесу, где тень черна весь день,И в ней таятся существа.
Но ветер вниз с холодных горПотоком грянул на простор —Гудит, ревет и ветви гнет;И застонал древесный хор.
С восхода ветер на закат —И нет ему пути назад! —Поверх трясин, поверх осин;А лес весь ужасом объят.
Шуршат осока и тростник,Шумит камыш, к воде приник,Кипит бочаг, и неба стягДыряв, как старый половик.
Промчался ветер над Горой,Над той драконовой норой,Где страх и смрад во тьме лежат,Откуда валит дым порой.
И за пределы мира, прочь,Туда, где сине море — ночь,Где лунный челн плывет средь волн,И звезды — маяки точь-в-точь.
Бильбо снова задремал. Вдруг Гэндальф поднялся.
— Пора спать, — сказал он. — Здесь нам ничто не угрожает, но постарайтесь не забыть, о чем предупреждал Беорн, и не выходите наружу до восхода солнца. Наш хозяин зря не скажет, поэтому лучше послушаться.
Постелили им в углу залы, на помосте между деревянными столбами и наружной стеной дома. Бильбо достался соломенный матрац с шерстяным одеялом, которым хоббит, несмотря на теплую ночь, с удовольствием укрылся. Огонь в очаге едва теплился.
Бильбо заснул и спал крепко, пока среди ночи его что-то не разбудило. В очаге дотлевали угольки, Гэндальф и гномы ровно дышали во сне, сквозь отверстие в крыше виднелся кусочек луны. И тут снаружи донеслось рычание, а потом — такой звук, будто огромный зверь царапает дверь.
«Что это? — встревожился Бильбо. — Может, Беорн, обратившийся в медведя? Может, он сейчас ворвется в залу и растерзает нас?» Хоббит вновь юркнул под одеяло, укрылся им с головой — и снова заснул, сморенный усталостью и сытным ужином.
* * *
Пробудился он, когда утро было в разгаре. И то не по своей воле — кто-то из гномов споткнулся об него и с грохотом рухнул на пол. Это оказался Бофур.
— Вставай, лежебока! — позвал гном, с кряхтением поднимаясь. — А то останешься без завтрака.
— Завтрак! — Бильбо мгновенно вскочил. — Где завтрак?
— Наш уже в нас, — ответили ему, — а твоя доля на террасе. Беорн куда-то запропастился, мы ищем его с восхода и никак не можем найти. Спасибо, хоть о завтраке позаботился.
— А Гэндальф где? — спросил Бильбо.
— Вот вернется — сам у него спросишь, — услышал он, выбегая на террасу. Маг возвратился лишь под вечер. На закате он вошел в дом и присоединился к компании, ужинавшей в зале (накрывали стол и подавали еду все те же чудесные животные Беорна). Однако о хозяине по-прежнему не было ни слуху ни духу.
— Где ты пропадал? — наперебой закричали гномы. — И где Беорн?
— Не все сразу, и только после ужина. У меня с утра во рту и маковой росинки не было.
Насытившись — он съел два каравая с маслом и сливками и выпил по меньшей мере кварту меда, — Гэндальф отодвинул пустую тарелку и вынул трубку.
— Сперва отвечу на второй вопрос, — сказал маг. — Вы заметили, какой тут высокий потолок? Удобно пускать кольца. — И надолго замолчал, всецело поглощенный своей забавой: выпускал изо рта кольца дыма, которые обвивались вокруг столбов, принимали разнообразные очертания, меняли цвет и одно за другим уплывали сквозь отверстие в крыше. Снаружи, должно быть, эти кольца представляли собой диковинное зрелище: голубые, серебристые, желтые, белые большие и маленькие, они всплывали над крышей, сливались, расходились и медленно таяли в воздухе.
— Я отправился по медвежьему следу, — продолжил наконец Гэндальф. — Точнее, следов было несколько, один принадлежал Беорну, а остальные — другим медведям. Прошлой ночью, похоже, у этого дома собралось множество медведей — больших и малых; они пришли с востока, с севера и с юга. А ушли на запад. Туда след есть, а оттуда — нет. Я прошел по нему до Каррока, дальше он оборвался. До Каррока, как вы помните, можно добраться вброд, а вот за скалой слишком глубоко и течение слишком сильное — не одолеть ни вброд, ни вплавь. Пришлось вернуться и пойти вдоль реки, чтобы найти, где переправиться, а потом возвратиться по другому берегу…. В общем, я убедился, что след ведет точно к той поляне, на которой мы свели знакомство с варгами. Вот так. Полагаю, я ответил на оба вопроса.
Маг вновь замолчал. Бильбо показалось, он понял, к чему клонит Гэндальф.
— Что же делать? — вскричал он. — Если Беорн приведет сюда варгов с гоблинами, нас всех убьют! А ведь вы говорили, что наш хозяин ненавидит волков!
— Так оно и есть. Не валяй дурака, Бильбо. Иди лучше поспи, раз у тебя голова не варит.
Хоббит сник. Делать все равно было нечего, поэтому он и вправду отправился на боковую и заснул под песни гномов. Ему приснились черные медведи, сотни черных медведей, медленно, тяжело кружащихся в танце на залитом лунным светом дворе. Он проснулся, когда все остальные еще спали, и услышал те же самые странные звуки, что и накануне.
Наутро их разбудил Беорн.
— Как дела, ребятки? — осведомился он, подхватил хоббита на руки и засмеялся: — Не съели вас ни волки с гоблинами, ни страшные медведи? — Беорн бесцеремонно дернул господина Торбинса за подтяжку. — Эге, а крольчишка-то как отъелся! Пошли перекусим.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
