Дамира не ошиблась. Ошибся доктор Кристофер Истланд, отославший руководству подробный доклад о результатах своей работы и исследованиях за минувший месяц. Доверенный представитель ордена был уверен, что добился больших успехов, и в его отчете даже проглядывали нотки гордыни. Однако мнение профессора отца Курта, настоятеля Багетского монастыря и главы Бельгийского крыла ордена, оказалось совершенно другим:
— Ваши старания, брат мой, напоминают стремление нищего собрать все попавшиеся на дороге медяки, но не прикоснуться к просыпанной груде золота, — холодно сообщил он в разговоре по «скайпу», состоявшемуся уже через день. — Ваши открытия, связанные с египтологией, интересны и будут оценены специалистами, но вы посланы в Россию не для того, чтобы затирать мелкие шероховатости на здании исторической науки. Вы должны распахнуть ворота в новое мироздание!
— Последние опыты, брат, доказали правоту слов профессора отца Тейяра о существовании ноосферы, — попытался возразить Кристофер, — они открыли возможность новых путей в поиске истины, они дадут нам шанс детально изучить мир древних богов, оставивших пермские усыпальницы, узнать про их жизнь, обычаи, законы… Побывать в их шкурах, окунуться в их культуру!
— Неужели вы сами не слышите себя, брат мой? — укоризненно покачал головой настоятель. — Вы восторгаетесь от достижений, полученных после разговоров со слугой, в то время как у нас в руках сам создатель и хозяин вашего привратника! Подумайте, что за прорыв нас ждет после общения с ним!
— Пока еще он не в наших руках, а на территории России, — напомнил Истланд. — Полагаете, они так легко подарят нам подобную ценность?
— Пока что они не догадываются, чем владеют. Если действовать быстро, решительно и автономно, помешать нам русские просто не успеют. Вы говорили, существо из усыпальницы не имеет отношения к Божьим заветам и нашей вере? Очень хорошо. Значит, у нас развязаны руки. Вы говорили, привратник не нашел опасностей для своего бога в нашем времени? Вот и хорошо. Помогите ему разбудить спящего хозяина.
— Вы понимаете, брат мой, что этот хозяин может оказаться слишком могуч и может превратить всех нас, все человечество, в своих бессловесных рабов?
— Если мы не хотим остановиться на пути познания, брат Истланд, иногда приходится рисковать. Согласитесь, вряд ли в нашей вселенной возможно существование силы, способной противостоять всей мощи христианского мира. Самое большее, чем мы рискуем, это значительными разрушениями. Но ведь проведение операции предполагается в глухой тайге? Тогда чего опасаться?
— Мы пока совершенно не понимаем, с чем столкнемся. Может быть, все же начнем с гипнотических опытов, раскрывающих возможности спящего?
— Каждый час промедления увеличивает риск того, что русские все узнают. И мы лишимся спящего вообще. Но не стану вас неволить, доктор Истланд. Если вы против, орден поручит операцию кому-нибудь другому.
— Нет необходимости, брат мой. Вы меня убедили. Я потороплюсь.
— В таком случае я позабочусь о том, чтобы вы получили всю необходимую поддержку.
Глава четырнадцатая
В этот раз Геката изменила своим привычкам, остановившись в просторной, пахнущей тмином и лавандой двухкомнатной квартире, отчего-то именуемой «частной гостиницей», на Погодинской улице возле Девичьего сквера. Как понял Варнак — постаралась она именно ради него. Нашла такое место, что Вывею было где порезвиться. Правда, встретили его всего две ипостаси — толстушка, открывшая дверь, и «лягушонка», к которой сразу и ринулся радостный волк, едва не опрокинув на ковер вместе с креслом на колесиках.
— Бережешься? — Варнак повесил шлем на вешалку. — Все так серьезно?
— Нет, — отмахнулась толстуха в то время, как молодая трепала зверя за теплые мохнатые щеки. — Сестренка в отъезде. Твоим делом занимается.
— Моим? — Одной ипостасью леший презрительно хмыкнул, другой — лизнул богиню в нос. — Ты одна в прошлый раз уцелела. Выходит, именно ты и не досмотрела!
— Экий ты злопамятный. — Геката ухватила Вывея за уши.
— Мне чего прикажешь — в засаде перед ее домом жить? — вскинула брови толстуха.
— Замыкатель с передатчиком под косяк спрятала, он за всех и работал, — чмокнула «лягушонка» волка в нос.
— Погулять хочешь? — Вопрос прозвучал из уст толстухи, ей Варнак и ответил:
— Хочу! Все лапы за день затекли.
— Мне тоже пора размяться, — ответила она, и «лягушонка», сбросив халатик, дернула со спинки стула узкие джинсы и тут же, подпрыгивая, стала в них втискиваться, забавно потряхивая упругими молодыми грудями. Варнака она ничуть не стеснялась. Или не ощущала его взгляда из глаз преданно напрягшегося волка?
— Так что сказал датчик?
— Дал три дня тому два сигнала. Она вошла и почти сразу вышла. Больше не появлялась. Телефон отключен, на работу не заезжала, у родственников и друзей про нее ничего не слышали. Я нашла в базе адрес ее дачи, смоталась. Трава на участке нигде не примята. Выходит, туда тоже никто не приезжал. Такое ощущение, будто она забрала из дома что-то очень важное и затаилась. Или они затаились вдвоем.
— Надо было хотя бы камеру поставить!
— И что бы она дала? Мы посмотрели бы, как она входит и выходит?
— Хоть бы знали, одна или нет! Завтра съезжу понюхать…
— Давай-давай. — «Лягушонка» застегнула лифчик, натянула футболку и кивнула на дверь. Вывей сорвался с места.
Забавное ощущение, когда часть тебя самого вдруг начинает слушаться девочку со стороны больше, нежели собственного сознания. Как будто нога вдруг развернулась и потопала за большеротой молодухой, оставив тебя, культяпного, прыгать на углу.
— И никаких следов? — спросил Варнак.
— Без привратника ей бы оттуда не выбраться, — отправилась на кухню толстуха. — Значит, они вместе. Но уж больно умело прятаться научились. Не иначе, кто помогает.
— У меня здесь в пригороде есть симпатичная знакомая, Зоримира. Если привезти ей что-то из ее или его вещей, то она сможет найти их тайник, куда бы хитрецы ни прятались. Уже давно Укрону служит. В ней талант. Можно завтра съездить, поможет.
Геката звонко расхохоталась, причем сразу обеими ипостасями, на кухне и на улице.
— Глянь, ширнутая какая-то бродит, — услышал Вывей, сорвался с места. И если бы смолисто-кисло воняющий прохожий не отпрянул, громко лязгнувшие челюсти сомкнулись бы у него на шее.
— Эй, психованная! Намордник на пса надень! — возмутился его товарищ, торопливо шаря по карманам.
Волк резко повернулся к нему, готовый прыгнуть, но ощутил успокаивающий аромат богини и замер, просто оскалив пасть.
— Ты совсем забыл, с кем говоришь, челеби, — продолжала веселиться Геката на улице.
— Мне! Мне ты советуешь просить помощи у знахарок! — захлебывалась толстуха на кухне.
— А кто, по-твоему, их всему этому научил? — вторила ей «лягушонка».
— Укрон, что ли? — звякнула посуда.
— Так он, кроме росомах и тараканов, ни с кем управиться не способен!
— Пойдем отсюда. — Перестав шарить по карманам, схватил товарища за локоть второй парень. — Похоже, новая дурь по городу пошла…
Недокушенный спорить не стал. Прихлебнул из початой бутылки кваса и зашагал вслед за товарищем.
— Нет, коли симпатичная, можешь и свататься, — подманила волка Геката.
— Но только плоть для гадания нужна свежей.
— Где ты ее возьмешь?
— Выследишь?
— Не помню, тебе кофе с сахаром или без? — поинтересовалась у волка девушка, заставив недоуменно покоситься очередную встречную парочку.
— С сахаром, — ответил Варнак. — А что, одной головой ты совсем разговаривать не способна? Твое третье воплощение тоже что-то где-то не к месту ляпает?
— Я сейчас в Базеле. Имею приятную беседу с кардиналом Пием. И полагаю, что скоро смогу узнать все нужное без всякого колдовства, — ответила Геката и вынесла с кухни поднос с двумя большими кружками.
— Неудобно без ресторана за стеной, правда? На ужин у нас пицца. Уж извини.
— Ты выслеживаешь в Базеле историчку, которая три дня назад заходила в свою московскую квартиру?!
— Сбегай за палочкой!
— Тьфу ты! — Еремей отпил кофе, в то время как его лохматая часть восторженно помчалась за обломком ветки. — А слабо говорить что-то именно там, где это и происходит?
— Какая тебе разница? Ты же челеби! Ладно бы, кардинал чего не понял…
— Это который в Базеле? — Варнак отпил еще. Ему было обидно, что слушать он волчьими ушами может, а отвечать звериной головой — нет. И потому вечно оказывался рядом с богиней слегка неполноценным. — Так чем он оттуда способен нам помочь?
— Он иезуит.
— Спасибо за кофе, — кивнул Еремей. — И за бузину у дядьки в Киеве.
