ответил Биттермен. – Но не сегодня. Вас это смущает?
– Нет, – отрезала Рил. – Обожаю выворачивать свое бельишко на публике.
Шпицер улыбнулась:
– Это и не мой любимый способ тоже, агент Рил, но парная работа может оказаться полезна и вам, и агенту Роби.
– Не представляю, каким образом, но я и не мозгоправ. – Рил откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. – С другой стороны, пока мы здесь, никто не пытается нас убить.
Биттермен спросил:
– Вы имеете в виду, не пытается убить вас в поле?
Роби ответил:
– Нет, она имеет в виду, убить нас в Пекле.
– Тут, конечно, не парк развлечений, – вставила Шпицер, черкая ручкой в блокноте.
Рил сказала:
– О, с тренировочной частью мы вполне справляемся. А вот пытка водой посреди ночи вызывает у меня некоторую тревогу. Я предпочитаю спать по шесть часов без перерывов на утопление, как и мой сосед.
Шпицер и Биттермер переглянулись с открытыми ртами.
Биттермен воскликнул:
– Вы хотите сказать, что вас пытали? Здесь?
– Кончайте кривляться, док, – отрезала Рил. – Это не первый раз и точно не последний. Просто обычно пытают чужие, не свои.
Шпицер сказала:
– Но это незаконно.
– Естественно, – ответил Роби. – Только не вздумайте подавать жалобу.
– Почему? – спросил Биттермен.
Роби глянул на него:
– Ну, вы же умный человек. И понимаете, зачем это делается.
Биттермен побледнел и нервозно покосился на Шпицер, которая не сводила глаз с Рил. Биттермен сказал:
– Что же, пожалуй, нам лучше приступить к нашей сессии.
– Пожалуй, лучше, – ответила Рил. – Приступайте.
Двое психологов приготовились записывать в блокнотах.
Шпицер заговорила первой:
– На нашей предыдущей встрече мы обсуждали роли.
– Судья, присяжные, палач, – с готовностью подхватила Рил; Роби с любопытством поглядел на нее.
– Да. Какую роль, по-вашему, вы играете сейчас?
– Жертвы.
– И как вы себя чувствуете? – спросил Биттермен.
– Говенно.
Он перевел взгляд на Роби:
– А вы?
– Не жертвы. Козла отпущения. И меня это бесит – на случай, если вы собираетесь спросить, что чувствую я.
– Значит, по-вашему, с вами поступают несправедливо? – спросил Биттермен.
– Я служу своей стране. Рискую ради нее жизнью уже много лет. Я определенно заслужил больше уважения, чем получаю сейчас. Как и Рил.
– Но вы согласны, что обстоятельства изменились? – спросила Шпицер.
– Потому что двое предателей погибли? – сказал Роби. – Нет, не согласен.
– Она не получала приказа их убить, – указал Биттермен.
– Она опередила события. Приказ поступил бы. Поверьте мне.
– Нет, их судили бы и, возможно, вынесли бы приговор, – возразил Биттермен. – Как всем шпионам и изменникам до них.
Роби покачал головой:
– Вы вообще в курсе, в чем те двое были замешаны? И что замышляли?
– Они не продавали государственные секреты, – вставила Рил, пока оба психолога качали головой.
– Они занимались тем, о чем мир никогда не должен был узнать, – сказал Роби. – Их никто не стал бы судить. Ни в коем случае. И они никогда не оказались бы в тюрьме.
– Их бы казнили и кинули в могилу, – сказала Рил. – Куда я их и отправила.
– Возможно, все так, – ответил Биттермен. – Проблема в том, что вы не исполняли приказ, а действовали самостоятельно.
– Это ведет к хаосу, – вставила Шпицер.
– Скользкая дорожка, – подтвердил Биттермен. – Думаю, вы и сами понимаете.
– Это был особый случай, – возразила Рил.
– Исключения не просто подрывают правило, они уничтожают его, – парировала Шпицер. – Наша работа – дать вам психологическую оценку. Я знаю, что вас здесь подвергают и будут подвергать физическим испытаниям, но мы занимаемся вашим разумом, а не телом. Вы сохранили прежнюю психическую дисциплину и состояние ума, чтобы успешно действовать в поле?
– Или будете снова придумывать себе миссии, вместо того чтобы исполнять приказы? – добавил Биттермен.
– В поле мы постоянно импровизируем, – запротестовал Роби.
– Я говорю не об импровизации, – ответил Биттермен. – Так поступают все хорошие агенты. Я говорю о своеволии, неподчинении и выдумывании новых миссий в борьбе с тем, что вы субъективно считаете злом. Обладаете ли вы по-прежнему необходимыми качествами для исполнения приказов, которые вам дают?
Рил уже собиралась что-то сказать, но вдруг передумала. Роби впервые за все время выглядел неуверенным.
Оба психолога молчали. Они сидели, глядя на агентов напротив и ожидая ответа.
– Я не знаю, – пробормотала Рил наконец.
Роби не сказал ничего.
Биттермен и Шпицер застрочили в блокнотах.
Роби спросил:
– А если мы не можем ответить однозначно, то что? Мы не годимся для задания?
Шпицер оторвалась от своего блокнота:
– Решать не нам. Мы просто даем рекомендации.
– И какие рекомендации вы дали бы прямо сейчас? – поинтересовалась Рил.
Шпицер глянула на Биттермена. Тот сказал:
– Сейчас ответ был бы бессмысленным.
– Почему? – спросила Рил. – Мы провели тут уже немало времени. Никто не даст нам годы на раздумья, тем более если нас проверяют для новой миссии.
– Мой ответ тот же самый, – сказал Биттермен.
Шпицер кивнула, а потом спросила:
– Вы вообще хотите продолжать работать? – Она несколько раз перевела взгляд с Рил на Роби и обратно.
Рил сказала:
– Эта работа – вся моя жизнь.
– Это не ответ, – возразил Биттермен.
– Другого у меня нет, – отрезала Рил.
Роби сказал:
– Сколько времени у нас осталось?
Шпицер пожала плечами:
– Это решаем не мы. Обратитесь к заместителю директора Маркс.
– Вы отчитываетесь перед ней или перед Эваном Такером? – спросила Рил.
– Иерархия агентства вам хорошо известна, – сказала Шпицер. – Естественно, вся информация в конечном итоге попадает к директору ЦРУ. Особенно информация подобного рода.
Роби кивнул.
– На сегодня все?
– А вы хотите скорей закончить? – понимающе спросила Шпицер. Она явно имела в виду не только их встречу.
Ни Роби, ни Рил не ответили.
Глава 20
Полоса препятствий грозила реальной смертью. В Пекле ничего не делали наполовину.
Зато Аманда Маркс была теперь с ними: тоже ползла по проволоке над болотом, про которое поговаривали, что в нем обитают водяные щитомордники – потому что так оно и было.
Никто из них не смотрел вниз, ибо какой в этом смысл?
Они добрались до противоположного берега, нашли закладку с оружием и продолжили движение.
Кивком головы Маркс показала Рил отклониться вправо, а Роби – влево.
Тридцать секунд спустя по ним открыли огонь.
Стреляли боевыми. В мире Роби и Рил обязательно наступал момент, когда по-другому быть не могло.
Пули свистели у них над головой, но они продвигались вперед. У них была миссия и была цель. Как только они доберутся до цели, обстрел прекратится.
Маркс держалась сзади, поскольку испытание предназначалось для двоих. Но она пристально следила за своими подопечными сразу по нескольким причинам.
Она поражалась тому, как слаженно работают вместе Роби и
