Получалось, что царское войско было не слишком боеспособным. К тому же ситуацию в нем усугубило местничество. М. Ф. Кашин и Л. О. Щербатый не захотели быть ниже М. Г. Салтыкова, но царь отказался их слушать. Однако ему пришлось некоторых воевод заменить. В Большом полку Кашин был заменен князем A. A. Телятевским (он был женат на дочери боярина С. Н. Годунова), Передовой полк возглавили боярин князь В. В. Голицын и М. Г. Салтыков, Сторожевой полк — И. И. Годунов и Л. О. Щербатый.
Кроме того, царь Борис попытался отправить в некоторые города новых воевод: в Курск — князя Ф. Т. Долгорукого и его родственника Г. Б. Долгорукого Рощу; в Комарицкую волость — А. Р Плещеева с жильцами, конюхами и псарями; в Северскую волость — М. Б. Шеина. Когда стало известно, что там уже стоят войска самозванца, воеводам было велено войти в состав основного войска под Брянск.
Быстрые успехи Лжедмитрия показали Годунову, что против него следует отправить значительно большее войско, чем планировалось первоначально. Поэтому в Ржев, Тулу, Мещовск, Переяславль-Рязанский, Пронск и Ряжск были посланы дворяне для сбора воинских людей. Когда они вернулись с подкреплением, начали формировать уже пять полков для борьбы с Лжедмитрием.
Главнокомандующим, первым воеводой Большого полка, стал боярин князь Ф. И. Мстиславский. Он был одним из опытнейших полководцев и при Федоре Ивановиче, и при Б. Ф. Годунове. Его помощником был назначен боярин князь A. A. Телятевский. Полк Правой руки возглавили Д. И. Шуйский и М. Ф. Кашин. Передовой полк взяли под свое командование В. В. Голицын и М. Г. Салтыков; Сторожевой полк — И. И. Годунов и князь М. С. Туренин; полк Левой руки — окольничий В. П. Морозов и Л. О. Щербатый.
Назначение М. С. Туренина должно было усилить Сторожевой полк, поскольку этот князь считался одним из наиболее опытных воевод. Службу он начал еще в 1580 г. при Иване Грозном. Хотя он неоднократно был и на Береговой службе, и на воеводстве в крупных приграничных городах, при дворе его не жаловали и чинами не награждали. Боевой опыт В. П. Морозова был скромнее. Но он участвовал в 1590 г. в Ругодивском походе царя Федора Ивановича, был воеводой Тулы и Пскова, получил при царе Борисе окольничество.
В целом общая численность царского войска достигала 25 тысяч человек, т. е. оно было почти в 10 раз больше, чем у самозванца. Это должно было гарантировать ему полную победу, но на самом деле все произошло наоборот.
Анализ воеводских назначений в царское войско в 1604 г. показывает, что у Годунова не было верных и опытных людей, которым он бы мог полностью доверять. Одни воеводы состояли с ним в родстве, но не имели боевого опыта; другие им обладали, но не считали нужным проливать кровь за царя Бориса.
Тем временем воеводы Новгорода-Северского, отбив все атаки самозванца, отпраздновали победу. В «Ином сказании» об этом писалось следующее: «И паки той Гришка поиде к Новому Северскому граду, а в нем воеводы седели боярин князь Никита Романович Трубецкой да Петр Федорович Басманов; и те ему здатися не восхотеша и оружие уготовиша. Он же нача ко граду с войском крепко приступати и бити ис пушек и ис пищали по граду нещадно, и разбиша град до обвалу земного. Во граде же воеводы и гражане, видящее градское разбитие, и смыслившее тогда вещь лукаву; начаша бити челом ему и милости просити в вине той, будто не знаючи его супротив восташа: ныне же познахом прироженнаго государя своего: «престани трудитися град биюще, полагаем пред тя вся щиты своя и оружия и поготову тебе ныне град отворим и с подобною честию встретим тебя». Он же, слышав сия, и рад бысть и повеле биющим по граду перестать бити. Они же (защитники города. — Л. М.) тайно уготовиша щиты, и уставившее пушки и пищали… и всякое оружие встречу им уготовиша… и град отвориша. Они же (воины Лжедмитрия. — Л. М.), не ведущее сих… друг пред другом поскоряюще напред во град внити, и поидоша тесно, друг друга угнетающе. И подоволу пустившее во град… начаша по всему войску бити… изо всяково оружия… град же затворившее, и елико во град вшедших, тех всех побиша, иных же живых взявше. И убиша у них до четырех тысящ». (РИБ. T. XIII, Стб. 28–29.)
С радостной вестью Трубецкой и Басманов отправили в Москву голову А. М. Воейкова, и по царскому указу тот сразу же получил чин ясельничего. В ответ в Новгород-Северский прибыли стольник Н. Д. Вельяминов и стольник князь П. А. Черкасский. Первый сказал всем жалованное слово, второй передал золотые наградные монеты. Этим Б. Ф. Годунов хотел показать, что не скупится на награды и готов жаловать всех, кто сохраняет ему верность.
К середине декабря царское войско во главе с Ф. И. Мстиславским подошло к Новгороду-Северскому. Оно заняло удобные позиции и 21 декабря вступило в сражение с Лжедмитрием. Надеясь на существенный перевес в силе, царские воеводы не стали разрабатывать никаких тактических планов. Напротив, самозванец тщательно изучил расположение полков противников и, используя хитрый прием, ударил по ним настолько мощно и неожиданно, что они дрогнули. Исход сражения был окончательно решен в пользу поляков, когда они сбили с коня князя Ф. И. Мстиславского и нанесли ему несколько ударов по голове. Царское войско оказалось без полководца, его ряды расстроились. К тому же окружению князя пришлось спасать его от плена, забыв о главной цели сражения — уничтожение самозванца.
В «Ином сказании» эта битва описана следующим образом:
«И паки соступившемся двема войскома, и бысть сеча велия; сечахуся за руки емлюшеся, и бысть вопль и шум от гласов человеческих и оружий треск… И брань зело страшна бысть… ужаса и страха полна та беяше борьба. Он же Гришка с хитростию на бой нарядився: у многих в войске ево кони их и люди в медвежиих кожах и овчии кожи навыворот, у иных коней по обе стороны косы в тесноте режут и пакость великую творят. Московской же силы кони от их коней начаша зело мятися и на супротивных не поидоша. Они же во смятении том начаша боле побивати и одолевати, и тако Московская сила смятеся, и во смятении том много войска побиша и до самого знамени воеводского добишася… и самого того воеводу князя Федора Ивановича Мстиславского раниша. И тако его Гришкино войско одолеша, Борисово же войско побегоша. Они же ево девять верст гнаша и боле, в тыл побивающее и секуще».
(РИБ. T. XIII. Стб. 31.)
Сражение у Добрыничей
После битвы оба войска отошли от Новгорода-Северского. Лжедмитрий направился к Путивлю, где его с нетерпением ждали В. М. Мосальский и Б. Сутупов. По дороге он захватил Севск, где сделал остановку. Здесь 2 января 1605 г. к нему пришли самые знатные поляки во главе с Юрием Мнишеком и заявили, что возвращаются в Польшу. Поводом для этого стало получение ими письма от короля Сигизмунда, в котором он запрещал своим подданным вторгаться на территорию соседнего государства. Причина же была в том, что самозванец не мог заплатить шляхтичам жалованье. К тому же он запрещал им грабить русские населенные пункты и заставлял терпеть мороз и всякие неудобства. В итоге для искателей приключений и легкой добычи поход на Москву лишался всякого смысла.
Боясь бунта в своем войске, самозванец, по совету Юрия Мнишека, решил выдать жалованье наиболее отличившимся воинам. Но это лишь ухудшило общую ситуацию. Оставшиеся без денег поляки начали буйствовать и грозить «царевичу Дмитрию» расправой. Один из шляхтичей даже стащил с Лжедмитрия соболью шубу и пожелал ему поскорее оказаться на коле. Очевидно, он не верил в его истинность.
В итоге самозванцу удалось уговорить остаться совсем немногих поляков, около 1500 человек. Но через некоторое время к нему прибыла подмога — около 12 тысяч казаков. Новое войско было значительно хуже организовано и вооружено, чем прежнее. Но включать в его состав воинских людей из сдавшихся русских городов самозванец не решился.
В Москве весть о разгроме царского войска была встречена с большим недоумением и печалью. Царь Борис тут же отправил в войско чашника Н. Д. Вельяминова, который сказал воеводам следующие слова: «Князь Федор Иванович! Государь царь и великий князь Борис Федорович всеа Руси и сын ево царского величества велели тебе говорить: слух до нас дошел, что де у вас, бояр наших и воевод, было дело с крестопреступники литовскими людьми и с Ростригою декабря в 21-й день, в пятницу И на том деле тебя, боярина нашево, во многих местех по голове ранили; а бояре наши, князь Дмитрей Иванович Шуйской с товарищи, о том к нам не писали, коим обычаем у вас дело делалась. Ты то зделал, боярин наш князь Федор Иванович, помятуючи Бога и крестное целование, что еси пролил кровь свою за Бога, за Пречистую Богоматерь, крепкую нашу помощницу… и за нас, и за всех православных христиан… И мы тебя за свою прямую службу пожалуем великим жалованием, чево у тебя и на уме нет. Да государь же жалует тебя, прислал к тебе со мною дохтура Ягана да аптекаря Петра Долаврина». (Разрядная книга 1475–1605. Ч. IV. С. 85–86.)
