Я ответил все еще не придя в себя от великого изумления:
– Да, как олень или лось… Но как же тогда…
Появился Зигфрид, огляделся, сразу все понял и метнулся к рогу. На лице Гунтера вспыхнуло острое сожаление. За моей спиной кто-то горячо зашептал, объясняя соседу, что если какой охотник в лесу или в горах отыскивает вот такой рог, то может стать богачом. Колдуны и маги охотятся за сброшенными рогами единорогов, надеясь отыскать в них волшебную силу, наделать амулетов и талисманов!
Я с осторожностью подошел к коню, он фыркнул и потянулся по мне теплыми мягкими губами. На середине широкого лба пламенеет свежая ссадина, капли крови собрались в крупные бусины, некоторые ползут, оставляя алые следы, в сторону ноздрей.
– Я тебя люблю, – прошептал я. – Ничего, еще отрастет… А пока потерпи, не расчесывай.
Расталкивая народ, протиснулся человек, которого я ожидал увидеть меньше всего: маг Рихтер, нелепый в теплом стеганом халате и широкополой шляпе с высоким верхом, сказал мне еще издали:
– Ваша милость!.. Ваша милость!
– Ого, – сказал я, – как это ты так… сразу?
Он чуточку смутился, бросил вороватый взгляд на моих соседей.
– Иногда удается… Ваша милость, нельзя ли рог… для магических нужд?
Я развел руками:
– Рог подобрал Зигфрид, торгуйся с ним. Правда, рог все-таки мой… в смысле, с моего коня, а не то, чему лыбишься, потому думаю, что сумеешь получить, если предложить доблестному рыцарю пару кувшинов очень хорошего вина. Повторяю, очень хорошего!
Он торопливо кивнул:
– Да-да, у меня совершенно случайно на древних пергаментах есть пара рецептов, которые я все еще не соскоблил… Благодарю вас, ваша милость!
– Как думаешь, – спросил я вдогонку, – рог скоро отрастет?
Он оглянулся, задумался, словно из ниоткуда в руках появилась толстая, как сундук, книга, я сразу ее не заметил, а Рихтер уже то пролистывал старые выцветшие страницы, то захватывал горстью и перебрасывал целые главы и разделы.
– Не уверен, – пробормотал он, – ваша милость… Если б в его родных лесах, тогда отрос бы, а вот здесь…
Я кивнул.
– Понятно, эндемичный вид. Как вон женьшень растет в Уссурийской тайге – женьшень, а в других местах это простые корешки. Или пантокрин только на Дальнем Востоке… Честно говоря, даже не знаю, хорошо это или плохо.
Маг посмотрел исподлобья с немалым удивлением:
– Как? Вы согласны, чтобы единорог лишился рога?
– А что, – спросил я в свою очередь, – превратится в простого коня?
– Нет, – пробормотал Рихтер, – но… так все издали видят, что едет герой, благородный и неустрашимый рыцарь. Если уж сумел подчинить себе единорога, то, понятно, герой! А без рога это же простой конь… с виду.
Я отмахнулся:
– Это меня не волнует. Я – сама скромность. Да и когда рог растет, он жутко чешется, верно?.. А чесать нельзя – сперва и очень долго это всего лишь мягкий отросток, наполненный кровью… Любое прикосновение – и олень с ума сходит от боли! Нет, пусть уж без рога. Если очень понадобится – съездим в тот эндемичный лес, поедим местной травы…
Зигфрид сказал, прижимая к груди рог:
– Да и, гм, репутация девственника…
Я нахмурился, сказал Рихтеру сварливо:
– Сэр Зигфрид прав. Какому мужчине нравится, когда принимают за девственника?
Коня повели в стойло, появился отец Ульфилла, победно воздел крест и завопил истошным голосом прирожденного оратора:
– Это я окропил его святой водой!.. И это исчадие дияволово превратилось в простого коня!.. А так пришлось бы сжечь на огне, как надлежит со всеми, что пользуется благоволением Врага рода человеческого…
Он выразительно посмотрел на мои ноги, словно надеялся увидеть раздвоенные копыта сквозь сапоги прекрасной выделки. Я нахмурился, сказал громко:
– Все-все, цирк закончен, хоть главный клоун как раз появился!.. Всем по местам, дважды повторять не буду.
Народ благоразумно рассеялся, никакой лорд не потерпит, чтобы столько челяди болталось во дворе без работы. Конюхи с конем скрылись, отец Ульфилла ожег меня злым взглядом, повернулся и степенно удалился в церковь. Рихтер поклонился и тоже начал пятиться, я остановил его вельможным жестом.
– Погоди. Что насчет заградительной полосы заклятий в подземелье? Установил?.. Мне надо, чтобы всех нарушителей границы в клочья без всяких там прав человека.
Он побледнел и переспросил блеющим голосом:
– В клочья?
– Можно в туман, – сказал я небрежно. – Или в лепестки розы, если ты буддист… в душе. Я прагматик, как все олигархи. Мне важно, чтобы граница на замке, а враги исчезли. А как – неважно. Я не такой уж и общечеловек в душе, как с виду.
Он огляделся по сторонам, но никто не придет на помощь, лицо стало несчастным. Уже пожалел, что выскочил, польстившись на приманку, промямлил:
– Я вообще-то сделал все, чтобы снизу никто не проник… Все нужные заклятия, все нерушимые и уникальные… Увы, увы…
– Что случилось?
– Ваша милость, не гневайтесь…
– Давай, рассказывай.
– Мои заклятия нерушимы для любых смертных и даже для магов. Однако, простите, против священников мы почти бессильны. Отец Ульфилла тоже спускался в подземелья…
Я ощутил неладное, спросил резко:
– Что он там делал?
– Он… все порушил.
– Что?
– Все мои заклятия, – ответил Рихтер опечаленно, – потеряли силу.
Я раздраженно огляделся. Во дворе по-прежнему пусто, только Гунтер вывел на дальний край лучников, устанавливают мишени. Гунтер поглядывал в мою сторону, и едва я сделал ему знак приблизиться, прибежал тяжелой рысью, придерживая подпрыгивающий на поясе короткий меч.
– Да, ваша милость!
– Пошли кого-нибудь за отцом Ульфиллой, – сказал я. – Но только пусть пригласят, а не тащат за шиворот, как вы привыкли обращаться с духовными лицами. И не надо святого отца колоть сзади пикой, чтобы бежал быстрее, хотя, признаю, это потешно. Эх, вам бы еще банановые корки… Или тортами пошвыряться…
Гунтер сказал бодро:
– Я сам приведу. Он здесь, в церкви.
Я обернулся к Рихтеру:
– Но после того, как отец Ульфилла изломал твои магические ловушки и заборы… он что-то делал?
Рихтер пренебрежительно поморщился.
– Что может этот тупой и грубый человек?.. Бормотал, брызгал водицей, снова бормотал. Я не жду от него толку. Дело священников – спасать души, а обезопасить тела – лучше умеют маги.
Отца Ульфиллу если и разыскивали недолго, то явно будили не слишком деликатно. Когда он явился в сопровождении Гунтера, вид у него был усталым, лицо помятое, будто только что собрался соснуть, а ему не дали.
– Патер, – сказал я со всей почтительностью, – но некоторым агентурным данным, хоть и непроверенным, можно ожидать повторения атаки нечисти. Вы какие-то меры приняли?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
