– Зачем ты так рано встал! – Тюха издали упрекнул своего командира. – Подождал бы ещё чуток.
– В самый раз, – сдержанно ответил Темняк, не спуская глаз с гарпии, похоже, уже созревшей для боевого захода. – Птичке ведь тоже приготовиться надо. Уяснить, так сказать, ситуацию. А вы ищите, ищите…
Откинув назад крылья, птица ринулась на Темняка, нарочно повернувшегося к ней спиной. Засвистел вспарываемый воздух, боешники дружно ахнули, но в самый последний момент Темняк резко присел на колено, выставив навстречу птице «костыль», из короткой палочки мгновенно превратившийся в трёхметровую пику.
Момент этот, судя по короткому чирикающему вскрику, гарпия угадала, но уклониться не успела – что позволено юркому стрижу, не позволено летающему волку. Со всего размаха птица нанизалась грудью на «костыль», словно бы собираясь приготовить из самой себя жаркое на вертеле.
Но даже оказавшись в столь скверном положении, гарпия все ещё пыталась достать человека когтями, каждый из которых был пострашнее кабаньего клыка. Темняку пришлось поднатужиться и отшвырнуть от себя «костыль» вместе с шумно агонизирующей птицей.
– Одной меньше, – сказал он, еле переводя дух.
Как это часто бывает, искомое, прежде не дававшееся в руки, обнаружилось в самый последний момент, и на помощь командиру уже спешили остальные боешники, вооруженные двумя, а то и тремя «костылями». Точили их в спешке, потому что большая часть птиц, встревоженных предсмертными криками товарки, уже взмыла в воздух.
По команде Темняка люди сбились в одну плотную кучу, готовую в любую секунду ощетиниться оружием, уже доказавшим свою эффективность.
– Не понимаю, зачем тебе нужны именно «костыли», – вымолвил Свист, сердце которого сейчас с трудом помещалось в груди, – хватило бы и обыкновенной палки. Только длинной.
– Как бы не так! – возразил Темняк. – Они же не дуры, чтобы бросаться на опасный предмет. Длинная палка их сразу отпугнет. Вот и приходится до поры до времени таиться. Тут важно угадать момент, когда тебе ещё можно уцелеть, а птице уже пора погибать… Приготовьтесь ребята, сейчас нам придётся туго.
Птицы, сначала затеявшие вокруг боешников стремительный хоровод, теперь все разом, словно по команде, бросились на них.
– Внимание, – сказал Тюха. – Раз, два, три… Пора!
Одна стая, находившаяся на земле, нацелила разящие острия на другую стаю, нападавшую с воздуха. Три птицы, напоровшись на «костыли», обрекли себя на мучительную смерть, одна сломала крыло, успев перед этим хорошенько задеть Тюху когтем, а остальные обратились в бегство (хотя этот термин и не очень-то подходит для летающих созданий) – видно, поняли своими куриными мозгами, что, окромя неприятностей, ловить здесь больше нечего.
Уцелевшие гарпии, словно сбесившись, метались по узкому и низкому загону, постоянно сталкиваясь между собой и роняя перья. Темняк уже стал подумывать, как бы получше организовать охоту на них, но тут вновь раздался знакомый хлопок, хотя уже не в сторонке, а над головой.
Прозрачная крыша на какое-то время исчезла, и птицы получили возможность вырваться на свободу. Это им только и надо было! Недолго думая, вся стая устремилась круто вверх и скоро пропала из поля зрения.
– Ну разве это справедливо! – возмутился Свист. – Побеждённых отпустили, а победителей оставили.
– Значит, побеждённые уже не нужны, – морщась от боли, пробормотал Тюха. – А победителям предстоят новые испытания.
Пока Бадюг добивал раненую гарпию, целясь спиралью в её не защищенную перьями шею, а Свист и Темняк занимались раной Тюхи, не такой уж и страшной, как это показалось вначале, по стене сверху вниз прошуршал Смотритель, словно паучок, визит которого предвещает какую-то новость.
Да только никто этому гостю не обрадовался.
– Явился, живодер! – пробурчал Бадюг, сам весь обагренный чужою кровью, пусть и птичьей.
Не обращая никакого внимания ни на победителей, ни на обглоданные кости, оставшиеся от несчастных ветеранов, Смотритель занялся птицами, ещё подававшими слабые признаки жизни.
Немного поиграв с одной из них, ну совсем как кот с мышкой, он собрал остальных в кучу и замер, будто бы в раздумье.
Оставив Тюху на попечение Свиста, Темняк неспешным шагом направился к Смотрителю.
– Эй, что ты задумал? – крикнул ему вслед Тюха. – Брось эти штучки!
– Хочу на него поближе посмотреть, да и себя заодно показать, – сказал Темняк, остановившись прямо напротив полупрозрачной громады. – Ведь если Хозяева наблюдают сейчас за Бойлом, они видят всё его глазами.
– С чего ты взял! Хозяева и без Смотрителя видят всё, что им надо. И в темноте, и на свету. И на улицах, и в норах. Так что зря стараешься.
– Ну а вдруг… Хотя, похоже, он увлекся птицами. Изучает, наверное.
– Может, и изучает, а может, удивляется, как это мы сумели одолеть таких чудищ.
– Да ладно вам! – вмешался в разговор Бадюг, у которого случались иногда приступы юмора, правда, весьма своеобразного. – Он просто прикидывает, как бы это сварить из птиц похлебку для Хозяев.
Однако до похлебки дело не дошло. И даже жаркое, на которое втайне рассчитывал Темняк, не состоялось. Смотритель всей своей массой прилег на ещё трепыхающихся гарпий, и от них не осталось ни пуха, ни пера, ни когтей, ни клювов. А уж окорочков и грудок – тем более.
Ну да ладно, недаром ведь поговаривают, что мясо хищных птиц несъедобно.
После того как Смотритель, завершивший процедуру кремации, убрался восвояси, всё вдруг пошло вразрез с заведенными правилами. Не дожидаясь, пока стая переберется на новый участок, разделительные стены встали на свои места, чего раньше никогда не случалось.
Вот так новость, подумали все. И вслед за этим невольно припомнили общеизвестную истину – хороших новостей на Бойле не бывает.
У боешников сразу испортилось настроение и опустились руки. Только Темняк от нечего делать подобрал оброненные гарпиями перья и переделал оснастку своих стрел, заодно обновив яд, покрывавший острия.
Поели без всякого аппетита. Даже непривередливому Бадюгу сегодня кусок в глотку не лез.
Общее мнение сформулировал Свист, как и все Свечи считавший себя чуть ли не выразителем чаяний народных.
– Завтра, а может, и сегодня ночью, нам следует ждать чего-то из ряда вон выходящего. На нас уже всё перепробовали – и новичков, и ветеранов, и две стаи сразу, и хищных птиц. Грядёт нечто особенное.
– Очень уж мы загордились первыми победами, – с мрачным видом изрёк Бадюг. – Вот и пришла пора расплачиваться.
– Эх, были бы сегодняшние птички чуть более покладистыми! – мечтательно произнес Тюха. – Вцепился бы в одну из них и улетел, куда-нибудь подальше от этого проклятого места.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
