Разоблачая грехи режима, Иноземцев в своей статье утверждает, что в нынешней России «власть вытекает из собственности и покупается за деньги». Если бы об этом говорил визгливый музыкальный критик, можно было бы на это не обратить внимание. Но об этом говорит доктор экономических наук. Можно подумать, что в стране, которая является лидером западного мира, в США, власть вытекает из нищеты, а деньги не играют никакой роли. Если бы кто-нибудь об этом говорил в сегодняшних США, где президентская избирательная кампания выходит на финишную прямую, то такого человека сочли бы с луны свалившимся. Фактор денег стал таким всеобъемлющим, что сегодня для кандидатов речь уже идет не о сотнях миллионов долларов: если кто-то реально хочет стать участником избирательной кампании, счет может перевалить за миллиард.
Мне уже приходилось писать, цитируя известного профессора из Беркли С. Фиша, что российский режим является не консолидированной демократией, он, скорее, характеризуется как «демофилия» (любовь к народу), где, в отличие от авторитарных петростейтс, рост цен на энергоносители сопровождается пропорциональным ростом потребления у населения. По мнению многих авторитетных западных исследователей, никогда российское общество не жило так богато, а российские граждане не потребляли так много. (Это, конечно, не означает, что страна уже достигла действительно высокого уровня благосостояния.) Кстати, многие либеральные экономисты критикуют Путина за то, что он непрерывно повышает зарплаты и пенсии бюджетникам. Но что, спрошу еще раз, предлагают либеральные экономисты, кроме призывов к большей демократии и заклинаний о меньшем государстве?
Действительно, страна все еще во многом зависит от нефтяной трубы, но крайне вульгарно было бы все проблемы российской экономики свести к трубе. На самом деле в стране есть сотни компаний вне сырьевого сектора, конкурентоспособных как на внутреннем, так и на внешних рынках, о чем упорно пишет «Эксперт». И в этих компаниях залог будущего экономического процветания.
Что предлагает Иноземцев в качестве альтернативы? Язык не поворачивается назвать это концепцией. Автор претенциозно называет это «превентивной демократией». В целом она сводится к банальностям типа того, что режим должен принимать «сигналы от граждан», «инкорпорировать оппозиционных деятелей и использовать их энтузиазм в борьбе с очевидными пороками властной пирамиды», а народу надо перестать любить «зарвавшуюся питерскую шпану». И эти люди хотят диалога и уважения к себе?
«Отказ учитывать мнение оппозиции» достиг своей кульминации в работе Открытого правительства под руководством премьера Медведева, где представлен весь спектр российской политики вплоть до представителей Алексея Навального.
Таким образом, налицо некий убогий политический манифест. В стране все плохо — вопреки всему позитивному, что происходит в экономике и в социальной жизни, — потому что ему так хочется. Оппозицию надо интегрировать во власть. Не ясно, правда, как этих «благородных», «умных», «талантливых», «креативных» людей инкорпорировать в ряды «питерской шпаны». И самое главное: либо вы сдадите нам власть и уберетесь восвояси, либо мы вам обещаем гражданскую войну. И с такой убогой политической программой эти люди хотят выступить в роли учителей жизни для страны и народа! Нет ничего удивительного, что наш народ, обладая инстинктом самосохранения, раз за разом отправляет эту шантрапу в помойку политической жизни.
Не допустить раскола. Необходимые шаги
Сказав все это, нельзя не отметить, что такая оголтелая антивластная и антипутинская кампания дает свои деструктивные результаты. В связи с имеющимся расколом в российских элитных кругах и пока что неявным расколом в самой власти нарастают элементы неопределенности, чреватые серьезными последствиями как для власти, так и для страны. Без правильного понимания политической ситуации и настоятельной необходимости предпринять ряд шагов для консолидации режима как будущее страны, так и лично Путина кажутся мне весьма неопределенными.
Первое. Необходимо окончательно осознать, что период любви лидера с народом уже в прошлом. Российское общество, равно как и элитные круги (хоть и не в столь явной степени), расколото.
Второе. Путину необходимо осуществить инвентаризацию собственного общественного, политического, институционального, интеллектуального, информационного ресурса. Вряд ли в нынешних условиях можно рассчитывать на то, что какими-то частичными уступками или «морковкой» можно успокоить отдельные группы людей или перетянуть на свою сторону те или иные знаковые фигуры из среды оппозиции. Со стороны общества, особенно радикальных кругов оппозиции, это воспринимается, скорее, как слабость властей и еще больше подогревает аппетиты ее лидеров. Есть угроза, что, потеряв страх перед властью, значительная часть как оппозиции, так и элитных кругов потеряет к ней и уважение.
Третье. Не совсем понятно, почему сегодня теперь уже премьер Медведев находится все еще вне зоны критики в отличие от действующего президента.
Четвертое. Очевидно, что политическая сила Путина в период с 2000-го по 2011 год определялась не только силовыми структурами государства и бюрократическим аппаратом. Она была в прямой связи с народом и в его поддержке. Огромную роль в связке лидера и народа играло телевидение. Сегодня ситуация радикально изменилась. Если еще недавно для политической мобилизации своего электората было достаточно одного телевидения, то сейчас, в условиях политической, региональной, информационной расколотости общества, требуется институциональное оформление своих сторонников как необходимого фактора политической мобилизации. Во время президентской избирательной кампании эта мобилизация оказалась весьма успешной. Но становится очевидным, что Россия вступила в пору политической зрелости и что в расколотом в идеологическом и политическом отношении обществе есть потребность в институте, который постоянно занимался бы политической мобилизацией общества в поддержку власти в противовес антивластным мобилизационным действиям оппозиции. Видимо, требуется ускорить трансформацию Общероссийского народного фронта в эффективно функционирующую политическую партию — политическую опору для президента.
Пятое. Думаю, власти переоценивают возможности собственного информационного ресурса. Режим практически потерял контроль над большинством печатных СМИ. Контроль над телевидением часто является иллюзорным.
Шестое. Очевидно, что режим нуждается в интеллектуальной мобилизации. Лидеры оппозиции, как уже говорилось, пытаются представить власть тупой и преступной, с которой не могут иметь дело «рукопожатные» и уважающие себя люди. Реальная мобилизация идеологически и политически мотивированных здравомыслящих людей, способных показать интеллектуальное убожество своих политических противников, — настоятельная необходимость для режима.
И это, как уже сказано выше, лишь небольшая часть того, что нужно сделать, чтобы власть обрела уверенность в своих политических, интеллектуальных и информационных возможностях.
Эксперт. ру, 09.07.2012Россия снова на развилке
Чем опасно «подмораживание» страны
Стал печальной традицией тот факт, что Россия раз за разом повторяет собственные циклы. Переходя из одного состояния в другое, страна не может завершить переход от одномерности к многомерности, от жесткой властной вертикали к множественности центров силы, представляющих интересы различных социальных слоев. Снова после хаоса 1990-х годов и последующего экономического роста российское общество стоит перед развилкой. В очередной раз мы сталкиваемся с ситуацией, когда уровень жизни и благосостояния вырос, но обществу этого недостаточно, и люди, в особенности так называемый креативный класс, хотят более быстрых улучшений и становятся крайне чувствительными к любым проявлениям коррупции, беззакония и произвола со стороны властных структур.
История повторяется. В XIX веке нечто подобное сложилось в российском обществе в результате реформ Александра II, когда растущие ожидания и общественные настроения привели к разгулу революционного террора. В 1917 году, уже при Николае II, социально-экономический подъем завершился неспособностью власти справиться с накалом общественных настроений, и, как следствие, произошел коллапс. Потом была перестройка при Михаиле Горбачеве, когда власть не смогла справиться с общественно-политическими силами, раскрепощенными со стороны этой же власти. И мы в очередной раз потеряли нашу страну.
Ситуация, в которой сегодня оказалась Россия, — не исключительная для нашей страны история. Этот феномен блестяще описан Алексисом де Токвилем применительно к Великой французской революции. Так называемую революцию растущих ожиданий проходили и Россия, и Китай, и все другие переходные общества. Самое важное — какой ответ дает власть на новые вызовы, возникающие в результате раскрепощения граждан? Тут возможны три варианта. Первый тип реакции известен российской истории. Кстати, об этом опыте нашей страны вспоминали на завтраке Сбербанка в рамках «Валдайского клуба». Ужасная ситуация российской действительности XIX века — царь-освободитель, которого все ненавидят, при том что он делает все для развития демократии, новых общественных и государственных институтов. После убийства царя его преемник Александр III решает, что называется, «подморозить» страну. Мы все знаем, к чему это привело. «Подмороженная» Россия в 1917-м показала миру, что в результате этой «подморозки» так и не сложилась культура горизонтальных отношений в рамках закона определенных процедур, где разрешались бы конфликты институционально оформленных интересов. В итоге мы получили революцию, после которой возникла такая политическая власть, по сравнению с которой царское самодержавие Николая II выглядело вершиной демократии.
