Фенланд никак не мог успокоиться после перепалки с хозяином «Трех перьев», который требовал с него плату за постой, когда Фенланд уже заплатил в «Белой лошади». Но если бы он не отправился в «Белую лошадь», чтобы попробовать получить свои деньги обратно, он бы не увидел этой чертовой бабы, едущей как ни в чем не бывало в красивой черной карете на юг. Проклятье! Куда они едут? Они знают, что он их ищет? Эта дура Досси все растрепала. Он не подумал, что она его знает, он никогда не обращал на нее никакого внимания и даже ни разу не заговорил.
Что ему теперь делать? Догонять эту бабу, которая уехала неизвестно куда, или мчаться в Кент, где посылка, с Божьей помощью, уже ждет его. Уолтер в любом случае свернет ему шею. И так плохо, и так.
Он заплатил за комнату в «Трех перьях». Почтовая карета, идущая на юг, давно ушла, другая будет только завтра. Ему нужно выпить и все хорошенько обдумать.
Хотя у Илайеса по-прежнему был насморк и кашель, он заявил, что здоров, и настоял на том, чтобы ему снова доверили вожжи на следующее утро. Они с Диконом посовещались и с помощью карты, предоставленной хозяином гостиницы в Шеффилде, составили приблизительный маршрут. Дикон давно решил, что в Бедфордшир он не поедет, но, судя по той скорости, с которой они передвигались, до Бедфордшира нужно было добираться еще несколько дней.
Он также посоветовался и с дамами. Дикон отвечал за это путешествие, все это признавали, даже если вслух об этом не говорили. Однако он уже много лет советовался со старшей сестрой и знал, что женщинам не откажешь в здравом смысле. Как джентльмен он чувствовал, что должен выслушать их мнение.
Кэролайн сказала то, что он и ожидал от нее услышать: нужно ехать в Бедфордшир к ее брату, чтобы она могла с ним поговорить и узнать, захочет ли он предоставить ей убежище. Дикон этого делать не собирался. Он спросил Рут, что думает она.
— Твой гениальный план погулять по проселочным дорогам и не заезжать в большие города дал нам возможность насладиться южным Йоркширом в полной мере, не так ли? — Рут насмешливо взглянула на брата. — Я уверена, что летом здесь бесподобно, но в декабре? Дикон, мы едем уже целую вечность. Ты должен быть в Военном министерстве после Крещения. И я считаю, что нам нужно ехать прямо в Лондон. Предлагаю ехать до Питерборо и оттуда по Большой северной дороге домой. Мы не можем ездить по всей Англии, чтобы запутать этого Фенланда. Я хочу домой!
— Хорошо, — согласился Дикон. И не спеша они приехали в Лондон.
* * *
К тому времени, когда они добрались до дома, в котором жили Рут и Дикон, у Кэролайн сложилось такое впечатление, будто она знает их уже целую вечность. Она знала о Рут достаточно много от леди Райкот. Но это была материнская версия. Рут была сильной, уверенной в себе женщиной, которая терпеть не могла дураков и видела насквозь своего обожаемого младшего брата. Кэролайн восхищалась Рут и завидовала ее силе духа.
Что касается Дикона, Кэролайн начала верить, что он не может причинить ей никакого вреда. Когда они с Рут спорили, а это случалось довольно часто, он никогда не злился, и если не соглашался, то отшучивался. Иногда брат прислушивался к своей сестре и поступал так, как она советовала, иногда улыбался и делал по-своему. От высокомерного джентльмена, которого она увидела впервые в почтовой карете, едущей в Дарем, не осталось и следа.
— Это полностью ваша заслуга, — как-то вечером сказала Рут Кэролайн, еще до того, как они приехали в Лондон. — Дикон всегда был занят собой. А теперь у него есть кое-что поинтересней. Мне кажется, что операция по вашему спасению сделало из него мужчину.
— О, ну что вы! — покраснела Кэролайн. — Он так добр ко мне, но я не могу представить…
— Уж поверьте мне на слово, — проговорила Рут.
Кэролайн было не по себе, когда они въехали в Лондон. Она боялась смотреть в окно кареты. Ей казалось, что она непременно увидит удивленное лицо Уолтера, как увидела Фенланда в Донкастере. Несмотря на то, что Кэролайн прожила в Лондоне пять лет, все казалось ей незнакомым. Дикон и Рут жили в Мейфэре на Голден-сквер, недалеко от Ганновер-сквер, где жили Кэролайн с Уолтером, но Кэролайн никогда раньше не бывала на Голден-сквер. И вообще нигде не бывала. Она угрюмо усмехнулась. Дом на Ганновер-сквер был ее тюрьмой.
Она дала себе слово, что не допустит, чтобы дом леди Стилтон стал ее новой тюрьмой, хотя это и могла быть роскошная тюрьма. Ее устроили в комнату для гостей, яркую и веселую комнату, в которой преобладали желтый и кремовый цвета. Окна выходили во внутренний сад. В комнате был камин, отделанный бледно-желтым мрамором, большая удобная кровать и даже отдельная уборная, в которой стояла кровать для Досси. В комнате также был дамский письменный стол с чернильницей, перьями и бумагой.
Кэролайн было велено чувствовать себя как дома, и она вскоре с головой окунулась в приятную повседневную жизнь. Вторую половину дня часто занимали визиты знакомых леди Стилтон. Они поспешили к Рут, как только узнали, что она снова в Лондоне. Кэролайн в платьях, сшитых в Дареме, была представлена всем как миссис Мейкпис, старинная приятельница из Дарема, которая гостит у леди Стилтон. Леди Райкот, как только получила от Рут письмо, прислала сразу почти все модные произведения миссис Каттер. Кэролайн чувствовала себя в новых платьях невероятно уверенной — новое, незнакомое чувство.
Кэролайн видела Дикона редко. Первое, что он сделал по приезде в Лондон, это навестил своего банкира и снял деньги, чтобы отдать долг сестре, которая в свою очередь незаметно вернула деньги Кэролайн, а та отложила их как неприкосновенный запас на неопределенное будущее. Дикон вскоре ушел с головой в работу в Военном министерстве, сообщив дамам, что в его кабинете накопились горы рапортов, с которыми нужно как-то разбираться.
Он был разочарован. В Военном министерстве ничего не изменилось. Конца войны видно не было, а чтение рапортов, нацарапанных кое-как, и необходимость разбирать смысл написанного удручало его, как никогда прежде. Он мечтал о покрытых снегом полях Райфилда, о Большой северной дороге… Он был далеко от своих рапортов, и его непосредственный начальник, лорд Эйвбери, уже не раз вызывал его на ковер и отчитывал за невнимательность.
Однажды вечером Дикон рассказал об этом Рут, когда Кэролайн ушла спать.
— Ты представить себе не можешь, чего мне стоило удержать себя и не уехать в Дарем вместе с Илайесом, — признался он. — Я повторял себе в оправдание, что ему будет трудно проехать одному такой длинный путь, но на самом деле я больше не выношу Военное министерство. Все равно что тюрьма.
