— Нет! Нет! — резко возразила Синди. К ее негодованию и обиде примешивалось чувство вины. — Я знаю, что была не права, Мартин, когда пыталась уговорить тебя не уезжать… Я не должна была использовать наши чувства друг к другу, чтобы попытаться удержать тебя дома. Но я так боялась потерять тебя, так боялась, что никогда не увижу тебя вновь! Я понимаю, почему ты не доверяешь мне сейчас. Потому что тогда я буквально бросилась тебе на шею, я… я против твоей воли соблазнила тебя!
Мартин покачал головой.
— Не вини себя за это. Я сам во всем виноват. — Он поморщился, словно сожалея о том, что произошло. — Все могло быть гораздо хуже. Ты могла обмануть меня насчет того, что принимаешь таблетки, — сухо заметил он, нахмурив брови. — Какой лучший способ привязать мужчину к себе? Разумеется, забеременеть от него. Хорошо, что ты не попыталась этим воспользоваться. По крайней мере, со мной, — с циничной усмешкой закончил он.
Синди сдавленно всхлипнула.
— Я никогда не пыталась удержать тебя таким способом, Мартин. И Теодора тоже.
Она действительно обманула его насчет таблеток, но не потому, что хотела привязать. Ей вообще не приходило в голову подумать о ребенке. Она солгала для того, чтобы успокоить его, не предполагая, что беременность может наступить так сразу.
Увы, Мартин никогда не поверит, что ее ложь была продиктована заботой о нем. Особенно когда узнает, что Эдвин — его сын. Ведь Синди так горячо отрицала это три года назад, после его возвращения из Южной Америки!
Она попала в ловушку. Узнав про ее обман, Мартин решит, что она намеренно хотела забеременеть, надеясь заставить его вернуться с Амазонки раньше срока. И что ей помешало только то, что к тому моменту, когда она узнала, что у нее действительно будет ребенок, с Мартином уже невозможно было связаться.
Он обвинит ее в том, что, не заловив его, она переметнулась к Теодору. Преданному Тедди, который так долго тайно любил и желал ее, что готов был принять и чужое дитя.
Но все было не так, совсем не так!
Синди подняла потемневшие от боли глаза. В своей жизни она сделала немало ошибок, но не эту. Ее беременность не была запланированной. Правда была готова сорваться с ее губ. Правда об Эдвине… о Теодоре… О том, что она всегда любила только его, Мартина. Но как сказать об этом сейчас, после его жестоких и циничных слов?
Он решит, что она опять хочет привязать его к себе!
— Если бы я мог понять, что кроется за твоим проникновенным взглядом! — пробормотал Мартин. Он не отрывал прищуренных глаз от ее лица. — Кажется, я догадываюсь…
Несколько секунд он молча всматривался в ее глаза. Потом сурово сказал:
— Когда я впервые увидел маленького Эдвина и узнал, что это сын Теодора, ты сказала, что прекратила принимать таблетки сразу после моего отъезда в Южную Америку. Скажи мне, Синди, мой двоюродный брат знал, что ты не предохраняешься, когда ты бросилась в его объятия… за утешением? — Она судорожно вздохнула, но не успела ничего сказать. Мартин продолжал обвинять ее: — Или ты намеренно ввела его в заблуждение, зная, что он наверняка женится на тебе, если ты забеременеешь? — Его беспощадные пронзительно синие глаза кололи ее, как осколки стекла, не давая возможности возразить. — Разве ты не этого добивалась? Ты мечтала иметь мужа. Семью. Собственный дом. Тебя не так уж интересовала журналистика, ты вовсе не собиралась путешествовать со мной. Все это было придумано только для того, чтобы завлечь меня в свои сети, поставить на колени? Заставить стать таким, как хотела ты?
— Нет, Мартин!
— Нет? — Его губы скривились в ироничной усмешке. — Возможно, пока я был рядом, ты предпочитала меня. — Он все еще крепко держал ее, но это уже совсем не было похоже на любовное объятие. — Но, не сумев удержать меня дома, ты решила, что для этой цели подойдет и Теодор, всегда смотревший на тебя с обожанием и с собачьей преданностью, так?
— Ты несправедлив ко мне, Мартин! — в отчаянии крикнула Синди. — Когда ты уехал, я чувствовала себя совершенно потерянной и боялась, что с тобой может случиться что-то ужасное. Без Теодора я бы просто сошла с ума. Я ничего не соображала. Мне казалось, что ты меня бросил. И Тедди предложил мне то, чего я никогда не получила бы от тебя. — Она гордо вскинула подбородок, пытаясь скрыть свое отчаяние. — И я не пыталась поймать его с помощью беременности. В этом не было необходимости. Теодор любил меня. И хотел детей так же, как и я.
— Хорошо… Я беру эти слова обратно. — В голосе Мартина, впрочем, не было раскаяния. — Значит, ты бросилась в его объятия из-за того, что слишком сильно скучала по мне, — с мрачной иронией констатировал он. — Ты была так расстроена, что не устояла перед моим заботливым кузеном и тут же зачала от него ребенка. Разумеется, он немедленно предложил тебе выйти за него замуж. — Он едко усмехнулся.
Синди устало покачала головой, глядя на Мартина глазами, полными страдания.
— Теодор сделал мне предложение до того… до того, как мы стали близки, — прошептала она, прекрасно понимая, какой вывод сделает из этого Мартин.
Синди вздрогнула. Ночной ветерок, который еще несколько минут назад казался таким нежным и соблазняющим, теперь пронизывал ее до костей.
Я снова потеряла Мартина, в отчаянии подумала она. Когда моя ложь вскроется, все будет кончено. Он никогда не простит меня за это. Никогда.
Уныние охватило Синди. Она ссутулилась, опустила потухшие глаза и прошептала:
— Знаешь, Мартин, давай не будем ворошить прошлое, тем более что оно так болезненно для нас обоих. Да и вообще уже поздно. Разреши мне позвонить от тебя домой, узнать, заснул ли Эдвин.
11
— Я сам наберу номер, — угрюмо произнес Мартин, подходя к телефонному аппарату, стоящему на журнальном столике возле балконной двери. — Привет, Кортни! Все в порядке? — спросил он. — Так… Хорошо, мы выезжаем немедленно.
При этих словах сердце в груди Сидни налилось свинцовой тяжестью. Она выхватила трубку из руки Мартина.
— Кортни, что случилось? Что-то с Эдвином?
— Синди, милая, только не волнуйся так! — Обычно спокойный голос соседки дрожал. — У него жар и рвота. Все началось так внезапно! Он зовет тебя.
— Вы вызвали врача?
— Н-нет… Я решила подождать твоего возвращения. Может, он простудился? Или подхватил инфекцию в детском центре? Корь или еще что-нибудь…
— У него сделаны все прививки. Кроме ветрянки, — припомнила она. — На коже есть сыпь?
— Нет… Но она появляется не сразу. Он жалуется на боль в горле. Ему трудно глотать.
— Он не задыхается? — взволнованно спросила Синди.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
