Когда Даша увидела крюк с веревкой, то поначалу снова вспомнила о лестнице. Но, когда размотала веревку, поняла — не хватит. И еще раз на ходу поменяла свое решение. Ни один мужик так делать не стал бы.
Опять же наверняка ни один мужик не стал бы так безоглядно набрасывать крюк на тросик. Потому что мог бы посомневаться, а не пробило ли изоляцию воздушки, не оторвется ли крюк от веревки, не лопнет ли сама веревка и, наконец, хватит ли у самого сил не соскользнуть с этой веревки.
Но Даша ни о чем таком не подумала. Она просто набросила крюк на тросик, натянула веревку, ухватившись за нее руками и ногами, как ведьма за помело, и бесстрашно вывалилась из слухового окна. Ж-ж-жих! Крюк не так уж и громко скрежетнул по тросику, у Даши в ушах прошелестел ветерок, а еще через несколько секунд она мягко приземлилась, соскользнув с веревки, не доехав нескольких метров до Л-образного столба. Уже по ту сторону забора. Видимо, успех Дашиного полета был неожиданным даже для нее самой. Она с минуту постояла, покрутила головой, но потом собралась с духом и побежала от фермы к дороге. Собаки не залаяли! То ли знакомый им запах шел от ее халатика, то ли ветерок был Даше в спину, но не учуяли они ее. И она, быстро миновав можжевеловый куст, возле которого прятали ружья, вбежала по дороге в лес. Запыхалась, перешла на шаг, но тем не менее довольно быстро добралась до мостика. И остановилась.
Вдруг ее клюнула идея. А что, если выкатить «уазик»? Правда, бензина в нем мало, но до того, как Даша расконтачила проводки, мотор работал. Вдруг проедет хоть пять километров из пятнадцати?! Все-таки час с лишним удастся сэкономить. И Даша свернула на просеку. До того места, где они оставили машину, и километра не было. Правда, вполне могло быть так, что этот вездеход только его и проедет, но Даша опять об этом не подумала. Просто завела машину и покатила к насыпи. Вывернула направо и погнала по гравийной дороге вперед. Километр проехала, два, пять. Стрелка уже давно лежала на нуле, а мотор работал. То ли бензомер был не шибко точный, то ли мотор нечистым духом питался — фиг его знает! Но только Даша благополучно проехала до поворота на шоссе и даже докатила до Кузнецовки. Вот только тут бензин действительно кончился, и мотор заглох. Но и тут какая-то сила — опять же скорее всего нечистая — Даше подыграла. Едва она вылезла из кабины и захлопнула дверцу, как появилась попутка — в третьем часу ночи удача великая!
И Даша в белом халатике, как маленькое, но симпатичное привидение без мотора, отважно выскочила на дорогу. И — куда там Максу из старой телерекламы! — не сделав ни глотка «Фанты», тормознула «КамАЗ» с прицепом. Прикинь?!
— Дяденьки! — вскочив на подножку, взмолилась Даша, самым отчаянным голоском, а слезы, которые она отлично умела делать по заказу, уже струились по щекам. — У меня мама в больнице умирает! Ради Бога, подвезите! Если я ее не увижу, я сама умру!
Разве откажешь девчушке в таком полуистерическом состоянии? Да ни шиша! И матерый сорокалетний «дальнобойщик», и его более молодой напарник, дремавший на полке позади сиденья, однозначно поверили всхлипывающему и заливающемуся слезами существу. Даже не стали никаких дурацких вопросов задавать насчет того, отчего мама помирает и почему дочке в три утра надо до больницы добираться. Более того, «КамАЗ» прибавил скорости, и уже через полчаса Даша выскочила из машины на Леоновской, пообещав шоферам, что будет вечно за них Бога молить — она в церковь вообще-то ходила, но только в тех случаях, когда опасалась налететь или заразиться чем-нибудь типа ВИЧ или сифилиса.
Проходя последнюю сотню метров, отделявшую ее от «Атлета» — домой идти боялась, а другого места, откуда можно было связаться с Седым, она не знала, — Даша действительно стала молиться. Но не о здравии шоферов, а о том, чтоб охранники ее допустили к телефону или хотя бы вообще дверь открыли.
И здесь ей отчаянно повезло. Едва она постучала в запертую дверь качалки, как к дверям «Атлета» подкатил «Шевроле-Блейзер» Седого, который в сопровождении Пятака и Микиты только что вернулся от Васи Самолета.
Возвращался он отнюдь не в лучшем настроении.
Конечно, Вася вовсе не обрадовался после очень сердитого звонка Калмыка, где со слов еле очухавшегося Чалдона излагалась история бегства Юрки и Даши. Правда, Жора при всем желании не мог свалить этот побег на Самолета. И, в общем, не собирался этого делать. Когда Вася вполне резонно заметил, что Калмыку надо лучше собственные кадры воспитывать, Жора скрепя сердце согласился с этим. Чалдона за разгильдяйство он собственноручно измордовал, а потом братки еще добавили. Остальные прошляпившие были мертвы, а «мертвые сраму не имут». То есть, по большому счету, наказывать было больше некого. Однако Калмык заметил, что их взаимоотношения с Самолетом сильно осложнятся, ежели Вася, Седой или Моргун захотят прикрыть этих сопливых бегунков. Поэтому Васе пришлось пообещать, что ежели он что узнает о том, куда смылись нехорошие детишки, то тут же поделится информацией с Калмыком. А ежели дети окажутся у него в руках, то он их передаст другу Жорику безвозмездно. Можно в живом виде, можно в разобранном — в принципе, Калмыку теперь было на это начхать. Ему нужно было знать, что падлы, застрелившие двух его ребят, понесли наказание. Свой иск по поводу подставы он в этом случае снимет и будет считать Васю лучшим другом. Само собой, что Калмык хотел стребовать с Самолета домашние адреса Тарана и Даши, но тот сказал, что он лично их не знает и сперва проконсультируется со сведущими людьми.
Конечно, таким сведущим человеком оказался Седой, которому пришлось нанести еще один визит в «Супермарину». Конечно, Седому было очень приятно услышать, как облажалась братва Калмыка, но это была всего лишь ложка меда в бочке дегтя. Явно струхнувший Вася рвал и метал. Ведь обозленный Калмык мог под воздействием разыгравшихся эмоций и давлением братков начать наезды на точки Васиных бригад и попросту спровоцировать разборки. А итог этих разборок возможен только один — хана Васиному бизнесу, ибо сейчас масть шла не его. Дело было даже не в перевесе по части стволов, а в силе Жориной «крыши», имевшейся у него в казенном доме. Ему даже не пришлось стрельбу устраивать — Васину контору замучили бы налоговыми проверками, зажали бы всякими вполне законными средствами, заставив извести на взятки и отступные неимоверные суммы. А Васин «корефан» из администрации — тот самый, из-за «наезда» на которого намеревались «одернуть» Крылова, — был хорош для многих дел, но не для отмаза перед правоохранителями. Ситуация, правда, могла серьезно измениться, если прокуратура все же прослушает ту самую кассету, которую нашли при том хазушнике, которому Даша проломила висок. Ясно, что Вася втайне надеялся на такой исход. Но это, как говорится, то ли дождик, то ли снег… Менты и прокуроры запросто могли столковаться, а заодно, чтоб показать, как беспощадно они борются с преступностью, — повязать в пучки Самолета энд компани. Плюс раскопать все, что касается «корефана», в администрации. Это будет полный крах, и Васе отмотают полную катушку.
В общем, Самолет решил не обострять отношений с Жориком. И более того, решил сделать жест доброй воли. То есть, вызвал Седого и Моргуна, нагнал на них страху и повелел, кровь из носу, отловить Дашу и Тарана раньше, чем это сделает Жорина команда. При этом обязанности распределил так: Моргун берет на себя Москву, ибо если ребята умные, то в городе не останутся, а поедут в первопрестольную, где у Даши до фига знакомых и подруг, а Седому поручалось практически безнадежное — шуровать здесь, в родном городе и по области. Безнадежным это было, во-первых, потому, что, как соображал Седой, остаться в облцентре ребята могли лишь от большой дури. Но если они дураки, то Жорины ребята наверняка успеют их поймать раньше, чем Седой. Адреса им Самолет уже сообщил, узнав их у Седого, и обе квартиры «под колпаком у Мюллера». Правда, о круге знакомств Юрки и Даши Жорина контора знала меньше, чем Седой. И даже не знала, по правде сказать, где такую информацию раздобыть. А именно у здешних своих приятелей и приятельниц могли спрятаться «детишки», надеясь пересидеть неприятности. У Седого было много ребят из района, примыкающего к «Тайваньскому» рынку, хорошо знавших тамошнюю шпану, и вычислить, куда спрятались Таран с Дашей, было бы не так трудно. Но Самолет сурово распорядился не утаивать информацию и работать с Жориными братанами в контакте. Соответственно Седой оказывался как бы в роли легального стукача. Но это еще не значило, что люди Калмыка его не прихватят вместе с «детишками» и сам Вася не набьет ему морду, если братки Жоры найдут Тарана и Дашу самостоятельно и лишат Самолета возможности сделать свой дипломатический дружеский жест…
Вот в таком упадке духа Седой и прибыл в свой родной «Атлет», чтоб нажраться в спокойной обстановке, подрыхать малость, а затем, похмелившись, отправиться исполнять высочайшие повеления Васи Самолета.
