В глубине души Ник был с ней согласен. Возможно, это еще одна хитрость отца, чтобы втянуть его в управление бизнесом. Ник понимал, что Джорджу не хватит мужества и силы духа для управления «семьей»: другие преступные группировки его просто разорвут. Видимо, так же считал и отец. Анна могла бы удержать бразды правления, но отец скорее умрет, чем передаст свое наследство женщине.
— Она скоро уезжает, — сказал он вслух. — Говорит, что ее не интересуют ни дела старика, ни его деньги. И этому я верю.
— А я — нет! — заявила Анна. — Не может же она не знать, что папа стоит миллионы!
— Вчера я навел о ней справки, — ответил Ник. — У нее процветающее дело, незапятнанная репутация. Связь с нами ей только навредит.
— Вот уж от тебя я такой наивности не ожидала! — усмехнулась Анна.
Он пожал плечами:
— Думай как хочешь. Но помни одно: я не допущу, чтобы кто-то ее тронул.
— Да ты и в самом деле ей веришь! — округлив глаза, воскликнула Анна.
— Да. И сделаю все возможное, чтобы отправить ее домой, в Колорадо, в целости и сохранности.
— Не понимаю я тебя, Ник, — проворковала Анна, игриво проведя пальцем по его щеке. — Ты действительно совсем не интересуешься делами семьи — или просто вид делаешь, чтобы усыпить нашу бдительность?
— Угадай сама, кузина. Ладно, пока. Увидимся за ужином.
Он повернулся и пошел в дом. Позади раздался шум мотора: дорогой автомобиль Анны сорвался с места, пустив фонтан гравия из-под колес.
Стоя у окна, Саманта наблюдала, как Ник прощается с Анной. Вот она провела пальцем по его щеке — жест скорее любовницы, чем сестры… Саманта вздохнула и отвернулась.
Она не пробыла в этом доме и часа, но уже ненавидела его всей душой. Ненавидела его тяжеловесную роскошь, его претенциозность. Дорогую и безвкусную меблировку. Картины на стенах — работы модных современных художников, которым Сэм хорошо знала цену, — абсолютно не сочетались с окружающей обстановкой. Все сильнее охватывало ее желание бежать отсюда, бежать не оглядываясь — назад, в Горячие Ключи, к настоящей жизни…
— Напрасно я сюда приехала, — прошептала она.
И все же Саманта понимала: она никогда бы не простила себе, если бы не отправилась в это паломничество.
Осталось вытерпеть всего один вечер. Семейный ужин. А завтра она уедет — и постарается забыть о семье Мерритта, как о страшном сне.
Если ФБР тебе позволит, — словно наяву, прозвучал в голове предупреждающий голос Ника.
Снова вспомнился агент Маклин. Она не взяла его визитную карточку, но это не страшно: телефон местного отделения ФБР есть в любом справочнике, а там ей подскажут как с ним связаться. Если что…
Дверь за ее спиной бесшумно отворилась.
— Узнала ты что-нибудь от старика? — спросил Ник.
— Нет. Он не объяснил даже, зачем я ему понадобилась. Только сказал, что я — «незаконченное дело». И, кажется, был не слишком растроган встречей.
— Старика вообще нелегко растрогать, — заметил Ник. — Что ж, может быть, за ужином что-нибудь узнаем.
Сэм вздрогнула, обводя глазами роскошную гостиную. Стены, обшитые дубовыми панелями, казалось, давили на нее. Все здесь было сделано напоказ, все кричало о богатстве — и потому страшно раздражало.
— Хочешь, я покажу тебе сад? — предложил Ник, словно почувствовав ее нежелание оставаться в этих стенах.
— Хочу, — ответила Саманта, надеясь, что в ее голосе не слишком заметно облегчение.
Они прошли через бесконечный холл и вышли из дому через заднюю дверь. По мощеной дорожке Ник провел Саманту между рядами одинаковых ухоженных клумб и безукоризненно подстриженных деревьев и вывел на полянку, украшенную белой мраморной беседкой. Колонны беседки обвивал цветущий вьюнок; сама она словно сошла с картинки в старинной книге.
— Здесь все такое…
— Безупречное? — договорил за нее Ник.
Именно. Безупречное. Слишком безупречное. Совершенство всегда фальшиво: оно может восхищать, но не греет сердце.
Ник и Саманта обменялись взглядами — и улыбнулись друг другу.
На душе у Саманты потеплело. Выходит, кое-что общее у них все же есть! Они понимают друг друга с полуслова, сходно мыслят, сходно чувствуют. А это — очень много.
Но в следующий миг Ник согнал с лица улыбку и снова надел маску бесстрастия.
— Расскажи о себе, — попросила Сэм, когда они вошли в беседку. — Что ты любишь? Какие книги тебе нравятся? Где ты учился? Как начал свое дело? Я ведь совсем ничего о тебе не знаю — только то, что нашла в газетах.
— Да, собственно, и знать-то нечего, — пробормотал Ник, словно восстанавливая утраченную дистанцию. — Где и как я учился, ты знаешь. Сначала в военной школе, потом в колледже. Бросил колледж и завербовался в армию. После службы вернулся, получил диплом и начал свой бизнес вместе с другом.
— А как зовут твоего друга?
— Кэл Уайт.
— Я бы хотела с ним познакомиться.
— Ты же завтра уезжаешь, — напомнил Ник.
— Николас, ты действительно хочешь, чтобы я уехала?
— Ник, — поправил он. — Меня все зовут Ник. Да, хочу. Так будет лучше для тебя… для нас обоих. Уезжай как можно скорее. Может быть, фэбээровцы о тебе забудут, и ты сможешь вернуться к нормальной жизни.
Саманте вспомнились зеленые глаза Маклина… Нет, этот человек так легко о ней не забудет. Возможно, это понимает и Ник.
— Отец в самом деле умирает?
— Так говорят доктора.
— Ты как будто не веришь?
— Я не верю ничему, что связано с отцом. Особенно теперь, когда появилась ты. Я слишком хорошо помню, как он лил крокодиловы слезы по матери. Знаешь, что он о ней говорил? «Ах, она была святая!» — В голосе его звучала неприкрытая ярость.
— Ты жалеешь о том, что встретился со мной? — тихо спросила Саманта.
— Нет. Об этом — нет. Просто беспокоюсь о тебе. Ты так и не поняла, во что ввязалась… Уезжай, Саманта. Как можно скорее. Первым же утренним рейсом.
— Но я так и не узнала то, что хочу знать!
— Может быть, и не узнаешь. Я уже говорил, что отец любит играть людьми. Он бросает намеки, раздает пустые обещания и ждет, пока человек запутается в его паутине.
— Но зачем? Что ему от меня нужно?
— Может быть, хочет через тебя добраться до твоей матери. Он из тех людей, которые никогда не сдаются. И ничего не прощают. Может быть, твоя мать знает о нем что-то такое, из-за чего он ее опасается — поэтому и старается переманить тебя на свою сторону.
Сердце Саманты сжал страх не за себя — за мать. Несмотря на весь ее гнев и обиду, при одной мысли о том, что с матерью может случиться беда, по спине у нее пробежали мурашки.
— Ты будешь держать со мной связь? — спросила она Ника.
— Саманта… ты не понимаешь, о чем просишь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
