Основные торжества по случаю 250-летия происходили на стадионе имени Кирова. Участвовало пятнадцать тысяч статистов и три тысячи спортсменов. Зрителям были показаны театрализованные сценки из прошлого Петербурга. Ставил сценки начинающий режиссер Товстоногов. Именно после этого шоу для него открылись двери в мир большой театральной карьеры. Новый лидер страны Никита Хрущев наградил Ленинград орденом Ленина. Это был первый визит главы государства в Северную Пальмиру после убийства Кирова.
Ленинград лишился столичного статуса, зато получил возможность жить так, как живется. Не подстраиваться под сильных мира сего, а оставаться самим собой. Никто не пытался его перестроить, не сносил зданий, мешающих парадам грозной военной техники. Московские коммунисты оставили этот город умирать естественным путем, а больше ему ничего и не было нужно. Пока в новой динамичной столице возводили высотки и прокладывали хайвеи, мой город просто отражался в Неве. Вянущий, рушащийся, но по-прежнему очень красивый.
В том же 1957-м, но осенью праздновали 40-летие Октябрьской революции. Тут размах торжеств был уже поскромнее. Какие бы то ни было гигантские монументы в центре города решили не возводить. Ограничились несколькими точечными инновациями. Дружественная Финляндия подарила Ленинграду паровоз, на котором в 1917 году в город приехал Ленин. Паровоз установили на Финляндском вокзале. На набережной у Нахимовского училища отреставрировали крейсер «Аврора», который когда-то подал сигнал к штурму Зимнего. Насчет обоих подарков по городу с самого начала ползли слухи, что никакого отношения к Ильичу они не имеют. Паровоз, мол, финны прислали первый попавшийся, а вместо крейсера «Аврора» на набережной установили очень похожий крейсер «Диана», потому что реальную «Аврору» пустили на металлолом еще до войны.
К концу 1950-х уровень жизни в СССР превзошел довоенный и продолжал расти. В столицах поднимал голову советский мидл-класс со всеми своими запросами и амбициями. Эти люди неплохо зарабатывали, а жить хотели еще лучше. Дача, отдельная квартира, модная одежда, иностранная бытовая техника, со временем – может быть даже, собственный автомобиль. Прежде это казалось фантастикой, а теперь – пожалуйста. В феврале 1961-го в Ленинград завезли первую пробную партию украинских автомобилей «Запорожец». Газеты писали, что эта небольшая, но по-своему изящная машина украсит жизнь множества советских семей.
Эпоха войн и общественных катаклизмов закончилась. Теперь можно было подумать и о себе. В магазинах стали появляться импортные товары. Например, итальянские нейлоновые рубашки. Или финские водонепроницаемые куртки. Ходить в синтетике летом было жарко, а дезодорантов тогда, разумеется, не существовало. Но все модные мужчины ходили именно в синтетике, и именно в жару. Девушки летом непременно носили белые перчатки, а зимой кутались в меховые лисьи воротники с лапами и мордой. Шапочки носили самодельные, вязаные. Назывались они «менингитки». Кроме того, именно в те годы с опасных бритв советские мужчины перешли на безопасные или электрические. Их выпуск отечественная промышленность тоже наладила именно тогда.
Менялись какие-то мелочи, а с ними уходила эпоха. В 1960-м упразднили профессию лифтеров. Сразу после этого появилась традиция пи́сать в лифтах прямо на пол. На следующий год отменили профессию кондуктора. После этого во всем городском транспорте был введен единый тариф на проезд: автобус пять копеек, троллейбус – четыре, трамвай – три копейки. Раньше стоимость зависела от продолжительности поездки.
В 1957 году на Петроградской стороне стали строить здание телецентра. Его 300-метровая башня проектировалась так, чтобы превзойти по красоте Эйфелеву башню в Париже. Но почему-то достопримечательностью башня не стала. Ленинградский завод имени Козицкого осваивал производство новых моделей телевизоров. Некоторые были даже с дистанционным управлением: сбоку торчал пятиметровый провод со здоровенной калабахой на конце. Правда, работала техника не всегда. Вечерами напряжение в электросети обычно падало и телевизорам не хватало мощности.
Жизнь стала сытнее. Жизнь стала посвободнее. Новое поколение посматривало на старые идеалы с ухмылочкой. Как попка повторять заклинания насчет верности делу Ленина, этим людям казалось уже немного скучным. В Ленинграде 1950-х первыми в стране появились стиляги, валютные спекулянты, джазовые музыканты, футбольные фанаты, религиозные сектанты и много других штук, о которых прежде никто и слыхом не слыхивал.
14 мая 1957 года в городе состоялся матч между ленинградским «Зенитом» и московским «Торпедо». Заканчивался он со счетом 5:1 в пользу москвичей. На последних минутах на поле вышел пьяный болельщик, который велел «зенитовскому» вратарю убираться с поля: он сам постоит в воротах и у него это получится лучше. Болельщика тут же скрутили, но вслед за ним на поле ломанула 30-тысячная толпа. Милиция в ужасе разбежалась. Фанаты рыскали по служебным помещениям стадиона и обещали игрокам любимой команды устроить козью морду. Спортсменов выводили наружу через подземные этажи. Директор стадиона звонил в Большой дом и, надрываясь, орал: «Скорее! Тут новая Февральская революция!»
Никаких подразделений по борьбе с гражданскими беспорядками в СССР, как известно, не существовало. За неимением самих гражданских беспорядков. Полицейская дубинка в Советском Союзе считалась признаком тоталитарных западных обществ, которому у нас совсем не место. Поэтому на стадион были срочно переброшены курсанты военных училищ и единственный имевшийся оперполк милиции. Толпа разогнала и тех и других в течение нескольких минут и долго пинала оброненные фуражки. Беспорядки охватили всю Петроградскую сторону и продолжались до поздней ночи.
Итог: 107 раненых милиционеров. 16 фанатов осуждены за хулиганство на сроки от года до восьми. Игроки «Зенита» сделали выводы и приналегли на тренировки. После этого о больших околофутбольных битвах в Ленинграде не было слышно почти четверть века. Зато буквально на следующий год побоищем чуть не закончились поэтические чтения в Доме актера прямо на Невском проспекте.
1950-е вообще были годами невиданной активности студентов. И главное, в чем проявляли себя студенты, – студенты писали стихи.
Вернее, не так. Стихи в то время писали не только студенты. Стихи писали все: молодежь, рабочие на фабриках, бюрократы в высоких кабинетах, школьники, научные сотрудники – далее везде. Литературные объединения существовали при всех Домах культуры, при всех крупных заводах, при Дворце пионеров, при нескольких газетах, а самое лучшее – при Горном институте. Главным же событием начала 1950-х стал «Турнир поэтов», прошедший в Технологическом институте. Именно после того турнира стало ясно: то что было, прошло. Отныне все в стране и городе станет по-другому.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
