С этой машиной, правда, был другой случай, который как нельзя лучше характеризует Брежнева и нашу экономическую систему. Однажды я получил приказ срочно прибыть в Кремль к Леониду Ильичу. Честно говоря, я был удивлен, потому что точно знал, что на это время не предполагалось ни одной зарубежной делегации. Оказалось, меня вызвали для того, чтобы посмотреть каталог к автомобилю и выписать запасные части. «А вдруг что-нибудь сломается», — сказал Брежнев, хотя доподлинно было известно — «олдмобиль» не потребовал бы ремонта еще много лет. Так я и сидел в его кабинете, листая документацию и выясняя, что нужно заказать в США.
В. Суходрев, с. 314–315 [13].
* * *
Однажды подвел он меня к черному «кадилаку», который Никсон подарил ему год назад по совету Добрынина. Брежнев сел за руль, и мы помчались на большой скорости по узким извилистым сельским дорогам, так что можно было только молиться, чтобы на ближайшем перекрестке появился какой-нибудь полицейский и положил конец этой рискованной игре. Но это было слишком невероятно, ибо, если здесь, за городом, и имелся какой-либо дорожный полицейский, он вряд ли осмелился остановить машину Генерального секретаря партии. Быстрая езда окончилась у причала. Брежнев поместил меня на катере с подводными крыльями, который, к счастью, он вел не самолично. Но у меня было впечатление, что этот катер должен побить тот рекорд скорости, который установил генсек во время нашей поездки на автомобиле».
Г. Киссинджер, с. 231–232.
* * *
В целом, надо сказать, что Никсону в Москве был оказан весьма радушный прием, превосходящий все обычные нормы советского государственного протокола. Состоялся «обмен подарками»: Брежнев подарил Никсону катер на подводных крыльях, а Никсон — автомобиль последнего выпуска (Брежнев сам заранее об этом намекнул).
А. Добрынин, с. 240.
* * *
После смерти Брежнева, находившиеся в его гараже около 30 автомашин иностранных марок были переданы в собственность государства. Только одна из машин Брежнева, его любимый «роллс-ройс» — «Серебряная тень» — попала в Рижский автомузей. Как мне рассказывали, летом 1980 года Брежнев на большой скорости врезался в самосвал, неожиданно оказавшийся у него на пути. Он был за рулем как раз этого «роллс-ройса». Сам Леонид Ильич не пострадал, а автомобиль, вернее, его передняя часть, был поврежден изрядно. После смерти Брежнева латышский клуб любителей антикварных автомобилей купил «Серебряную тень» за 3200 рублей и передал ее в автомузей. И сегодня посетители музея имеют возможность увидеть эту машину, кстати, специально не отреставрированную.
Р. Медведев, с. 309.
* * *
Он был ярым автолюбителем и если садился за руль сам (а это он делал до конца 70-х), то развивал на автомобиле просто бешеную скорость. Несколько раз он чуть было не разбился насмерть.
Однажды, когда он лихо гнал автомобиль, у него на ходу лопнуло правое колесо. Машину сразу стало заносить. Брежнев, хоть и был уже в возрасте, буквально всем телом налег на руль и сумел удержать машину от аварии.
В другой раз, в Крыму, он с утра влез в машину, а на заднее сиденье посадил двух женщин-врачей. Желая блеснуть перед дамами своей лихостью, он развил такую скорость на горном серпантине, что в конце концов не справился с управлением и проскочил один из поворотов. В самый последний момент он все-таки успел нажать на тормоз, и машина буквально повисла над обрывом.
На основании описанных случаев можно сделать вывод о фантастической везучести и удачливости Брежнева. По словам все того же В. Медведева, с Генсеком не случилось ни одного автомобильного ЧП, которое нанесло бы ему хоть одну травму. Единственная авария, которая произошла в середине 70-х, случилась в отсутствие Л. Брежнева, но во время нее погиб тридцатилетний охранник Генсека Владимир Егоров.
Ф. Раззаков, с. 240–241.
* * *
Леонид Ильич, как известно, отдавал предпочтение ЦСКА. И частенько приглашал Константина Устиновича (Черненко) в Лужники на хоккей. Если матч проходил между этими командами (ЦСКА и «Спартаком») и выигрыш доставался ЦСКА, Черненко замыкался в себе и мрачнел. Брежнев, наоборот, радостно подначивал приятеля.
В. Прибытков, с. 130.
* * *
Как правило, в пятницу, во второй половине дня, он уезжал на охоту в Завидово. Он не пропускал футбольные и хоккейные матчи, особенно с участием команды ЦСКА. Постоянным его спутником в этих мероприятиях был К. У. Черненко, которого он прочил в наследники. Иногда к ним присоединялся Д. Ф. Устинов. Мне часто приходилось бывать на этих матчах и обеспечивать безопасность Брежнева и его ближайших коллег, и у меня сложилось впечатление, что на них он отвлекался и отдыхал.
М. Докучаев, с. 181.
* * *
Вопрос спортивному комментатору Николаю Озерову:
— Любовь к спорту прежних руководителей страны как-то сказывалась на вашей работе?
— Конечно, однажды (я вел репортаж о матче с участием сборной СССР) позвонил председатель Госкомспорта СССР: «Товарищ Озеров, умерьте свои эмоции. Леонид Ильич и так сильно переживает — уже второй тайм корвалол пьет».
В. Дружбинский, с. 183.
* * *
Леонид Ильич был отличным пловцом. В московских условиях он ежедневно плавал в небольшом бассейне на даче. Во время летнего отпуска в Крыму он уплывал, как правило, в море на 2–3 часа и возвращался с купания только к обеду. В таких заплывах с ним рядом постоянно находились два сотрудника охраны, недалеко шла шлюпка с охраной и катер с аквалангистами. Такие меры принимались не случайно, ибо возраст был не тот, чтобы оставлять его одного, да и однажды был случай, когда у него случилось головокружение и он стал тонуть. Вообще же он держался на воде очень легко и подолгу.
М. Докучаев, с. 176.
* * *
Генсек плавать любил и порой не вылезал из воды по два с половиной часа. Рядом с ним всегда находился В. Медведев и еще один телохранитель, а чуть поодаль плыла лодка, в которой сидели еще двое. Но и этого было мало: за лодкой следовал катер с аквалангистами и доктором-реаниматором.
Однажды Л. Брежнев попал в сильное течение, но от помощи охраны отказался и боролся с течением сам. В результате его и охранников отнесло далеко за зону, аж в район профсоюзного санатория. А оттуда им всем затем пришлось несколько километров шагать пешком обратно.
Ф. Раззаков, с. 240.
* * *
Леонид Ильич любил заплывать далеко в море. Виктория Петровна всегда говорила: «Ну, дед опять в Турцию поплыл».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
