На его лице появляется странное выражение, которое я не могу расшифровать.
— Ты думаешь, они пялятся на тебя, потому что думают, что ты грибок, выползший из болота?
— Не знаю, — отвечаю я, озадаченная его странным взглядом. — Я имею в виду, они, вероятно, не думают буквально, что я грибок, но они определенно смотрят на меня также.
— Это совсем не так. Я обещаю.
— Мне все равно, почему они таращатся. Я просто хочу, чтобы они прекратили. Я чувствую себя неловко, и у меня было слишком много этого в моей жизни. Вот что мне нравилось в жизни за границей. Никто меня не знал, поэтому мне никогда не приходилось беспокоиться о том, что люди будут смеяться надо мной.
— Никто над тобой не смеется, — серьезно говорит он. — Но я посмотрю, что можно сделать с этими пристальными взглядами.
— Что? Ты собираешься попросить всю школу перестать смотреть на меня? — шутливо спрашиваю я, ожидая, что он рассмеется.
— Я мог бы это сделать, но сначала попробую кое-что другое, — говорит он с хитрой улыбкой, покачивая бровями.
— Не делай ничего, что ухудшит ситуацию, — умоляю я, сжимая руки. — Пожалуйста, Кай, обещай, что не будешь.
— Клянусь всем сердцем и надеюсь не умереть. Воткни иголку Ханне в глаз, — говорит он и целует меня в кончик уха, прежде чем отпустить.
Я вздрагиваю от странного поцелуя, который только заставляет его смеяться.
— Ну, по крайней мере, ты считаешь себя забавным, — поддразниваю я его.
— Я знаю, ты тоже считаешь меня смешным. — Он поднимает недоеденное яблоко и показывает мне свои жемчужные зубы. — Вот почему ты всегда смеешься, когда находишься рядом со мной.
Я открываю рот, чтобы подразнить его, сказать, что он не смешной, что я никогда, никогда не смеюсь над ним, и что он должен перестать пытаться все время шутить, но Кайлер входит в кухню.
На нем свободные баскетбольные шорты и майка, а волосы влажные, как будто он только что вышел из душа.
С тех пор, как я вернулась из поездки, я видела его только один раз, когда он спорил с Ханной на подъездной дорожке. Находясь так близко к нему, мой счетчик любви/желания переходит в режим путаницы. Я три месяца злилась на него, потому что думала, что он встречается с Ханной, и ожидала, что уже преодолела свою влюбленность в него. Но когда я узнала, что он не встречался с ней по-настоящему, это привело меня к еще большему замешательству, чем когда-либо.
Нравится ли он мне до сих пор?
Черт возьми, похоже да.
— Эй, ты не видел мою спортивную сумку? — спрашивает Кайлер Кая, направляясь к холодильнику. Но когда он замечает меня, то замирает, сдвинув брови. — Привет…
— Привет. — Я вздрагиваю от хрипоты собственного голоса.
Возьми себя в руки. Не нервничай. Ты больше не такая. Ради бога, ты поцеловала Найла. И ты даже не знаешь, как к нему относишься.
Кайлер, кажется, находит мою нервозность скорее забавной, чем отталкивающей, и улыбается мне. Я уверена, что он не узнал меня, потому что он никогда не улыбался мне так раньше, даже когда дарил розу или когда мы играли в баскетбол.
Роза. Подарок из жалости.
Я хмурюсь, вспоминая, что сказала мне Ханна. Была ли хоть капля правды в ее словах?
— Иза, почему у тебя такой вид, будто ты только что съела что-то кислое? — спрашивает Кай, возвращая меня к реальности.
— Потому что я съела что-то кислое, — вру я.
Кай закатывает глаза.
— Как скажешь.
— Ты выглядишь по-другому, Иза, — говорит Кайлер, изучая меня с головы до ног.
Ну, по крайней мере, он, кажется, знает, кто я.
— Гм, спасибо, — отвечаю я, не уверенная, комплимент это или нет.
— Я не имел в виду ничего плохого, — быстро объясняет Кайлер. — Я просто хотел сказать, что ты выглядишь иначе. Мне нравится.
Он улыбается мне, улыбка достигает его глаз. Я не могу не улыбнуться в ответ и, вероятно, выгляжу совсем глупо.
— Спасибо, — говорю я ему уже с большей уверенностью.
Его губы приоткрываются, но Кай обрывает его.
— Твоя спортивная сумка в машине, — холодно говорит он. — Ты оставил ее там после тренировки, а мама обвинила во всем меня. Я ни хрена не понимаю, почему это моя обязанность заботиться о твоем дерьме.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Она, наверное, подумала, что это твоя сумка, — говорит ему Кайлер, отвлекая его внимание от меня. — Ты всегда оставляешь свою там, и в машине воняет.
— Я почти год не пользовался спортивной сумкой. — Кай откидывается на прилавок, скрестив руки.
— Я думал, ты собираешься вернуться в команду в этом году? — спрашивает Кайлер Кая, используя свои худые руки, чтобы открыть один из верхних шкафов.
Кай качает головой, в его глазах вспыхивает раздражение.
— Мама принимает желаемое за действительное. Я не собираюсь пробоваться в команду. У меня есть дела поважнее.
— Какие, например? — Кайлер хватает коробку протеиновых батончиков, прежде чем закрыть шкаф. — Накуриться и посмотреть телевизор?
Ладно, все действительно начинает становиться неловко и неудобно. Я решаю, стоит ли мне выйти из комнаты и сбежать, когда Кайлер поворачивается ко мне.
— Извини, — говорит он мне. — Мы не должны так спорить при тебе.
Кай хмуро смотрит на Кайлера.
— Почему нет? Она все время слышит нас, когда выходит на балкон.
— Хэй. — Я бросаю на Кая злобный взгляд. — Это новый способ бросить меня под автобус?
Кай выглядит немного раскаявшимся. —
Прости. Но он и так знает, что ты это делаешь.
— Все в порядке, — говорит мне Кайлер, засовывая коробку под мышку. — Мне всегда казалось, что ты смотришь на нас так мило.
Может, он и пытается заставить меня чувствовать себя лучше, но сейчас я чувствую себя первоклассным уродом.
— Мне нужно на тренировку. — Кайлер достает из холодильника бутылку воды и возвращается в ванную. — Иза?
Я медленно поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.
— Да?
— Приходи как-нибудь посмотреть одну из моих игр. — Он одаривает меня улыбкой с ямочками на щеках. — Ты могла бы подбодрить меня и принести удачу. Как тогда с бросками в кольцо.
Меня внутренне тошнит. Футбол. Так грубо и оооочень скучно. Серьезно, я как-то была в комнате, когда отец смотрел игру, и это праздник зевоты. Я бы предпочла провести время за чтением, рисованием, посещением Комик-Кона, подписыванием любимых книг или ведением блога. Черт, я бы предпочла бегать в магазин красок в нижнем белье, чем смотреть, как кучка парней бросает мяч и набрасывается друг на друга.
Но я не собираюсь ничего рассказывать Кайлеру. Не тогда, когда он пригласил меня посмотреть, как он играет. И на публике. Не только когда мы находимся в одном из наших домов, где нас никто не видит.
Я натягиваю самую фальшивую улыбку.
— Звучит очень весело! — Ладно, возможно, я немного переборщила.
Кайлер ухмыляется, не обращая внимания на то, что я изображаю энтузиазм.
— Потрясающе. В следующую пятницу будет игра. Дай знать, если тебя нужно будет подвезти. — Он подмигивает мне, как это всегда делает Кай.
Я продолжаю улыбаться, пока он не выходит из дома, затем моя голова отклоняется назад, а рот открывается.
— Срань господня.
Кай фыркает от смеха.
— Серьезно, смотреть, как ты пытаешься казаться счастливой, наблюдая, как он играет, будет самой забавной вещью, которую я когда-либо видел.
Откидываю свободные пряди, намокшие под дождем, а затем поворачиваюсь к нему лицом.
— Я ненавижу футбол, ладно. Честно говоря, я не любитель смотреть какой-либо спорт, и точка.
— Но ты не против поучаствовать. — Он открывает холодильник и достает две банки кока-колы. — Я помню, как ты выиграла какой-то конкурс свободных бросков или что-то в этом роде.
— Заниматься спортом и наблюдать за ним — две совершенно разные вещи. — Я ловлю банку кока-колы, когда он бросает мне одну. — Мне трудно сосредоточить внимание, если только это не связано с книгами, письмом или рисованием.
— Я знаю, — просто говорит он, открывая крышку банки.
