Книга 47 (160—153 гг.).
Народный трибун Гней Тремеллий наказан пенею за обидные пререкания с великим понтификом Марком Эмилием Лепидом, потому что права священнослужителя выше прав должностного лица. Издан закон о подкупе. Цензоры совершают очистительные жертвоприношения: граждан насчитано 338 314; первоприсутствующим в сенате избран Эмилий Лепид. Раздор между братьями Птолемеями; заключен договор, чтобы один правил в Египте, а другой в Кирене. Ариарат, царь Каппадокийский, изгнанный из своего царства Деметрием с помощью хитрости и силы, волею сената восстановлен на престоле. Для разбора распри между Масиниссой и карфагенянами о пограничной области от сената направлены послы. Консул Гай Марций ведет войну с далматами, сперва без особого успеха, потом удачно. Причиной войны было то, что они опустошали землю иллирийцев, союзников римского народа. Консул Корнелий Назика занимается усмирением того же племени. Консул Квинт Опимий покоряет заальпийских лигурийцев за то, что они опустошали Антиполь и Никею, поселения массилийцев. Книга содержит также малоуспешные действия многих полководцев в Испании. С 598 года от основания Рима консулы начинают вступать в должность в январские календы, по совершении народного собрания и консульских выборов. Причиной таких перемен в народном собрании было испанское восстание. Послы, разбиравшие спор между карфагенянами и Масиниссой, сообщают, что видели в Карфагене много запасов дерева для стройки кораблей. Несколько преторов, вернувшихся из провинций, обвинены в алчности и осуждены.
Книга 48 (152—151 гг.).
Цензоры совершают очистительные жертвы; граждан насчитано 324 тысячи. Рассказывается о зародыше Третьей Пунической войны. Стало известно, что в карфагенской земле собрано большое нумидийское войско во главе с Ариобарзаном, внуком Сифака. Марк Порций Катон настаивал, что карфагеняне лишь притворяются, что собрали его для Ариобарзана против царя Масиниссы, в действительности же оно собрано против римлян, и карфагенянам следует объявить войну; возражал ему Публий Корнелий Назика. Решено отправить в Карфаген посольство, чтобы посмотреть, что там делается. Посольство, сделав выговор карфагенскому сенату за то, что вопреки договору они держат и войско и запасы для стройки кораблей, хотело добиться мира между ними и Масиниссою на том, чтобы Масинисса уступил спорную область. Однако находившийся тогда в должности Гисгон, сын Гамилькара, человек мятежного нрава, видя, что сенат подчиняется посольству, произносит такую речь, возбуждая войну против римлян, что послы во избежание насилия спасаются бегством. Марк Порций Катон хоронит сына, скончавшегося в должности претора, самым дешевым образом, потому что был беден. В Рим прислан Андриск, упорно выдававший себя за сына Персея, бывшего македонского царя. Марк Эмилий Лепид, которого цензоры шесть раз назначали первоприсутствующим в сенате, перед смертью завещает сыновьям похоронить его на носилках без полотна и без пурпура, чтобы похороны обошлись не дороже десяти ассов; украшением похорон великих мужей была не роскошь, а изображения знатных предков. Процесс об отравлении: знатные жены Публия и Лициния обвинены в умерщвлении своих мужей, бывших консулов; они выставляют перед претором поручителей за себя и по расследовании дела казнены решением своих родичей. Гулусса, сын Масиниссы, доносит, что в Карфагене набирается войско, строится флот и явно готовится война. Катон настаивает на объявлении войны, Публий Корнелий Назика предостерегает от опрометчивых действий; решено отправить в Карфаген для расследования. Консулы Луций Лициний Лукулл и Авл Постумий Альбин проводят воинский набор с такой суровостью, никому не давая увольнения, что народные трибуны, не добившись поблажки своим друзьям, заключают консулов в тюрьму. Неудачная война в Испании несколькими поражениями приводит государство в такое смущение, что никто не решается идти в военные трибуны или легаты; но Публий Корнелий Эмилиан выступает и объявляет, что готов воевать на любом посту, как ему прикажут, и этим примером возбуждает воинское усердие во всех. Консул Луций Лукулл и предшественник его Марк Клавдий Марцелл наводят видимый порядок среди кельтиберских племен и покоряют вакцеев, кантабров и другие дотоле неизвестные испанские племена. Здесь военный трибун Публий Корнелий Сципион Эмилиан Африканский, сын Луция Павла и приемный внук Сципиона Африканского, сам убивает варвара, вызвавшего его на поединок, а потом при взятии города Интеркатии, подвергая себя еще большей опасности, первый всходит на вражескую стену. Претор Сервий Сульпиций Гальба сражается с лузитанами, но с малым успехом. Возвращается посольство из Африки, сопровождаемое Гулуссой, сыном Масиниссы, и посланцами от карфагенян; они докладывают, что сами видели в Карфагене войско и флот. Опрашивается мнение сенаторов; Катон и другие виднейшие сенаторы настаивают, чтобы немедленно отправить войско в Африку, а Публий Корнелий Назика убеждает, что это еще не законный повод к войне. Решено, если карфагеняне сожгут флот и распустят войско, то от войны воздержаться, если же нет, то поручить консулам следующего года новую Пуническую войну. Театр в Риме, выстроенный по распоряжению цензоров, разрушен по настоянию Публия Корнелия Назики как предмет бесполезный и пагубный для общественной нравственности; после этого народ некоторое время смотрит зрелища стоя. Карфагеняне вопреки договору начинают войну с Масиниссою, и он, в свои девяносто два года, питаясь по своему обыкновению только хлебом без мяса, их разбивает. Этим они навлекают на себя римскую войну.
Книга 49 (150—149 гг.).
Третья Пуническая война начинается на 602 году от основания Рима и завершается за неполных пять лет. Спор между Марком Порцием Катоном и Сципионом Назикою, из которых один слыл разумнейшим мужем в государстве, а другой даже в сенате признавался лучшим из сенаторов: Катон настаивает на войне, на разрушении и конечном уничтожении Карфагена, Назика ему противодействует. Решено объявить карфагенянам войну: за то, что вопреки договору они завели флот, вышли войсками за свои границы, повели войну против Масиниссы, друга римского народа, и не допустили в свой город сына его Гулуссу, сопровождавшего римское посольство. Не успели войска сесть на корабли, как в Рим являются послы из Утики, чтобы предать свой город римлянам со всем добром; сенаторам это посольство было добрым знаком, карфагенянам – недобрым. По указанию Сивиллиных книг в Таренте справлены игры в честь Дита-отца, учрежденные за сто лет до этого, в Первую Пуническую войну, в 502 г. от основания Рима. Из Карфагена в Рим прибывает посольство из 30 человек, чтобы объявить о сдаче; но Катон настаивает на прежнем решении и требует, чтобы консулы немедленно выступали на войну. Катоново мнение превозмогает. Консулы, переправившись в Африку, требуют выдачи трехсот заложников и всего оружия и военных средств, какие есть в Карфагене, а от имени сената повелевают переселиться всем городом в другое место, не ближе 10 миль от моря. Такое непомерное требование побуждает карфагенян к войне. Консулы Луций Марций и Маний Манилий начинают осаду и приступ. При этом приступе два войсковых трибуна со своими когортами опрометчиво врываются в город через неохраняемую часть стены, едва не перебиты горожанами, но спасены Сципионом Африканским. Он же с немногими всадниками отбил ночное нападение на римский лагерь, а потом, когда карфагеняне вышли из города на бой всеми силами, спас лагерь и стяжал этим себе первому славу. Затем, когда один консул уехал в Рим для проведения выборов, а другой после неудачного приступа отвел войска от Карфагена навстречу Газдрубалу, засевшему со своим отрядом в неудобной для боя теснине, Сципион посоветовал консулу не принимать боя в этом невыгодном месте; но многие, завидуя его рассудительности и доблести, одержали верх в совете, и консул с войском вступил в теснину. Как и предсказывал Сципион, войско было разбито и обращено в бегство, а две когорты попали в окружение, и тогда он сам с небольшими конными отрядами вернулся к ущелью, освободил их и вывел невредимыми. Доблесть его признал даже Катон, всегда более склонный порицать, чем хвалить: он сказал в сенате, что остальные полководцы в Африке воюют как тени, и только Сципион – как живой и сильный человек. А римский народ восхищался им так, что на выборах большинством триб он был избран консулом, хотя не имел еще должного возраста. Народный трибун Луций Скрибоний внес предложение, чтобы лузитаны, сдавшиеся римскому народу, были отведены Сервием Гальбой в Галлию и там отпущены на свободу. Против этого резко выступил Марк Катон, чья речь включена в его «Летопись». За Гальбу заступился Квинт Фульвий Нобилиор, которого Катон тоже не пощадил в сенате; а сам Гальба, видя себя осужденным, вывел с собою двух несовершеннолетних сыновей и сына Сульпиция Галла, которому он был опекуном, и произнес в свою защиту такую жалостную речь, что предложение было отвергнуто. Сохранилось три его речи: две против народного трибуна Либона с его предложением о лузитанах, и одна против Луция Корнелия Цетега, в которой утверждалось, что лузитаны, стоявшие лагерем против него, все перебиты, потому что стало известно: они по своему обычаю принесли в жертву богам коня и человека, а значит, просили мира лишь для вида, сами же замышляли напасть на его войско. Некий Андриск, человек темного происхождения, называвший себя Филиппом и выдававший себя за сына царя Персея, был за это прислан в Рим царем Деметрием Сирийским, но тайно бежал, собрал вокруг себя много народа, принимавшего его выдумку за правду, и с этим войском захватил почти всю Македонию, в иных местах силою, а в иных с согласия местных жителей. Он рассказывал, будто рожден Персеем от наложницы и был отдан на воспитание какому-то критянину, чтобы в превратностях войны, которую он вел с римлянами, сохранилось хотя бы семя от царского корня; воспитывался он в Адрамиттии до двенадцати лет, не зная своего происхождения и считая воспитателя своим отцом; и лишь когда тот занемог и почувствовал, что близок конец, то раскрыл ему его происхождение и дал ему грамоту с печатью царя Персея, оставленную для мнимой его матери, с тем чтобы передать сыну, когда тот станет взрослым, а до этого времени во что бы то ни стало сохранять дело в глубокой тайне. Теперь, когда он подрос, ему передавалась эта грамота, в которой отец оставлял сыну два зарытых клада. Когда он <...> еще не знавшему истинного своего происхождения, женщина рассказала ему, из какого он рода, и умоляла бежать из этих мест, пока слухи не дошли до царя Эвмена, который был Персею врагом, и тот не подослал бы к нему убийц. Испуганный этим, он бежал в Сирию, надеясь получить помощь от Деметрия, и там впервые решился открыть перед всеми, кто он такой.
