Итак, младоземельцы считают учение об эволюции ложным. Родство между организмами, выявляющееся при исследовании ДНК, они объясняют тем, что Бог в процессе творения многократно использовал одни и те же идеи. Когда внимание сторонников YEC обращают на сходный порядок расположения генов у разных млекопитающих или нахождение аналогичных «мусорных» ДНК в одних и тех же позициях в хромосомах человека и мыши, они просто заявляют, что все это тоже входило в божественный план.
Младоземельный креационизм несовместим с современной наукойВ целом младоземельцы — искренние, благонамеренные и богобоязненные люди, глубоко обеспокоенные тем, что успехи естественных наук грозят изгнать Бога из нашей жизни. Но то, на чем они настаивают, невозможно примирить с научным знанием, подправляя последнее. Если бы их заявления соответствовали действительности, это означало бы полный и необратимый крах физической химии, космологии, геологии и биологии. Как замечает в своей прекрасной книге «Примирение с наукой» профессор биологии и евангельский христианин Даррел Фок, позиция YEC равносильна утверждению, что дважды два — на самом деле не четыре.
Тому, кто знаком с научными данными, чрезвычайно трудно понять, каким образом младоземельный креационизм приобрел такую популярность, особенно в Соединенных Штатах — стране, по праву гордящейся своими научными и техническими достижениями. Но сторонники YEC апеллируют прежде всего к вере и борются с небуквальными интерпретациями Библии, которые, по их мнению, грозят совершенно подорвать авторитет Писания как книги, учащей людей почитать Бога. С точки зрения YEC если верующий соглашается с чем-либо, отличным от сотворения мира за шесть дней продолжительностью по 24 часа так, как это описано в начальных главах книги Бытия, то он становится на опасный путь ложной веры. Младоземельцы взывают здесь к сильному и вполне понятному инстинктивному стремлению верующих в первую очередь хранить верность Богу и решительно защищать Его от нападок.
Но в сверхбуквальных интерпретациях книги Бытия нет необходимостиНо давайте вернемся к блаженному Августину и его трактату о книге Бытия. Совершенно очевидно, что это внимательное, искреннее и почтительное исследование библейского текста фактически никак не опирается на сверхбуквальное понимание, хотя Августин не располагал научными данными ни об эволюции, ни о возрасте Земли и не должен был согласовывать с ними свои рассуждения. В действительности узкая интерпретация, которую считают необходимой младоземельцы, сформировалась в значительной степени как реакция на дарвиновское учение об эволюции в течение последней сотни лет.
Вполне можно понять беспокойство по поводу отказа от буквальной интерпретации библейских текстов. Ведь многие места в Библии, включая значительную часть Нового завета, написаны как рассказы очевидцев об исторических событиях, и для верующего естественно их именно так и воспринимать. Но там есть и поэтические произведения, которые не обладают характерными признаками чисто исторических повествований и в которых вполне уместны метафоры и аллегории. Таковы книга Иова, Песнь Песней, Псалтирь. Начало книги Бытия относится именно к этой категории. Августину, как и большинству других богословов прошлого, обращавшихся к данной теме, оно представлялось скорее нравоучительным рассказом, чем протокольным изложением действительных событий.
Требование буквально понимать каждое слово Библии наталкивается на другие трудности. Например, Бог заведомо не поднимал правой рукой народ Израиля (Исайя 41:10). Наверняка Он не страдает забывчивостью и не нуждается в том, чтобы пророки иногда напоминали Ему о важных делах (Исход 33:13). Цель Библии заключалась (и заключается) в том, чтобы рассказать человечеству о сущности Бога. Вряд ли этому помогла бы лекция о радиоактивном распаде, геологических слоях и ДНК, прочитанная Его народу тридцать четыре сотни лет назад.
Многие верующие обращаются к младоземельному креационизму, видя в научном прогрессе угрозу для Бога. Но нужна ли Ему здесь защита? Разве не Им созданы законы, управляющие Вселенной? Разве Он — не величайший из всех ученых, не самый великий физик, биолог? И самое главное, прославляют ли Его те, кто требует от Его народа отвергнуть строго доказанные утверждения о созданной Им природе? Может ли ложь служить основанием для веры в милосердного Бога?
Бог — Великий обманщик?За последние полвека младоземельцы — Генри Моррис и его коллеги — попытались выстроить альтернативные объяснения для всего комплекса наблюдаемых фактов, не укладывающихся в их концепцию. Но основные положения так называемого научного креационизма абсолютно не выдерживают критики. Не так давно некоторые сторонники YEC стали утверждать, что все доказательства длительной эволюции и огромного возраста Земли были специально сотворены Богом, чтобы ввести нас в заблуждение и тем проверить твердость нашей веры. Согласно этой точке зрения, все радиоактивные часы, окаменелости и последовательности ДНК намеренно созданы так, чтобы Вселенная выглядела старой, хотя на самом деле ей нет и десяти тысяч лет.
Как пишет профессор Кеннет Миллер в своей замечательной книге «В поисках Бога Дарвина», чтобы подобные заявления соответствовали истине, Бог должен был бы прибегнуть к очень уж масштабному обману. Например, поскольку многие видимые (но не существующие с точки зрения младоземельцев) звезды и галактики «выглядят» как удаленные от нас более чем на 10 тысяч световых лет, Богу пришлось бы позаботиться о том, чтобы все фотоны от этих «полностью фиктивных» объектов прибывали к нам «правильным» образом.
Представив Бога вселенским шутником, креационисты, как мне представляется, признали свое полное поражение. Неужели кто-то сочтет великого обманщика достойным поклонения? Совместимо ли это с тем, что мы знаем о Боге из Библии, из данного нам Нравственного закона и из всех остальных источников, — что Он милосерден, справедлив и никогда не обманывает? По всем мыслимым стандартам YEC пришел здесь к интеллектуальному банкротству и в научном, и в теологическом отношении. Живучесть этой разновидности креационизма остается, таким образом, одной из загадок нашего времени — и одной из величайших его трагедий. Нападая на основы чуть ли не всех научных дисциплин, YEC расширяет пропасть между научным и религиозным мировоззрением как раз тогда, когда нам более всего нужен путь к их гармоничному сочетанию. Говоря молодежи о том, что наука опасна, а научные занятия способны отвращать людей от веры в Бога, младоземельцы, возможно, лишают науку многих выдающихся умов.
Но религии YEC наносит еще больший ущерб, так как требует от верующих согласия с ложными в самой своей основе утверждениями о природе. Рано или поздно молодые люди, воспитанные в семьях и церковных общинах, настаивающих на креационистской доктрине, знакомятся с неопровержимыми доказательствами древности Вселенной и родства всех живых существ, связанных друг с другом через процесс эволюции и естественного отбора. Что за ужасный — и совершенно ненужный — выбор им приходится тогда делать! Чтобы сохранить веру своего детства, они должны отвергнуть огромную массу строгих научных данных, фактически совершив интеллектуальное самоубийство. Неудивительно, что, не имея иной альтернативы, кроме креационизма, многие из этих молодых людей отворачиваются от веры, — они просто не могут верить в Бога, желающего, чтобы они отвергли убедительно подтвержденное научное знание о мире.
Призыв к благоразумиюУчитывая только что сказанное, я хотел бы закончить эту короткую главу обращением любящего брата к евангелической христианской церкви — организации, в которой я состою и которая сделала так много добра, распространяя всевозможными путями весть о любви и милосердии Бога. Как верующие христиане, вы правильно поступаете, твердо веря в Бога-Творца и в истины, содержащиеся в Библии; и совершенно справедлива ваша убежденность в том, что наука не дает ответа на самые главные вопросы человеческого бытия, как и в том, что можно и нужно дать отпор атеистическому материализму. Но вы не выиграете сражение, стоя на негодном основании. Продолжая держаться за него, вы даете врагам веры (а их немало) шанс одержать целый ряд легких побед.
Бенджамин Уорфилд, консервативный протестантский теолог конца XIX — начала XX в., хорошо понимал, как нужна верующим твердая убежденность в незыблемости религиозных истин несмотря на все социальные и научные сдвиги. И все же он считал необходимым приветствовать открытия, благодаря которым мы лучше узнаем мир, созданный Богом. Уорфилду принадлежат следующие замечательные слова, которые церковь вполне может принять и сегодня:
