— Да?
— Независимо оттого, простил Виктор ваш постыдный поступок или нет, я хочу предупредить, что не желаю видеть вас своей невесткой. Не хочу, чтобы вы вошли в нашу семью, — выговаривала она. — Наличие денег не делает вас достойной невестой. Вы хабалка. Ваше нежелание стать супругой моего сыну читается невооруженным взглядом. Виктор может получить любую женщину. Любую. Я уверена, он встретит приличную женщину. Виктор достоин любви и уважения. Молодая необразованная барышня ему не пара! — я молчала, а женщина все сильнее расходились. Ее сейчас инсульт ударит, а я останусь виноватой. Мать Боярова продолжала что-то говорить, а я отвлеклась, мои мысли витали вокруг того, что происходит в кабинете. Какую участь уготовила мне судьба? Что решат Бояров и мой брат?.. — Так и будете молчать? — вернула меня мать Виктора своим вопросом в гостиную.
— Что бы я ни сказала, меня это вряд ли оправдает в ваших глазах.
— Вы правы, милочка. Мужчины слепы. — тут я не могла с ней не согласиться, сама так думала о Степане. — Они не видят, что за обычной картинкой ничего нет, — старясь меня задеть, продолжила женщина.
— Не спорю. А если у мужчин имеются деньги, то они любят собрать галерею из таких картинок, и им в нашем патриархальном обществе все прощается. Обидно, что с царских времен ничего не изменилось. У женщин до сих пор нет прав, одни обязанности. — она застыла с открытым ртом. То ли ее так поразили мои слова, то ли то, что я вообще открыла рот. Светлана Юрьева не нашлась, что ответить. Я мысленно торжествовала, но недолго. В этот момент дверь открылась, в гостиную вошли Степан с Виктором.
Если сейчас мамаша перескажет мой вдохновенный монолог, братец меня убьет у них на глазах.
Глава 25
Белла
— Все хорошо? — обратился Степа к матери Виктора. Тело его напряглось, как перед броском. Заметил на ее лице возмущение и растерянность?
— Да, все прекрасно. — ответила я вместо женщины. Мое сердце так сильно стучало в груди, что я была уверенна, он обратит на это внимание. Бросив на меня высокомерный взгляд, она подтвердила мои слова:
— Да, все замечательно, — произнесла Светлана Юрьевна сухо, но я и за это ей была благодарна. Взгляд брата смягчился, тело расслабилось.
— Белла, я бы желал прогуляться по саду, составите мне компанию? — обратился Бояров ко мне. Степа взглядом дал понять, что со мной случится в случае отказа.
— Конечно, — это был единственный ответ, который я могла дать. Десяток других, вертевшихся на языке, пришлось проглотить.
— А мы пока пообщаемся со Степаном Алексеевичем. — Светлана Юрьевна, указала на стул стоящий рядом с ней. Надеюсь, это не было угрозой в мой адрес. Мне она так не улыбалась…
— Идемте, Белла? — напомнил о себе Виктор.
- Идемте.
— Вечер прохладный, накинем верхнюю одежду.
Мы шли по каменным дорожкам, стук моих набоек нарушал тишину, которая ужасно давила на нервы. Прогулку нельзя было назвать приятной. Яркая луна и чистое звездное небо не улучшали настроения.
Вроде поговорить хотел, а еще и слова не произнес. Ждет извинений? У меня не было желания каяться в своем побеге, да и говорить не хотелось. Я пыталась мысленно начать разговор, но мой мозг твердил только одну фразу — «Помогите мне сбежать». Конечно, озвучивать я ее не стала. Это означало бы вырыть себе могилу или купить билет в бордель.
— Вы не хотите ничего мне сказать, Бэлла? — меня передернуло оттого, как он произнес мое имя. Бояров всегда ко мне так обращался, когда мы оставались наедине.
— Мне, наверное, следует извиниться…
— Попробуйте, — спокойно произнес он. Не на такой ответ я рассчитывала.
— Понимаете, Виктор… — в голове вертелись совсем не те слова, которые мне следовало бы произнести. Мы сделали еще несколько шагов в молчании. — Я была неправа, — это прозвучало неубедительно. — Мне не следовала так поступать. — Виктор ничего не говорил, он еще чего-то ждал. Я вспомнила угрозы брата и его требования упасть на колени перед Бояровым и молить о прощении и произнесла: — Я просто не готова… не была готова к браку, — поправила себя. Вдруг он в подробностях передаст наш диалог Степану или еще хуже, если он его запишет на диктофон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Значит, сейчас вы готовы к браку со мной, Бэлла? — остановился Бояров и повернулся ко мне. Я бы с удовольствием сбежала, но пришлось замереть в метре от него и уткнуться взглядом в челюсть, не хочу, чтобы Виктор прочел в моих глазах ответ.
— Да. — нагло солгала, голос дрожал и выдавал меня с головой. Но это единственный ответ, который могла дать.
— Посмотри на меня, — голос его прозвучал требовательно. Виктор отбросил показную любезность и перешел на «ты». Старалась спрятать все эмоции, прежде чем поднять на него взгляд. — А теперь, поцелуй меня. Сама. — я устояла на ногах и это уже подвиг. Раньше, когда он лез ко мне со своими лобзаниями, я старалась не дышать и не шевелиться. Ждала, когда он от меня отлипнет. А тут… сама?
Перед глазами всплыло перекошенное злостью лицо брата. Я сделала шаг к Боярову. К горлу подступила тошнота. Какой же он противный! И как же его целовать? Зажмурившись, я привстала на носочки и потянулась к его губам. Надо представить, что я целую Рената. Наши губы соприкоснулись. Я чуть приоткрыла рот, и буквально клюнула его в нижнюю губу. Хотела отстраниться, но тяжелая рука опустилась мне на поясницу. Мясистые влажные губы захватили мой рот. Я тут же сжала челюсть, чтобы он не проник языком мне в рот. Хватало и того, что он облизывал мне челюсть.
Я, конечно, не большой сцеп по поцелуям, но сравнить мне было с чем. Когда Ренат прикасался ко мне, ласкал и целовал, мое тело таяло, отзывалось. А в объятиях Боярова я деревенела. Мне были неприятны его домогательства. Идея представить, что это Алмазов потерпело фиаско с первой секунды. Мужской чистый запах Рената, меня окутывал, одурманивал, а запах Виктора отталкивал. Я упиралась руками ему в грудь, но он не поддавался, продолжал терзать мои губы. Так увлекся, что передавил мне нос, я стала задыхаться. Оттолкнуть его не получалось, я открыла рот, чтобы жадно схватить воздух. Воспользовавшись моментом, он просунул мне в рот язык. Я сейчас точно задохнусь!
— Не надо! — отпихнув его лицо, заорала я. По его выражению лица, я поняла, что перегнула. — Вы меня напугали, Виктор! — чуть мягче произнесла я, вспомнив угрозы брата.
— Ты права. Я увлекся, — с мужской гордостью произнес он. — Ты слишком желанна, от тебя сложно оторваться, — продолжал он шептать хриплым голосом.
Какое чувство я испытывала, когда слышала его «сексуальный» голос? Омерзение! Мне хотелось залезть в душ и всю себя вымыть жесткой мочалкой, а рот желательно продезинфицировать! Чем я лучше продажных женщин? Торгую собой!
— Наверное, охрана за нами наблюдает, — кивнул Виктор на угол дома. Раздосадованным он не выглядел, скорее довольным. Проследив за его взглядом, увидела камеру слежения. — Будем считать, что помолвка состоялась. — от этой «радостной» новости у меня в глазах потемнело, голова закружилась.
«Не упасть бы в обморок!»
— Идем, сообщим родным. — у меня было ощущение, что я сама себе подписала смертный приговор. — Через два дня распишемся, и ты переедешь ко мне.
«Два дня?! У меня осталось всего два дня?!»
– Ты не рада, Бэлла?
— Я не ожидала, что все произойдет так быстро.
— Не хочу больше откладывать. — мне даже не надо было спрашивать о чем Бояров говорит, в его глазах горела похоть. Я понимала, что отсрочки брачной ночи не будет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Белла
Я не помню, как дошла до гостиной. Бояров делился «радостной» новостью, а я была в шаге оттого, чтобы не сделать глупость — не закричать: «Этого никогда не будет!». Кровь шумела в голове, виски пульсировали от боли.
Виктор со Степаном пожали друг другу руки. Поздравив, брат хлопнул Боярова по плечу. Хорошо, что Степан не подошел ко мне, это могло стать последней каплей, я бы разрыдалась. Пусть стоит и радуется в сторонке. Отчаянием пропиталась каждая клетка тела, каждая частичка души. Оно полностью меня поглотило.
