— Лодка, — произнес монах, вставая.
Невдалеке по гладкой, как зеркало, поверхности воды бесшумно скользила небольшая яхта с выключенным мотором. Спустя несколько минут ее нос с шорохом зарылся в прибрежный песок.
— Куда она пойдет? — спросил Стив, поднимаясь на ноги.
— Теперь это зависит от вас, сэр, — почтительно ответил монах.
— От меня? — Стиву показалось, что он ослышался.
— Конечно. Там ваши люди.
С носа яхты на песок спрыгнул Тео.
— Прошу садиться, — сказал он вежливо.
Стив обрадовано похлопал его по плечу:
— Помоги даме, Тео.
— Делается.
Через минуту все, кроме монаха, были на яхте.
— Прощайте, брат Хионг, — тихо сказала Райя.
Она скрестила руки на груди и низко поклонилась монаху.
Цезарь подошел к самому борту и тоже поклонился:
— Спасибо, доктор Хионг; надеюсь, мы еще увидимся и продолжим наши беседы. Пусть хранит вас премудрый Будда.
— Пусть хранит вас обоих премудрый Будда, — как эхо, откликнулся монах.
Мотор заработал, и яхта стала быстро отходить от берега.
— Спасибо! — крикнул Стив.
Монах, видимо, не расслышал. Отвернувшись, он уже шагал в сторону карьера. Подошел Тео:
— Пусть леди и господин спустятся в салон: за рифами волна…
— Мы пленники? — спросил Цезарь, не глядя на Стива.
— Не дури, — отрезал Стив. — И вообще, ты мне надоел… Можешь завтра делать все, что придет в твою дурную ученую голову.
— Прости, Стив, — неожиданно сказал Цезарь. — Пойми, меня слишком часто обманывали, в том числе и те, кому я вначале доверял. Прости…
— Спускайтесь вниз. Выяснять отношения будем утром. А пока постарайтесь отдохнуть.
— Куда идем? — спросил Стив, когда Цезарь и Райя ушли в каюту.
— В Бандар–Махарани, на юго–западном берегу Малакки. Отсюда сто пятьдесят миль. К полудню будем. Оттуда можно проехать в Куала–Лумпур автобусом. Вы тоже идите отдыхать. Мы сейчас поставим парус. Двигатель и парус. Ветер попутный. Долетим, как на крыльях… Ваш чемодан внизу в салоне, Стив… Шейкуна забрал его из отеля.
— Спасибо. А где Шейкуна?
— Там. — Тео махнул в сторону удаляющегося берега.
— Пойду сниму эту штуку, — Стив похлопал себя по груди. — Знаете, она мне все‑таки не понадобилась.
— Там были американские парни, — усмехнулся Тео. — Они предпочитают стрелять.
— Чья работа?
— Made in USA. Шейкуна знает…
— Кажется, я подстрелил двоих.
Тео снова усмехнулся:
— Оттуда ни один не уйдет… Взорвали буддийский храм. Буддисты уже режутся с мусульманами. Этих парней никто живыми не выпустит.
Чуть слышно гудели турбины. Стив отложил газету и лениво глянул в иллюминатор. Синева кругом. Казалось, самолет висит неподвижно внутри огромного сине–голубого шара. Только позади, в стороне Японии, которую они недавно покинули, еще просматривалась бледная полоска облаков на границе голубой глади вод. Впереди был полет над океаном, Аляска, снежные просторы Канады, зимний Нью–Йорк… Они должны прилететь туда завтра вечером. Надо сразу же позвонить Мэй… Впрочем, по календарю это будет “вчерашний” вечер, который они с Цезарем провели в Куала–Лумпуре, где осталась Райя. Все‑таки удалось уговорить этого ученого упрямца оставить Райю под опекой Тео. Если Цезаря продолжают разыскивать, красота Райи послужила бы еще одним “поисковым признаком”… Договорились, что Тео привезет Райю в Нью–Йорк сразу же, как завершится “операция X” — так они окрестили первую часть своего плана. Конец операции — вступление Цезаря в права наследника “империи” Фигуранкайнов.
Вчера Стив передал Старику по телетайпу очередную порцию сенсаций. Хороши будут мины Пэнки и Крукса, когда они развернут сегодняшние утренние газеты. Неплохой соус к тому, что писали в Куала–Лумпуре и что, конечно, уже попало в нью–йоркскую прессу. Стив еще раз пробежал глазами жирные заголовки, которыми пестрела лежащая у него на коленях газета. “Кровопролитные столкновения религиозных общин в Сингапуре”, “Подробности ночной резни”, “Сотни убитых и раненых”, “Разрушена святыня буддистов”, “Губернатор ввел чрезвычайное положение”, “Британский министр по делам колоний летит в Сингапур”, “Невинные жертвы религиозного фанатизма”. Последняя заметка в нижнем правом углу полосы — конечно, информация для того, кто заварил всю эту кашу. Особенно последние строки: “В числе невинных жертв резни, устроенной религиозными фанатиками, оказался Цезарь Фигуранкайн–младший — вероятный наследник мультимиллиардера Фигуранкайна, недавно погибшего в авиакатастрофе”.
Вот так — вероятный наследник…
Стив постучал ладонью по газете:
— Читал, конечно?
— Отвяжись.
Стив посмотрел на своего соседа. Цезарь сидел нахохлившись, втянув голову в плечи, и глядел прямо перед собой широко раскрытыми, немигающими глазами. Он даже не расстегнул стартовые ремни. Теперь, без бороды, он казался старше своих лет, а запавшие бледные щеки придавали лицу нездоровый, изможденный вид.
— Напрасно переживаешь, — шепнул Стив. — А это, — он снова постучал по газете, — работает на нас.
Цезарь ничего не ответил, продолжая глядеть в одну точку.
— Ну не сиди ты, черт побери, как сова, страдающая запором, — не выдержал Стив. — Пойми, ты привлекаешь к себе излишнее внимание. Ничего с ней не случится. С Тео она в гораздо большей безопасности, чем была с тобой…
Цезарь молча покачал головой и принялся медленно расстегивать привязные ремни.
— Выпьешь что‑нибудь?
— Нет.
— Выпьешь! Тебе это сейчас необходимо. — Стив нажал кнопку вызова.
Миловидная, совсем молоденькая японочка–стюардесса возникла тотчас же.
— Два коньяка и пачку сигарет.
— Благодарю вас. Сейчас.
Коньяк и сигареты появились через мгновение.
— Выпей… За успех предприятия!
Цезарь нерешительно взглянул на коньяк и молча покачал головой.
— Ну ладно, черт с тобой! Не хочешь за успех, выпьем за удивительную женщину, которая неизвестно что нашла в тебе.
Цезарь чуть заметно усмехнулся и взял рюмку тонкими бледными пальцами.
— Если бы не она… — Он вздохнул.
— Догадываюсь…
— Я познакомился с ней несколько лет назад в Оксфорде и сразу потерял голову. Вокруг Райи крутилось тогда множество таких, как я, но она никому не отдавала предпочтения… Потом она уехала в Индонезию. Я поехал за ней… Это было уже после окончательного разрыва с отцом… Я был без средств, без планов на будущее, даже без надежд, но мне светила одна звезда — Райя… Я отыскал ее на Бали… И произошло чудо… Сам не понимаю. — Он покачал головой. — Те месяцы в Индонезии — самые важные и счастливые в моей жизни… Я вдруг осознал, что достоинство и ценность человека определяются не цветом его кожи и не счетом в банке… Райя стала спутницей моей жизни… Я нашел там настоящих, преданных друзей, встретился с братом Хионгом, который открыл мне глаза на многое и указал цель поиска… А теперь — зачем я ввязался?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
