— Сегодня вы отлично поработали, старина. Очень хорошо!
— А вам удалось узнать что-нибудь новое, сэр?
— Мне? Ну, как сказать... и да, и нет. Я... я раздумывал над этим нашим делом большую часть дня. Но в целом ничего сногсшибательного сообщить не могу.
— Ну что ж, все равно желаю вам успешно провести завтрашний день в Лондоне, сэр!
— Что? Ах да, завтрашний день. Я вам... э-э-э... позвоню, если обнаружу что-нибудь действительно важное.
— Уверен, что обнаружите, сэр.
— Что? Ах да, наверное, обнаружу.
События, описанные в этой главе, необходимо сопроводить некоторым печальным комментарием. К сожалению, Льюис проявил недостаточно интереса к ассоциации рыбаков. На самом деле, если бы он попросил показать ему бланк письма, который Сайман Рауботэм вынес из дома (но зачем, спрашивается, он стал бы так подробно интересоваться этим?), то он узнал бы, что одним из двоих уважаемых вице-президентов этой ассоциации, чьи имена были написаны в верхнем левом углу бланка, был человек, имя которого было ему теперь так знакомо: г-н Дж. Вэстерби (Лонсдейл-колледж, Оксфорд).
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Вторник, 29 июля
Похоже, Морс произвел неотразимое впечатление на двух женщин, причем с одной из них он никогда не встречался.В десять часов утра следующею дня Льюис был уже в Лонсдейл-колледже, где ему удалось узнать много нового. Секретарь колледжа, на которую Льюис произвел очень приятное впечатление, угостила его чашечкой кофе и выразила полную готовность рассказать ему все, что она знала о господине Вэстерби как о человеке. Так что Льюис смог кое-что записать в свою записную книжку.
Затем ему удалось получить некоторые сведения о машинах, потому что — несмотря на полное безразличие Морса к этой проблеме — самому Льюису казалось очень важным установить с полной достоверностью, каким образом труп был доставлен из Лонсдейла в Трапп. Он узнал, что Брауни-Смит — без сомнения, по совету врача — примерно месяц назад продал свой «Даймлер», а также, что Вэстерби по-прежнему разъезжает на своем красном «Метро», оставляя его периодически во внутреннем дворике колледжа.
— А зачем, собственно, Вэстерби машина? — спросил Льюис. — Ведь он живет в колледже.
— Даже не могу вам сказать. Он довольно таки скрытный человек, и, честно говоря, никто не знает, что он делает и почему.
— Должно быть, он ездит куда-то?
— Наверное, согласилась она.
— Хорошая маленькая машина эта «Метро». Экономная!
— К тому же у нее очень вместительный багажник. Вы ведь, наверное, знаете, там можно убрать сиденье и положить сколько хочешь всякого барахла.
— Да, я слышал.
— А у вас есть машина, сержант?
— У меня есть старенькая «Мини», но я довольно редко пользуюсь ею. Обычно я езжу на работу на автобусе, а потом беру служебную машину.
Секретарь колледжа опустила глаза и, глядя в стол, вдруг спросила:
— А у инспектора Морса есть машина?
Льюису этот вопрос показался странным.
— Да, у него есть «Ланчия». И он всегда ездил на «Ланчии», во всяком случае, с тех пор, как я его знаю.
— А вы давно его знаете?
— Довольно давно.
— Он хороший человек?
— Ну, к нему как то не слишком подходит слово «хороший».
— Он вам нравится?
— Я думаю, что вам он не «понравится», — грустно пошутил Льюис. — Но на самом деле он не тот человек, который может нравиться или не нравиться.
— А у вас с ним хорошие отношения?
— Да, как правило, хорошие. Вообще, знаете... ну, одним словом, он — самый замечательный человек из всех, кого я когда-либо знал, вот так.
— На самом деле, мне кажется, он должен понимать, что это вы замечательный человек, если вам удается работать с ним так долго.
— Да ведь я ничего особенного... — Льюис даже не знал, как закончить эту фразу, но он испытал легкую гордость от того, что на него упала тень комплимента, сделанного Морсу. — А вы разве знакомы с ним, мисс?
Она покачала своей хорошенькой головкой.
— Он разговаривал со мной однажды по телефону, вот и все.
— О, когда он разговаривает по телефону, он просто ужасен. Его голос всегда звучит как-то, я даже не знаю... Он всегда звучит как-то самоуверенно и неприятно.
— Вы хотите сказать, что на самом деле он не такой?
— На самом деле он не такой, — сказал Льюис спокойно.
Потом он вдруг заметил, что взор девушки затуманился. Она смотрела прямо перед собой, но думала о ком-то другом. Он почувствовал укол ревности. Она думала о Морсе!
На следующий день в 9:12 утра Морс сел в Оксфорде на поезд, отходивший с платформы номер один до Паддингтона (Лондон). В 11:00 утра Морс уже шел тем же самым путем, который проделал за восемнадцать дней до него Брауни-Смит.
Он спустился вниз, в бар «Фламенко», по тем же ступеням, покрытым потертой красной дорожкой, прошел мимо той же самой красной портьеры, и затем уселся за стол и обсудил свое дело с белокурой девицей из бара. Это не заняло у него много времени. Недавняя грозная преследовательница Брауни-Смита ничего не могла противопоставить Морсу — ее усилия ни к чему не привели. По каким-то непонятным ей причинам она даже подумать не могла о том, чтобы предложить этому человеку с серо-голубыми глазами и редеющими темными волосами, пробитыми сединой, что он может пойти через дорогу, напротив, в сауну, если он хочет получить другие сексуальные удовольствии. Морс казался ей холодно-отстраненным, и когда он пристально посмотрел ей в глаза, она, словно сомнамбула, начала отвечать на его вопросы. Вскоре он уже входил в дверь с надписью «Служебный вход», что располагалась в дальнем конце холла.
В 13:00 дня Морс ехал на такси в сторону дома, адрес которого был ему уже известен. Все складывалось довольно удачно, и контуры общего рисунка проступали все отчетливее после каждого его следующего шага. Льюис раскопал любопытную информацию, что Гилберт был одним из близнецов (это показалось Морсу очень интересным!). Итак, Гилберт, приехал в Оксфорд по вызову своего клиента, совершенно случайно обнаружил на противоположной двери имя, написанное готическими буквами, которое по некоторым причинам неизгладимо запечатлелось в его сознании. Прибегнув к невероятным ухищрениям, он завлек этого человека в Лондон, по тому самому адресу, который Морс назвал теперь шоферу такси, по тому самому адресу, который Морс запомнил, прочитав его на деревянных ящиках в комнате Вэстерби: Кембридж-Вей, 29, Лондон WO I. Но что произошло после того, как подозрительный и находчивый Брауни-Смит встретился лицом к лицу со вторым испытанием своего мужества? Что именно случилось после того, как Ивонна вышла... а вместо нее вошел кто-то другой?
Такие мысли занимали сознание Морса, когда он сидел в такси, которое везло его, как показалось Морсу, исключительно кружным путем, в сторону Кембридж-Вей.
Но одновременно занимали его также и другие мысли: он, конечно, знал, что может претендовать на полную оплату расходов на поезд (первый класс, хотя обычно он путешествовал вторым), плату за метро, плату за такси, суточные... Кроме того, можно было доставить себе еще одно удовольствие, отправившись, например, на обратном пути в вагон-ресторан, где, возможно, он выпил бы пару рюмок скотча за чей-нибудь еще счет. Но будет ли это справедливым, если он подколет к перечню своих расходов такое странное, если не сказать нелепое, на первый взгляд наименование, как «Месть Фламенко — 6 футов»? В целом он склонялся к тому, что нет.
Итак, он вышел из машины и встал перед домом номер 29.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Вторник, 29 июля
Льюис восстанавливает в памяти некоторые свои шаги и делает потрясающие новые открытия.Льюис вернулся в управление полиции к половине двенадцатого утра. Новых указаний сверху относительно того, что ему делать дальше, у него не было, а из того, что ему было поручено, он, похоже, сделал уже все, что мог. Внезапно он вдруг подумал с обидой, что взял на себя слишком много, и к полудню принял твердое решение ничего нового больше не делать, а вернуться еще раз на место преступления и тщательно осмотреть его. При этом он вряд ли мог бы как следует объяснить, зачем ему это понадобилось.
Он зашел в гостиницу при лодочной станции, выпил полпинты горького пива и отправился в сторону канала по дороге, которая вела к мосту Обри. Однако в то утро там не было ни одного рыбака, и он медленно шел вдоль канала, еще раз прочитывая предостерегающие объявления, расставленные через равные промежутки на низкой аккуратной террасе вдоль дороги: «Около этих коттеджей причаливать запрещено». Очевидно, люди, жившие здесь, ревниво относились к своим приобретениям — очень дорогим участкам, а также могли позволить себе иметь собственные лодки и, ко всему прочему, обладали божественным правом причаливать прямо против своих аккуратных и нарядных крылечек.
Но вскоре в мозгу у Льюиса возникла какая-то новая мысль... Если все эти люди были озабочены тем, чтобы охранять свои права и свои частные владения, если все глаза пристально следили за ситуацией на воде, за тем, чтобы никто не пересек заветную границу, тогда конечно же в этом тихом местечке — да! без сомнения, кто-то ведь должен был что-либо видеть! Потому что тело, совершенно определенно, было, видимо, сброшено в канал из багажника машины сзади. Как же еще? И как же это он, Льюис, который уже однажды опрашивал всех жильцов, ничего не узнал о какой-нибудь странной машине!
