ответ тишина.
Шизик…
Молчание. Спит неужели. Обычно по пол дня бубнит, вторую половину ворчит и поучает, а тут непонятное молчание.
Я присмотрелась. Действительно, полупрозрачный силуэт безошибочно угадывался в этом свечении. Это была девочка не больше десяти лет. Ее длинное кукольное платьице и светлые волосы словно развивались на ветру, которого в лесу не было. Она не шла, а плыла над земной поверхностью. В нескольких метрах передо мной, девочка протянула ко мне руки. Первым рефлексом было швырнуть в нее чем нибудь и отшатнуться, но переборов себя, я протянула руку и сделала пару шагов вперед к ней.
Кончики наших пальцев соприкоснулись и произошел выброс энергии. Не сильный, но ощутимый.
— Теперь ты можешь слышать меня, — молвила девочка.
Точнее голос ее я слышала, но пугало то, что губы ее не шевелились, а рот не открывался, но столько мольбы было в этих глазах…
— Как зовут тебя? Кто ты?
— Как много вопросов, но так ли нужны ответы?
— Обычно я люблю знать, с кем разговариваю.
— У меня послание для императора, она коснулась меня и в голове воспроизвелась картинка будто бы трейлера к какому — то фильму.
Стоим я и Альберт в той самой спальне, куда я впервые переместилась. Наши губы слились в страстном поцелуе… Но привлекло меня не это, а то, что сбоку от меня странно колыхнулась штора. Показался силуэт мужчины за тюлем. Мы его не видим, на столько занятые друг другом. Еще миг и Альберт падает, под ним растекается лужица крови. Я, раскрыв рот в немом крике, застываю, и в этот момент сама падаю как подкошенная. Красное густое пятно растекается уже подо мной. Уже реальная я кричу, что есть мочи. Слезы градом стекают по моим щекам. Тошнота подкатывает к горлу, и я сгибаюсь пополам у ближайшего куста.
Контакт разорван. Девочки нигде нет, когда я поднимаю голову. Но она меня больше не интересует. Мне нужно к Альберту. Мне нужно узнать, кто нас убил.
— Аврора, Аврора, проснись. Каша сгорела.
— Растяпа, говорю.
Я моргаю ничего не понимая. Сердце бешено стучит. Что за хрень?!
— Ты кричала, мы тебя так и нашли. Зачем от лагеря отходила? — Соломон был не на шутку обеспокоен.
Как только сердечный ритм восстанавливается, а я возвращаю возможность спокойно мыслить, то и речь ко мне возвращается.
— Простите, не знаю, что на меня нашло. Стресс. Каша совсем того?
— Слегка подгорела. Не переживай. — в глазах Соломона столько заботы, что я невольно улыбаюсь, в попытке его приободрить.
Что это было?
Это был просто сон.
Это не просто сон. Я его тоже видел, но не мог до тебя достучаться. Ты заблокировала меня. Это предсказание.
Предсказание нашей с Альбертом смерти.
Будущее не стабильная штука. Теперь у тебя есть возможность его изменить.
Как?
Пока тебя нет рядом с Альбертом — вы живы. Просто расстанься с ним. Не видься. Всё просто.
Проще некуда.
Аппетит пропал, но парни ели за обе щеки, несмотря на то, что каша немного пригорела. Они были голодны.
Покончив с трапезой, мы собрались и двинулись дальше в путь, а мне все не давала покоя та девочка. Что она хотела сказать? Это реальное пророчество или очередная проверка? Столько вопросов, но ответов пока что не было. Оставалось только наблюдать и действовать по обстоятельствам.
Небо потемнело. Хотя трудно сказать, что сумерки опустились, в лесу и так было темновато. Но даже в те просветы, что были ранее видны, больше не было видно ничего. Только мгла и тьма.
Я посмотрела на часы (спасибо жизни в двадцать первом веке, смарт часы никто не отменял, пусть и без интернета, но время они показывали отменно).
— Парни, а чего так темно? Только пять, а на улице ночь.
— Тут время идет иначе. Световой день в лесу всегда намного короче ночи.
— Понятно.
Чем дальше мы шли, тем больше во мне нарастало беспокойство.
Это было не объяснимо. Просто что — то было не так. Что — то выбивалось из общей картины, привычного мне леса.
— Стоянка, — объявил Блан.
Мы остановились.
Литник, гидроник и огневик начали раскладывать палатку. Мне в помогаторы достался ботаник.
Он установил котелок и пошел за водой, благо речка была в паре метров от нас.
Горелой каши не осталось, благо немного ее сварила, поэтому меня вновь ждала готовка.
Крупу я решила приберечь. Есть несколько дней каши — приелось. Поэтому я достала батат и морковь, почистила. К этому моменту вода более или менее вскипела. Поставив вариться овощи, я достала еще банку тушёнки. Дальше всё было просто. Как все приготовилось, то осталось просто всё смешать с тушёным кроликом и подать к импровизированному столу. На закуску были сушки.
Специально для подкрепления глюкозой во мне Шизика, я припасла шоколадный батончик. Что не говори, а блага цивилизованного мира для меня много значат.
Парни с огромным энтузиазмом набросились на еду, словно не ели целый день.
— Так, красотка, сегодня, давай обойдемся без твоих ночных прогулок. Очередного мертвяка нам только не хватало, — аквамэн строго предупредил.
— Будет сделано, — пришлось пробурчать.
Теоретическая ночь (судя по времени на часах) опустилась на лес.
Заметно похолодало. Пледика — то я с собой и не взяла, но хорошо, что была тёплая толстовка, ее то я и надела на ночь.
Мальчики немало удивились, увидев меня в необычной одежде: джинсы, ботинки и толстовка. Скажем так, у них случился эстетический шок. Девушки обычно одевались в платья, длинные юбки, на физические занятия кожаные брюки или шаровары, но никак не джинсы варёнки, о которых они и не слышали даже. Эх, средневековье.
— Что за гадость на тебе? — скривился Рос.
— Не твоего ума дело. Тепло мне так, а вы, вон, у костерочка жметесь к друг другу.
— Вредная ты какая — то, не то что наши девушки.
— Видела я ваших девушек не много, но мне хватило. Тебя не смущает, что их на всю Академию по пальцам пересчитать?
Парень пожал плечами.
— Они добродетельны и нежны. Таких замуж берут. Их не стыдно вывести в свет… А что с тобой делать? Тебя сложно увидеть матерью детей… женой…
Эта шпилька попала точно в цель. Неужели так сложно представить меня женой и матерью? Неужели я на столько создаю впечатление ветряной девушки?
Сомнительно. Альберт вон, пылинки сдувать пытается… Замуж звал. Сама же и отказала…
— Вот такие серые мыши вам и надоедают быстро и вы ищите огня на стороне. — Не удержалась от колкости.
— Это нормально. Семейная жизнь — это сложно. Всем нужно выпускать
