Фредерика совершенно забыла о Тэйне, завороженно прошла мимо него и остановилась у окна.
— Волшебный вид, верно? — послышался негромкий женский голос. Фредерика повернулась. Она не заметила Конни, которая сидела на длинном диване у очага. Она отложила книгу и встала с выражением ожидания на лице. Фредерика снова ощутила дружелюбие этой женщины, как и при первой встрече.
— Невероятная красота, — просто ответила она. — Вы... вам ужасно повезло...
— Вы ведь поужинаете с нами? — сразу спросила Конни, но Фредерика заметила, что она при этом украдкой взглянула на Тэйна, словно ожидала одобрения.
— Не с нами, дорогая. Боюсь, что только с тобой.
— О, Тэйн, опять! — однако Конни тут же добавила: — Но я должна простить тебя: ты ведь привёз мне Фредерику.
— И я рада, что он это сделал, — с искренним удовольствием сказала Фредерика. — С самой ярмарки я хотела снова с вами повидаться, но была привязана к магазину... ну, сами знаете, то одно, то другое...
— Да, да, одно, другое, — быстро согласилась Конни и чуть натянуто рассмеялась. — Мне следовало самой побывать у вас в магазине, но я становлюсь всё ленивей и ленивей. И вы сами видите: мы живём далеко, а меня вряд ли можно назвать заядлой велосипедисткой, — она повернулась к мужу. — Ты должен сразу уехать или можешь немного задержаться?
— Боюсь, что сразу, дорогая. Но обещаю вернуться непоздно, и посижу с вами, прежде чем отвезу Фредерику домой.
— О, Тэйн, — голос Конни едва слышно дрожал. — Придёт ли конец этому несчастному делу? Становится всё хуже и хуже. Как Марджи?
— Я прежде всего заеду к ней. Но мы должны смотреть в лицо правде, дорогая: боюсь, она безнадёжна. Врачи говорят, что она уже два дня как умерла бы, если бы не её молодость, — он помолчал. — Но могу честно сказать, что конец расследования близок. Нам осталось завернуть за последний угол. У нас очень серьёзные подозрения, но пока нет доказательств.
Фредерика хотела заговорить, но Конни остановила её.
— Не расспрашивайте его, — посоветовала она. — Могу вам сказать, что он будет уклончив и сведёт вас с ума от раздражения. Не выходите замуж за полицейского!
После ухода Тэйна Конни занялась ужином. Фредерика, от помощи которой отказались, села у окна и смотрела, как на темнеющем небе появляются звёзды. Какой долгий день от восхода до заката! Постепенно к ней вернулась утренняя удовлетворённость. Тэйн её друг, и Конни... и Питер. Они её не подозревают. И когда это ужасное дело кончится, у неё останутся друзья и красота и мир этого новоанглийского деревенского лета.
Пока они ели, совсем стемнело и Конни зажгла настольную лампу. Она создавала уютный тёплый кружок в темноте; как лагерный костёр в лесу, подумала Фредерика. После еды они сидели, негромко и просто разговаривали. Говорили в основном о себе. Фредерика рассказала Конни о своём замысле книги и почему она приехала в Южный Саттон. Конни призналась, что тоже жила в Нью-Йорке, и что она оставила работу в рекламном агентстве, чтобы выйти замуж за Тэйна. Они встретились год назад во время летнего курса в Колумбийском университете. Потом неизбежно разговор снова перешёл на Южный Саттон и на убийство Кэтрин Клей. — Мне кажется, многие в городке считают меня ведьмой... или даже убийцей, — Фредерика высказала мысль, которая беспокоила её весь день, и почувствовала себя лучше.
Конни рассмеялась.
— В таком городке это неизбежно. К несчастью, это совпало с вашим приездом. И ещё ваш гамак. Серьёзно, Фредерика, не стоит винить, что этот ужас связали с вами. Ведь всегда во всём винят чужаков.
— О, я знаю.
Дневная тревога снова проникла в мирную комнату. Почувствовав это, Конни быстро добавила:
— Ну, вы ведь знаете, что мы чувствуем. Тэйн не дурак, и подлинного убийцу он уже знает, — она немного помолчала и медленно добавила: — И я точно знаю, что это не вы.
— Но кто тогда? Как вы думаете? — спросила Фредерика. — Я составила список подозреваемых и всё время над ним раздумываю, прибавляю, вычитаю, умножаю, делю, но ничего осмысленного не получается.
— А убийство всегда бессмысленно, что бы ни писали в книгах, — Конни неожиданно замолчала. Наступила тишина. Потом Конни тихо продолжила: — Вы спрашиваете, кого я подозреваю. Я не подозреваю. Я знаю, — Фредерика попробовала что-то сказать, но Конни не дала ей слова. — Тэйн не рассказывал мне о своих подозрениях, но это и не нужно.... Так что... я знаю и поэтому не могу рассуждать, — она помолчала. — Давайте оставим эту ужасную тему. У меня от неё... мурашки по коже, — Конни, казалось, отчаянно искала, о чём бы поговорить. И наконец нашла: — Я всё хочу спросить у вас, что вы сделали с одеялом. Удивительно, как после вашего выигрыша я могу ещё на вас смотреть. Ничего в жизни я так не хотела. Даже заставила Тэйна купить билет.
— О, Конни, я с удовольствием отдала бы его вам в награду за то, что Тэйн спас ведьму от сожжения. Но тогда я тоже сойду с ума. Мне оно очень нравится. Хотя, стыдно сказать, с того дня я на него даже не посмотрела. Кстати, оно по-прежнему лежит на стуле у меня на кухне...
Конни схватила Фредерику за руку.
— Не воспринимайте все мои слова всерьёз. Одеяло — просто смена темы разговора, — негромко сказала она.
Обе сумели рассмеяться, а потом Фредерика заключила:
— Знаете, Конни, Тэйн первоклассный начальник полиции. Я поняла это с первого взгляда. Но до сих пор не понимала, какая вы отличная жена полицейского. И какая хитрая!
И в этот момент подъехал Тэйн.
Глава 13
Когда они подъехали к магазину, Тэйн Кэри резко затормозил. Фредерика даже решила, что он забыл об её присутствии. Тэйн настойчиво засигналил, высунулся в окно и позвал сержанта Брауна.
— Почему бы вам не зайти? — негромко спросила Фредерика. — Вы весь город разбудите этим шумом.
Он повернулся к ней, словно очнувшись от сна.
— Я не могу задерживаться, — торопливо объяснил он.
— Должен вернуться к Конни. И ещё может звонить Питер. Что-нибудь передать ему? — небрежно добавил он.
— Нет. Нет, спасибо, — Фредерика чувствовала, что краснеет. Какая глупость! Она была благодарна темноте.
На тропинке показался сержант Браун.
— Добрый вечер, — он вежливо поздоровался с Фредерикой, которая уже вышла из машины, потом повернулся к Тэйну, который уже собрался уезжать. — Привет, шеф, — сказал он и с беспокойством добавил: — Есть новости?
— А, Джим, — ответил Тэйн. — Нет. Сообщать нечего. Просто хотел убедиться, что ты на месте, — и прежде чем начальника полиции могли ещё о чём-нибудь спросить, его маленькая машина взревела и исчезла в ночи. — Вот и всё, — заметил сержант, и они пошли к дому по тропинке.
— Я рада, что вы здесь, Джим, — сказала Фредерика. — Не хотелось бы возвращаться в пустой дом, говорю об этом без стыда. Меня начинают подводить нервы.
— Может, тут вам кажется одиноко, но дом очень уютный. И посетителей было множество. Я вернулся в пять. Сначала заглянул преподобный Уильямс, сказал, что решил всё же не покупать книгу. Потом миссис Хартвел. А Джеймс Брюстер и Филиппина только что ушли. Я как раз подумывал о кофе... конечно, если вы разрешите.
— Конечно, и надеюсь, вы поужинали.
— Да, спасибо. Кстати, я ждал вас и приготовил две порции. И уже начал беспокоиться. Но кофе, во всяком случае, не пил до вашего приезда.
— Как ваша семья? — спросила Фредерика, когда немного погодя они сидели за кухонным столом и пили сваренный сержантом чёрный кофе.
— Я бы сказал, и хорошо, и не очень. Сузи — это моя жена — здорова, но ребёнок кашляет. Я сказал Сузи, что нужно вызвать врача, но она ответила, что справится. Знаете, каковы женщины... — он, спохватившись, замолчал.
Фредерика рассмеялась.
— Я бы сказала, что она исключение. Большинство женщин вызывают врача при любом булавочном уколе. Они думают, что дети сделаны из фарфора, — и тут же подумала, как по-старчески это звучит.
— Сузи не такая, — довольно ответил Джим. Но прежде чем он смог пуститься в описание достоинств Сузи, снаружи послышался шум машины. — Надо же, ещё посетители, — удивился Браун, вставая и направляясь к передней двери. Чуть позже Фредерика услышала, как он говорит: — Привет, Фил! Разве вам не пора спать?
Хлопнула дверь. Фредерика тоже встала и вышла в коридор. Навстречу шла Филиппина. Джеймса не было видно. — О, Фредерика, — запыхавшись, сказала Филиппина. — Простите, что так поздно. Я... я должна была прийти. Марджи... Она умерла. Я почувствовала, что должна поговорить с вами. Вы единственная кажетесь нормальной в этом городе.
— Наверное, вы хотите выпить кофе, — сказал Джим, подталкивая их на кухню.
— А где Брюстер? — спросил он, когда все сели.
Филиппина сжала в маленьких руках чашку с дымящимся кофе и отпила с благодарностью, как жаждущий ребёнок.
