Глава 10. Прекрасные перспективы
- Шери ...? - Это было скорее хныканье, чем слово, что дрожаще пронеслось по комнате, слабое и страдальческое, но я и дальше притворялась, будто нахожусь в коме. - Ты проснулась?
Конечно же я проснулась. Как вообще можно спать, если кто-то, на расстояние двух метров по прямой, каждую секунду ворочается туда-сюда и подкрепляет это драматичными стонами и вздохами, жалобные причитания, которые прерывались только французскими молитвами. Но я упрямо оставалась лежать спиной к Леандеру.
- Люси ... мне плохо. - Ах. Ему плохо? Мне тоже было плохо. Мне даже редко бывало так плохо, как в это утро. Я чувствовала себя так, будто по моей голове проехал грузовик, после того, как тысяча крошечных гномов танцевали на моём животе Пого. Я спала не больше одного двух часов. В это время Леандер должно быть вернулся.
Каждый раз, когда он поворачивался и крутился, по комнате разносился запах затхлого сигаретного дыма, смешанный с лёгким пивным запахом. Это тоже не давало мне спать. Это и мой гнев.
При том, что сон собственно был бы сейчас решением номер один. Сон и забвение. Но мой будильник уже прозвенел и если я в скором времени не прокрадусь по коридору в ванную, то мама почувствует необходимость, взять на себя обязанность разбудить меня.
Но как мне в таком состояние идти в школу? Занятия начинались сегодня с двойного урока физкультуры, чему я как правило радовалась. Не сегодня. Я не смогу взять в руки даже мяч.
Когда я проснулась от стонов Леандера - это должно было быть случилось под утро, вся моя правая сторона тела болела, потому что я задремала совершенно напряжённая, голова повёрнута к окну, чтобы ни в коем случае не пропустить, если в нём снова появится тень. Сеппо, который передумал и признается мне, что всё было только сумасшедшей идеей. Или Леандер, которого я буду ожесточённо упрекать, прежде чем допущу, чтобы он покаянно попросил у меня прощение.
Но ничего такого не случилось. Я ждала напрасно, пока все мои мускулы не затвердели. Если я не хотела, чтобы тоже самое случилось с моей левой стороной - я уже не чувствовала кончики моих пальцев, то должна была пошевелиться, даже если эта реакция подарит Леандеру то внимание, которое он требовал в своей преувеличенной страстной игре.
Когда я, как будто во сне, повернулась на другую сторону, начал пульсировать мой висок, тихая, тянущая боль. Теперь ещё это. Я прислушалась, что происходило снаружи, где мягкий, равномерный шум накладывался на шум дорожного движения просыпающегося города. Погода изменилась. Шёл проливной дождь. Бабье лето окончательно закончилось. Я почти не могла поверить в то, что только сегодня ночью, вместе с Сеппо, сидела на хафпайп в парке Мира. Что он хотел уехать, на всегда ...
- Люси! Ты проснулась!? Уже время! Вставай! - Я так и думала. Сейчас она постучит в дверь, что у мамы было похоже на то, будто двухметровый мастер стучит по ней своей кувалдой. Она не звучала так, будто за ночь решила поверить мне и простить. Совсем наоборот: Она звучала так, будто готова ко всему и к тому же глубоко обиженно. Я осторожно открыла мой левый глаз на миллиметр и увидела, как ручка двери опустилась вниз. В какой-то момент ночью я ещё раз встала и заперла дверь. На тот случай, если Сеппо появится ещё раз. Но как я уже говорила - тщетные надежды.
- Ты что заперла дверь? Люси? Люси, поговори со мной! Ты там? О Боже, она снова сбежала ... Хериберт!
- Я здесь, мама! - закричала я и тихо заскулила, потому что мою правую икру свело судорогой, когда я пошевелилась. Я схватила себя за пальцы ног и потянула их в сторону груди. - Ты не могла бы написать мне извинение для двух первых уроков?
- Извинение? - ахнула мама возмущённо. - Люси, ты ...
- Пожалуйста, мама. У нас физкультура, а у меня начались месячные. Я действительно очень плохо себя чувствую. У меня так болит голова. И спазмы в животе.
Молчание за дверью. Она размышляла. Моё оправдание было лучшим, что у меня было в запасе, даже если оно было выдумано. Не считая головной боли и живота.
- Говоришь физкультура? - переспросила мама немного мягче после нескольких тихих секунд.
- Да, - ответила я страдальчески. - Вольные упражнения.
Я задержала воздух. Вольные упражнения было хорошим выбором. В настоящее время мы занимались баскетболом, но мне показалось, что вольные упражнения был более жалобный вариант для девушки с менструальными недомоганиями.
- К третьему уроку ты пойдёшь в школу, это ясно? А потом отдашь мне свой ключ от квартиры.
- Хорошо. - Я с облегчением вздохнула и снова натянула одеяло на плечи. Я могла ещё немного полежать, в тёплой, мягкой постели. Ведь в моей комнате стало так холодно в утренние часы. У нас было «только» начало октября. Отопление не включалось, даже если снаружи бушевала бы метель. Сезон отопления для папы начинался только в середине октября и ни на день раньше.
- Тебе что-нибудь нужно? - переспросила мама спустя какое-то время. - Может мне, э ...
- У меня всё есть! - сообщила я коротко. - Я хочу только ещё немного полежать. Больше ничего. - Да это прозвучало так, будто я действительно страдала. Когда маму мучила боль или даже приступ мигрени, она не хотела спать, а просто «полежать».
Покупать ей тоже ничего было для меня не нужно. Сейчас и вероятно никогда. У меня всё было, по меньшей мере для следующих пяти лет. Потому что Леандер сделал это своим личным заданием, заботится для меня о предметах гигиены, когда шёл в галантерейный магазин и что-то для себя «одалживал». Упаковка прокладок или тампонов всегда помещалось у него под жилетом. Теперь у меня в шкафу они лежали всех размеров и марок, которые можно было найти в торговле. Особенно очарован Леандер был прокладками с крыльями. Я же напротив, не могла терпеть, когда он вмешивался в женские дела. Но это его не заботило.
- Маленькая лгунья ..., - пробормотал он с упрёком, после того, как за дверью стало тихо, прежде чем разразиться новой арией стонов. - Ай, ай, ай ... merde ... Знаешь, как говорят французы? Аи, не ай. Они говорят аи! Почему собственно? Ай подходит больше ... о ... или о ... о mon Dieu …
«Mon Dieu» прозвучало искренне страдальчески. Я решила одарить Леандера мимолётным взглядом. Он выглядел неряшливо и не выспавшимся. Волосы падали ему, спутавшимися прядями, на бледный лоб, а глаза были окружены голубоватыми тенями. Его кожа была такой бледной и серой, что он напоминал мне вампира. Больного вампира. Мой мимолётный взгляд стал пристальным. Леандер ответил на него устало. Никакого искры или снежного блеска в его голубом глазе. Он выглядел мутно, а зелёный напоминал гороховый суп, а не свежую траву.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
