- Пригласите моего портного. Его зовут Мелифран… - тут я запнулась, потому что не знала фамилии.
- Мелифран Ченти, - подсказал Теренс. – Да, конечно, прямо сейчас отправлю кого-нибудь к нему.
- Пусть приходит завтра в первой половине дня, если может.
- Разумеется, госпожа, - сквозь обычную невозмутимость пробилось удивление: что значит «если может», должен бросить все дела и бежать со всех ног!
- И вот что, Теренс, спросите лорда, что делать с платьями его жены. Мне они точно не нужны, а кому-то, возможно, могут пригодиться.
- Да, госпожа, - поклонился распорядитель, на этот раз даже не пытавшийся скрыть, насколько шокирован.
Мне очень жаль вас огорчать, уважаемый, но музея дамы Маэры в доме не будет. Возможно, Келлин и не хотел этого говорить, но я его спровоцировала, и он сказал: я стал надеяться, что когда-нибудь встречу кого-то еще. А значит, эти тряпки и все прочее ему ни к чему. Сын – вот живое напоминание о любви и счастье. Ну ладно, может, еще портрет. А хранить все остальное – это уже не слишком здорóво.
Я подумала, что ореол присноскорбящего вдовца над челом Келлина несколько потускнел, но чисто по-человечески он стал мне ближе и понятнее. Я охотно верила, что Маэра была прекрасной женщиной и что все искренне любили ее, однако с некоторой долей цинизма полагала, что светлая память не должна выходить за рамки разумного. Живым нужно жить в мире живых.
Остаток дня прошел скучно. Сначала я в компании Ноффера читала в библиотеке, потом, опять же в сопровождении пса, гуляла с Эйвином в саду. Между делом снова пыталась вспомнить таинственное имя, но безуспешно. Зато вспомнила, о чем хотела спросить Келлина по пути домой.
- Скажите, Келлин, насколько велико мое приданое? – я задала этот вопрос, когда мы встретились за ужином, старательно делая вид, будто за обедом ничего не произошло.
Он посмотрел на меня примерно так же, как Теренс, когда я заикнулась о платьях Маэры.
- Почему вас это интересует?
- А почему это не должно меня интересовать? – я отбила подачу. – Если меня убьют, все получите вы. Хочется знать, насколько вам выгодна моя смерть.
- Лорен, я ведь, кажется, извинился, - процедил Келлин сквозь зубы после долгой паузы. – Такое чувство, что мы соревнуемся, кто кого посильнее заденет.
- Вообще-то не я начала первая. И не сейчас. Вы могли просто ответить. Если я спросила, значит, мне это нужно. Но если не хотите, можете не отвечать. Спрошу у дяди.
- Хорошо. Ваше приданое – земля к западу от Тагры. Это шесть деревень, большой лес, поля и, если не ошибаюсь, мельница. Продать их нельзя – только по решению суда, если я вдруг наделаю долгов и разорюсь. Большая часть сдана в аренду и приносит доход. Но тратить его можно только на увеличение приданого. Например, прикупить еще земли. Или положить в банк в рост.
Надо же, здесь уже есть банки? Хотя чему я удивляюсь, у нас они появились еще в средние века.
- И получить доход от дохода, который тоже нельзя потратить. Как странно все устроено. В каждом новом поколении женщины становятся богаче, но при этом у них нет ничего своего, кроме платьев, туфель и нижнего белья. Зато если они умирают, не родив дочерей, богаче становится вдовец.
- Странно? Пожалуй. Когда-то очень давно приданое было обеспечением вдов, которые по закону не получают ничего после смерти мужа. Но потом они стали переходить под опеку наследника или же под опеку короля, если такового не имелось. И тогда же приданое начали передавать дочерям. Успокойтесь, Лорен, для меня ваши шесть деревень – такая мелочь. Нет смысла из-за них вас убивать. А вот кое-кому они вполне могли бы поправить дела.
Ну разумеется, мрачно подумала я, конечно, мелочь. Твой отец и так был богат, а еще получил приданое жены после ее смерти, и все это потом досталось тебе. Плюс приданое Маэры.
- Послушайте, Лорен, - глаза Келлина блеснули как-то озорно, по-мальчишечьи. – Я давно хотел вас спросить, но знал, что вы не ответите. А давайте меняться? Вы мне свой страшный секрет, а я вам новость, которую никто еще не знает. Ну почти никто. Хотите? Клянусь, я никому ничего не скажу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Интересно, что еще за страшный секрет ему понадобился? Уж точно не тот, который самый-самый. Но все равно, как я могу согласиться, если не знаю, о чем он спросит?
- Давайте так. Если я сочту вашу новость интересной, то постараюсь ответить. А то, может, это ерунда какая-то, которая мне и даром не нужна.
- Ну хорошо, - подумав, кивнул Келлин. – В ближайшие дни Нерре объявит войну Тремонте. Уже готовится королевский указ. Об этом действительно почти никто не знает. Только сам король, Ближний совет, принцы и верховные командующие армией и флотом.
- Как вам это удалось? Насколько мне известно, вы были в меньшинстве. И король не хотел войны.
- Моя поездка оказалась удачной. Те сведения, которые я получил, убедили Ямбера. Еще до того как меня убрали из Совета, я добился, чтобы армия и флот находились в постоянной готовности. На тот случай, если придется отражать нападение. И сейчас это оказалось очень кстати. Если мы не ударим первыми, не позже чем через неделю будем вынуждены защищаться.
- Это действительно важно, - вынуждена была признать я. – Хотя тех, кто хочет от меня избавиться, это только подстегнет.
- Не совсем понял, - наморщил лоб Келлин. – Почему?
- Вы главный сторонник военной политики, ведь так? Король удалил вас из Совета, а ваше возвращение приписывают мне. Он и так вернул бы вас, но использовал мою просьбу о браке как формальный предлог. Если уж вы узнали о ней, хотя этого не предполагалось, наверняка узнали и другие. Все действительно выглядит так, словно я имею на короля влияние. Ну мало ли. Может, я…
- Его любовница?
- Вы тоже так думаете? – я постаралась вложить в эти слова побольше иронии.
- Если я скажу, что нет, вы поверите? А в целом, Лорен, вы правы. То, что король начнет войну, для некоторых выглядит так, будто это вы заставили его согласиться со мной. Ну так что, новость показалась вам интересной? Я могу задать свой вопрос?
- Задавайте, - нехотя кивнула я.
- Это ведь вы подожгли дверь комнаты, где король уединился с дамой? Чтобы позвать на помощь и сделать его обязанным вам?
Ну вот и еще одна тайна раскрыта. Точнее, лишь часть тайны, потому что я не знаю и никогда не узнаю ответа на его вопрос. И, наверно, никто не узнает.
- Если я скажу, что нет, вы поверите? – передразнила я Келлина. – Мне понадобилось… в туалетную комнату, но ближайшая оказалась занята, и я пошла искать другую. И увидела короля… кстати, я даже не знаю, с кем он был. Не разглядела издали. Они зашли в комнату, закрылись. Я прошла мимо. А когда возвращалась, увидела, что дверь горит. Может, это была искра от светильника. Или лопнула розетка и горящее масло попало на дерево. Не знаю. Я побежала и нашла коридорного слугу. Только и всего.
Все это было, разумеется, моей фантазией. Я просто представила, как все могло происходить, опираясь на полученную от Келлина вводную. Хотя и не исключала, что Лорен действительно подожгла дверь. От этой девушки можно было ожидать чего угодно.
- Выходит, вам повезло?
- Выходит, что так. Сама я вряд ли догадалась бы, что так можно.
Он прикрыл рот рукой, с трудом сдерживая смех, а потом все-таки расхохотался. Так весело и заразительно, что не удержалась и я.
Ему чертовски шла улыбка. Нет, он был хорош в любом настроении: и мрачный, и злой, и язвительный. Но такой… Не влюбиться бы ненароком.
А собственно, почему бы и нет? В конце концов, он мой муж, и мне с ним жить всю оставшуюся жизнь. Если меня каким-то чудом не убьют, это может растянуться надолго. Как сказала сегодня Люцина, если нет взаимности, лучше уж быть замужем за тем, кого любишь, чем наоборот. Любовь, на которую не можешь ответить, напрягает очень сильно.
Но если я полюблю Келлина, а он меня нет, тогда уже его будет напрягать моя любовь.
Пожалуй, все-таки лучше мирное добрососедское существование под одной крышей. Без всякой там напрягающей кого-то любви.
