часто моргая глазами-бусинками. – Мне действительно надо идти.
Я вылетаю из заведения прежде, чем он мог бы что-то сделать, и сбегаю по ступенькам в метро.
Глава двадцать четвертая
Двумя годами ранее
Когда я вхожу в кафе «Лиссабон», саксофонист играет соло, звучащее, как джазовая версия «Болеро». Петляя между столиками в забитом людьми фьюжн-ресторане, я замечаю Эми и Марко. Они сидят друг рядом с другом за длинным столом, который Эми забронировала на вечер.
Они единственные за переполненным столом, кто не смотрит на музыкантов. В кои-то веки они цивилизованно беседуют. Я чувствую облегчение оттого, что они поладили.
По пути сюда я беспокоилась, что без меня в качестве барьера они начнут спорить, и это испортит вечер. То, что моя лучшая подруга и мой парень не выносят друг друга, меня печалит. Когда я только начала встречаться с Марко, эти двое просто терпели друг друга, но сейчас они уже испытывают обоюдное неприятие. Сейчас ситуация такова, что Марко очень редко приезжает ко мне, если есть хоть какая-то вероятность, что Эми будет дома.
Это началось вскоре после того, как у нас с Марко завязались отношения. Они с Эми поспорили о политике. Спор перешел некоторые границы. Она прогрессивных взглядов. Марко говорит, что придерживается взглядов умеренных. Эми настаивает на том, что на самом деле он скрытый консерватор.
Это правда, у них совершенно разные взгляды на мир. Марко – адвокат, перековавшийся в предпринимателя, молящийся в храме капитализма. Эми – доктор-идеалист, считающая деньги грязным словом. Правда, Марко не раз цинично отмечал, что, возможно, это оттого, что у нее богатые родители.
Я слушаю восходящие ноты саксофона, наблюдая, как Эми кладет руку на руку Марко и оставляет ее там, донося свою мысль. Жест типичен для Эми. Она теплая и невероятно тактильная. Она всегда обнимается, гладит руки и мнет плечи. Это часть ее обаяния – вместе с тем, как она подмигивает, словно роковая женщина из мультика, чтобы получить все, что она хочет.
И я действительно имею в виду – все. Где бы она ни была, Эми частенько получает подарки. В ресторанах это бесплатные блюда. Бармены наливают ей бесплатные напитки. Во время путешествий ей всегда повышают класс обслуживания в самолетах. Во время поездки в Арубу с компанией подруг она пожаловалась менеджеру отеля, что ее номер воняет застоявшимся сигаретным дымом. Ей предложили переселиться в пляжный домик, а также дали в качестве комплимента массаж в спа отеля.
Не вредит и то, что она до безумия красивая. У нее тонкие черты лица и длинные светлые волосы, которые она унаследовала от своей прабабки-шведки. Но не только внешность выделяет ее. Эми невероятно харизматична. Она из тех редких людей, которые мгновенно освещают комнату, просто войдя в нее.
Ни Эми, ни Марко еще не видели меня. Их стулья прижаты к стенке, отчего они вынуждены сидеть неестественно близко друг к другу.
Я чувствую приступ беспокойства, когда Эми встряхивает волосами – один из ее действенных приемов флирта, который я видела тысячи раз перед тем, как она положит на кого-нибудь глаз. Эми влюбляется так часто, что я, честно, теряюсь во всех ее ухажерах, а перестает любить она еще чаще. Исключение – Бретт, хирург, с которым она встречается с прошлого года. Впервые я видела ее влюбленной настолько, что именно этот парень в их отношениях взял верх. К счастью для Эми, Бретт также был ей одурманен.
В отличие от Эми, это я всегда прихожу с разбитым сердцем плакаться ей в жилетку, пока она утешает меня уморительными и во многом выдуманными историями о том, как ее бросали разные парни. Я знаю, что они выдуманные, потому что все расставания инициирует она. Это один из многих секретов, которыми она поделилась со мной за все годы.
В первую очередь именно благодаря Эми я встретила Марко. Ее позвали на свидание вслепую. Она согласилась, только если каждый сможет привести друга, чтобы это было двойное свидание вслепую. Так Марко там оказался.
Это был японский ресторан. Мы сошлись на почве нашего отвратительного владения палочками для еды. Марко и Эми спорили, стоит ли есть суши палочками или пальцами. Эми настаивала на том, что правильно есть пальцами. На втором курсе она в течение одного семестра жила в Японии и заявляла, что ей приходилось выживать на диете из суши и сакэ.
К концу вечера я влюбилась по уши. Марко, видимо, не так сильно. Ему потребовалось три недели, чтобы позвонить мне. Он сказал, что это из-за того, что он был завален работой, хотя позже, соединив несколько фактов воедино, я поняла, что в промежутке была другая девушка.
– А вот и она, – визжит Эми, когда видит, что я подхожу к столу. – Мы с Марко гадали, что с тобой произошло.
Эми встает и обвивает меня стройными руками в цепком объятии. В сравнении с Эми в обтягивающем, лишенном рукавов платье из розового шелка я определенно чувствую себя грязной. После жуткого предпоказа Кью я не успела зайти домой и переодеться в сексуальное темно-синее платье, которое планировала надеть вечером. Я нанесла макияж в такси и расстегнула воротник атласной рубашки винного цвета, чтобы открыть кулон из черного жемчуга, который принадлежал моей маме.
Эми занимает место во главе стола. Я сажусь рядом с Марко, туда, где сидела она, и меня окружает облако жасмина, которым Эми пометила территорию.
– Ты выглядишь потрясающе, Лив, – говорит Марко, целуя меня.
Пока мы разговариваем, он властно кладет руку на спинку моего стула и поглаживает мой затылок. Я объясняю, что не успела заехать домой и переодеться.
– Лив, честно, это неважно. Ты во всем выглядишь потрясающе. И без всего, – шепчет он, мягко посмеиваясь над легким румянцем, появившимся на моих щеках. Ненадолго я кладу голову на его мускулистую грудь, наслаждаясь безопасностью его присутствия после тревожного опыта на предпоказе Кью.
– О чем вы с Эми говорили, когда я пришла? – наконец спрашиваю я.
– О тебе. Это единственная тема, по который мы с Эми сходимся.
– Правда? А что я? – удивляюсь я, потому что он прав: я – это все, что есть между ними общего.
– Мы говорили о том, что ты никогда не приходишь вовремя. Ты бы опоздала даже на свою собственную свадьбу.
– На похороны, – игриво поправляю я, улыбаясь его шутке, понятной только мне. – Я бы опоздала на собственные похороны.
Марко смешал фразеологизмы двух языков – скорее, чтобы развлечь меня, нежели потому, что английский был
