— Мы бы ничего не смогли изменить! Услышь меня наконец-то! Ничего бы не изменилось!
— Мне все равно!!! — снова закричала я заскочив к себе в спальню захлопнула перед носом парня дверь.
Он что-то еще говорил, просил меня открыть и поговорить но мне было все равно. Я не хотела его ни видеть, ни слышать. Да я винила его и винила себя. Вот только это ничего уже не могло изменить.
Месяц спустя все постепенно начало приходить в норму. Марше конечно было тяжело, но я была права, она справлялась. Занятия не давали раскиснуть, а профессора похоже дополнительно нагружали ее еще больше, не давая времени, на душевные терзания. Недавно подруга даже снова начала улыбаться.
Нет конечно же произошедшее не прошло для нее бесследно. Да и для меня тоже. Нас по очереди мучили кошмары, из которых мы не могли выбраться. Не знаю, что видела подруга, а я постоянно видела то что осталось от когда то большого гарнизона. В такие моменты я просыпалась от того что подруга стояла рядом и расталкивала меня. А в какие-то дни я просыпалась от ее крика и тоже шла будить. После этого мы часто лежали в обнимку и засыпали вместе.
Алан… С ним все было сложно. Мы общались если можно было так сказать, но я так и не смогла простить его, за то что он решил не идти на помощь. И конечно же я не простила себя. Мы вместе сидели в столовой, вместе занимались, но общаться с ним как раньше мне было сложно. Куда-то исчезла та легкость, которая была раньше. Он пытался со мной говорить, что-то объяснять, я его слушала, но простить не могла.
Не знаю к чему бы привело такое наше общение, если бы однажды вечером Алан не постучался к мне в комнату.
— Я не надолго. — сказал он видя, как я настороженно замерла. — Просто решил тебе сказать что после сессии я ухожу.
— Куда уходишь?
— Это мой последний год обучения, дальше я иду на службу.
Застыв я молча смотрела на него, не веря тому что он говорит. Нет этого не может быть, он не может туда уйти. Не может!
— Это ведь шутка? Скажи пожалуйста, что ты пошутил. — прошептала я шагнув к Алану и хватая его за руку.
— Это правда. Мой долг идти воевать и защищать наши границы от врага.
В молчаливом протесте я покрутила головой, отказываясь это принимать. Как то вдруг неважно стало кто и в чем виноват. В памяти были еще слишком свежи последствия этой войны и осознание что Алан окажется там, без меня. А что если драконы нападут? Потерять Алана? Вряд ли я могла представить в жизни, что-то хуже этого.
— Нет, нет, ты не можешь уйти. Это невозможно.
— Прости я не хотел тебя расстраивать.
— Я не хочу тебя потерять. Не могу… У меня ведь больше ничего не останется. Ты самый дорогой мне человек…
— Но ведь ты не хотела со мной общаться…
— Я могу злиться на тебя сколько угодно, но это не означает что я не люблю тебя.
— Что? Повтори, что ты сказал??? — потребовал Алан.
— Я люблю тебя. Люблю… — шепнула я ему.
— А я люблю тебя. — ответил парень и легко коснулся моих губ в поцелуе.
Глава 10
Моя душа разрывалась от боли, когда я думала о том что мне придётся его отпустить. И не просто отпустить. Я настолько сильно его любила, что могла бы отпустить к другой девушке, в новую жизнь, не связанную со мной. Отпустить что бы он был счастлив и не терзал себя страхом за меня. Но не так как сейчас. Отпустить на войну и не знать увижу ли я его когда нибудь снова. Почувствую ли когда нибудь его прикосновение к моей коже, тепло его губ, аромат кожи. Испытаю ли такое безграничное ощущение взаимной любви, когда ты можешь отдать за человека все и знаешь что он отдаст за тебя все. Не мешкая, не задумываясь прыгнешь за ним в бездну.
Душа рыдала, а я нет. На лице было безмятежное выражение и только близкие люди могли увидеть эту боль которая меня разрывала на куски. Которая выворачивает на изнанка. Наверно поэтому третий день я не ела, потому что все шло обратно. Это не было непонятным ощущением комка в горле, это было хуже. Меня выворачивало наизнанку от мысли, что он окажется на самой сложной границе, в Эльденберге. Что я не смогу быть с ним рядом и помочь. Возможно это было предчувствие беды, потому что мне хотелось взять цепь, приковать его к стене и не отпуска. С трудом мне удавалось побороть в себе эти желания, ведь я могла это сделать, но знала что он меня не простит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сегодня я не смогла встать. Открыв глаза, посмотрела на белый потолок и отвернулась к стене. Не было сил, ни физических, ни моральных что бы хоть как то помешать этому всему безобразию вокруг меня. Марша несколько раз позвала меня, но сдавшись, покинула комнату оставив меня наедине с моей болью. Я лежала, страдала, думала как можно что то изменить и не находила выхода. А вскоре дверь снова открылась, тихо скрипнула кровать рядом со мной, но я даже не шелохнулась, пока не почувствовала знакомый аромат и тепло рук, которые обхватила меня за плечи прижимая к себе.
И тут я не выдержала. В первые с тех пор как Алан сказал мне, что уходит на войну я заплакала. Не как леди, скромно промакивая глаза платочком, а навзрыд, заливаясь слезами и соплями. Стуча кулаками по груди парня и одновременно пытаясь прижать его к себе как можно крепче, будто бы пытаясь вжать себя в него. А он молчал. Обнимал меня, гладил по спине и ждал когда я успокоюсь. Не было этих лживых обещаний, что все будет хорошо и что он ко мне вернётся. Не было бессмысленных клятв. Было только молчаливое принятие необходимости идти туда, откуда многие не возвращаются. А я не принимала этого. Понимала, но не принимала. Мысленно, а может и вслух я проклинать эту войну. Драконов которым было мало и так больших земель. То что, нам выпало так мало времени побыть вместе.
Я плакала, а его рубашка становилась все более влажной и солёной от моих слез. Мне хотелось просит его остаться, но я знала что он не сможет, даже если захочет.
Спустя неопределённое время слезы закончились и я опустошенная, просто повисла на руках Алана безвольной тряпочкой. Он нежно поцеловал меня в лоб и ушёл в туалет, вернувшись оттуда с важным полотенцем которым обтер моё лицо. Я была благодарна ему за молчание, потому что голова раскалывается от боли. А ещё мне было стыдно за эту слабость. Боевой маг я или кисейная барышня? Видимо барышня, решила я, вытирая очередную слезинку навернувшуюся на глаза.
— Прости. — неожиданно произнёс он, смотря мне в глаза.
— За что? — изумленно спросила я хриплым от слез голосом.
— Я знал что не должен был… Мне не стоило подходить к тебе, влюбляться в тебя и любить тебя, но я не смог удержаться, решил что заслуживаю хоть немного любви. Как же я ошибался…
— Ты жалеешь? Жалеешь, что…
— Нет конечно! Просто мне невыносимо видеть твои страдания! Ты возможно думаешь что я не замечаю, но я вижу, что в последние дни ты практически не ешь, что из твоих глаз пропал тот свет который так привлёк меня. Ты как будто потухла. И прости меня за это.
— А я благодарна. Да благодарна! — закричала я и села, увидев как он протестующе нахмурился. — Благодарна за те месяцы которые были у нас! Благодарна за каждую минуту с тобой! За всё! Просто мне больно от того, что у нас было всего несколько этих месяцев друг с другом. Хотя мне кажется, проведи я с тобой и всю жизнь, мне было бы мало…
— Вики… — шепнул Алан, поправил мне волосы и неожиданно вскочил на ноги. — Возможно ты возненавидеть меня после, но лучше ты будешь меня ненавидеть, чем страдать.
После этих слов он выскочила из комнаты оставив меня в полном недоумении. Я сидела и смотрела на захлопнувшуюся дверь ожидая, что сейчас она откроется и Алан вернётся, но нет. Прошло уже более десяти минут, а он не спешил возвращаться. Встав я взяла чистое платье и пошла в душ. Марша на занятиях, а он куда то ушёл, так что ждать мне некого.
Ближе к вечеру подруга вернулась с занятий и с жалостью посмотрела на меня.
— Как ты? — осторожно спросила она, глядя на моё все ещё припухшее лицо.
