— Мне приходилось иметь дело со всевозможными превращениями весьма различной длительности, но быстрейшее из всех, мне известных, — это мое собственное превращение из физика в химика: оно произошло в мгновение ока.
БОЛЬШОЙ ШУМ И МАЛЕНЬКИЙ ШУМ
Великий Бетховен за всю жизнь не смог освоить четырех арифметических действий. Умножение и деление остались для него тайной за семью печатями. И до конца дней своих гениальный композитор, чтобы умножить 12 на 60, писал число 12 шестьдесят раз подряд и складывал их.
Математики не остались в долгу у композиторов. Один из крупных математиков, австриец Вега, был настолько чужд музыке, что не раз говаривал: «Нет ни хорошей, ни плохой музыки. Есть только большой шум и маленький шум».
ТЕЛЕСКОП СЛИШКОМ СИЛЕН
В конце XIX века американский астроном Ловелл произвел сенсацию, заявив, что ему удалось обнаружить на поверхности Марса каналы — следы разумной деятельности марсиан. Неудивительно, что первым объектом, на который был направлен в 1904 году новейший 100-сантиметровый телескоп Йеркской обсерватории, стал именно Марс. Но, увы, астрономы, прильнувшие к окуляру телескопа, не обнаружили на Марсе ничего, что можно было бы приписать разумной деятельности… Это дало повод йеркским астрономам направить Ловеллу телеграмму: «Телескоп Йеркса слишком силен для каналов Марса».
ТЫ НЕ БОЙСЯ, Я САМ БОЮСЬ…
Визит молодого Энрико Ферми в Геттинген — Мекку квантовой механики — не увенчался установлением теплых дружеских отношений между ним и его германскими коллегами-физиками. Много лет спустя Ферми с горечью говорил, что Макс Борн и его ученики, напустив на себя вид всеведения, попросту отпугнули его.
Однако, как выяснилось позднее, геттингенские физики сами робели перед гениальным итальянцем.
«Талант Ферми был столь очевиден и внушал мне такой трепет, — вспоминал потом М. Борн, — что я сам был бы очень рад, если бы он одобрительно похлопал меня по плечу…»
«ПОЗОВИТЕ КО МНЕ ВИЕТА»
В 1554 году французский король Генрих IV принимал в Фонтенбло нидерландского посланника, который в беседе с ним заметил, что во Франции, по всей видимости, нет выдающихся математиков, так как голландец Ван Роуэн, предложивший коллегам придуманную им задачу, в числе своих соперников не назвал ни одного француза.
«Позовите ко мне Виета!» — сказал Генрих IV.
Виет явился, и посланник вручил ему письменное обращение Ван Роуэна ко всем математикам, в котором предлагалось решить уравнение 45-й степени.
45х — 3795x3 + 9563x5 — 1138500x7 + 7811375x9 — 34512075x11 + 105306075x13 — 232676280x15 + 384942375x17 — 488494125x19 + 483841800x21 — 378658800x23 + 236030652x25 — 117679100x27 + 469557700x29 — 14945040x31 + 3764565x33 — 740259x35 + 111150x37 — 12300x39 + 945х41 — 45x43 + x45 = a.
В частности, при a =
Роуэн сообщил для облегчения, что значению a =
соответствует решение x
Виет прочел письмо, тотчас же написал решение и на следующий день прислал еще 22 других!
НЕФТЬ ДЫРОЧКУ НАЙДЕТ
В 1939 году в кабинет главного инженера Главнефтедобычи Наркомтяжпрома вбежала взволнованная раскрасневшаяся девушка и поставила на стол пузырек с темной жидкостью. Эта жидкость, утверждала она, появилась в недавно вырытом колодце у нее на даче. Анализ показал, что темная жидкость — чистейшая нефть…
Нефть под Москвой! Кому из специалистов не была известна эта гипотеза академика И. Губкина? Кому, как не Губкину, следовало сообщить об этом в первую очередь? Как и следовало ожидать, Губкин мгновенно примчался в Наркомат и вместе с девушкой отправился в дачный поселок на поиски нефти. И что же? Ниточка поисков привела его к прохудившейся цистерне, врытой в землю неподалеку от колодца. Нефть, которая всегда дырочку найдет, просачивалась в недавно вырытый колодец…
«Все равно я твердо уверен, — сказал Губкин, — что нефть под Москвой есть. И эта уверенность рано или поздно оправдается!»
«ОГРОМНЫЕ, КАК ВОРОТА АМБАРА…»
В ядерной физике для обозначения поперечных сечений ядерных реакций применяется термин «барн». Если заглянуть в словарь, то с удивлением обнаруживаешь, что это слово означает «амбар», «сарай». Спрашивается, какое отношение имеют амбары к ядерным реакциям?
Заинтересовавшись этим вопросом, итальянский физик Э. Сегре спросил Ганса Бете, чем он руководствовался, вводя в науку такой термин.
— Да когда мы начали измерять поперечные сечения захвата тепловых нейтронов у различных элементов, они оказались огромными, как ворота амбара, — ответил Бете. — Поэтому, кстати говоря, на обложке справочника по сечениям мы поместили изображение амбара…
«ХОЧУ ИЗБАВИТЬ АФИНЯН ОТ НОВОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ…»
Великий философ Аристотель в жизни был малоприятным и резким человеком. Поэтому, когда умер Александр Македонский — его воспитанник и покровитель, — Аристотель понял, что его может постигнуть участь философа Сократа, осужденного афинянами на смерть.
Не дожидаясь такого поворота дел, Аристотель поспешил сбежать из Афин. «Хочу избавить афинян от нового преступления против философии», — объяснил он друзьям причину своего бегства.
«…НАЗВАНИЯ КОТОРЫХ НЕ ПОМНЮ»
Люди, лично знавшие гениального итальянского физика Энрико Ферми, утверждали, что он ясно понимал, какое место он занимает в науке, и был чужд ложной скромности и самоуничижения. Но чувство тщеславия, желание потрясать своими титулами и наградами никогда не омрачало жизни этого выдающегося ученого.
Когда в зрелом возрасте Ферми пришлось заполнять официальную анкету, в которой требовалось указать эти титулы, он простодушно написал: «Состою членом ряда ученых обществ, названия которых не помню».
«БУДУТ НАЗНАЧАТЬ НЕ АСТРОНОМОВ»
Когда английская королева Анна посетила знаменитую Гринвичскую обсерваторию, она была поражена ничтожным окладом жалованья, выплачиваемого главе обсерватории. Поэтому она заявила руководителю обсерватории астроному Брадлею, что позаботится о повышении его жалованья. Испуганный Брадлей умолял ее не делать этого: «Когда место станет приносить доход, — убеждал Брадлей королеву, — на него начнут назначать не астрономов».
«Я ЗАНИМАЮСЬ ДЕЛОМ…»
Люди, знакомые с молодым Т. Эдисоном, были убеждены в том, что он был религиозным человеком, ведь каждый день он непременно посещал церковь. Каково же было их разочарование, когда выяснилась истинная причина этих посещений! Церковь находилась на половине пути между домом Эдисона и мастерской, где он работал, и он зимой заходил в нее погреться, а летом — побыть в прохладе. Эдисон был вообще чужд религии и мистики. Когда Р. Дизель спросил его, думает ли он когда-нибудь о смерти, Эдисон резко ответил: «Я занимаюсь делом, а не метафизикой!»
«ИНАЧЕ ЖАР СПУСТИШЬ»
Во время исследования фотоэффекта Столетов и его ассистент Усагин столкнулись с таинственным явлением: каждый день в определенный час зеркало высокочувствительного гальванометра начинало отклоняться совсем не в ту сторону, в какую ему было положено. Были рассмотрены и устранены все возможные причины этих отклонений — и тем не менее они неизменно происходили снова и снова.
Разгадка пришла в тот день, когда исследователи сделали перерыв: проходя по помещению, которое находилось под кабинетом, где велись измерения, Усагин увидел истопника с огромной железной кочергой.
«Это ты, что ли, каждый день в это время орудуешь своей кочергой?» — раздраженно накинулся на него Усагин.
«А то как же, — ответил тот, — самое время, иначе жар спустишь…»
ОДНО ВЫТЕКАЕТ ИЗ ДРУГОГО
Как-то раз среди сотрудников известного английского авиаконструктора Де Хевиленда зашел спор: в чем секрет его технических успехов? В конце концов все склонились к мнению: все решения Де Хевиленда оказывались правильными, ибо основывались на большом инженерном опыте.
— Это верно, — сказал Де Хевиленд, когда сотрудники спросили его самого. — Но хитрость вся в том, что большой инженерный опыт может появиться лишь в результате неправильных решений…
«МАЛО БЫТЬ ВСЕГДА ПРАВЫМ…»
Одним из самых одаренных сотрудников Эдисона был Френк Аптон. Образованный инженер, он занимался математическим обсчетом технических идей, выдвигаемых великим изобретателем. Поднаторевший в таких расчетах, Аптон нередко обнаруживал техническую бесперспективность изобретений, которые казались удачными Эдисону. И частенько упрямому изобретателю приходилось после больших затрат убеждаться, что Аптон был прав.
