Штабы разрабатывают планы, основывая их на принципиальных решениях ответственных командиров. Процесс планирования иногда занимает недели и месяцы, если речь идет об огромной операции на суше, на море и в воздухе. Следовательно, эти планы должны основываться на реальных фактических данных и здравых выводах. Отклонения от основных концепций допустимы только в тех случаях, когда к этому вынуждают существенные изменения в общей обстановке. Поэтому военный руководитель должен ясно представлять себе цель и быть полон решимости добиваться ее. И во всех звеньях, особенно в условиях союзнической военной организации, его успех будет измеряться скорее его способностями убеждать подчиненных, нежели его приверженностью к установившимся понятиям деспотической командной практики. Эта истина приобретает особую силу в периоды, когда необходимо завоевать доверие правительства и подчиненных войск. Но если какой-либо инцидент или возникающая проблема требует от командира применить власть, тогда необходимо быстро и в полной мере добиться подчинения людей своей воле.
Первое, к счастью небольшое, нарушение мер безопасности одним американским офицером, который принял слишком много спиртного, потребовало от меня проявить особое внимание к привычкам каждого офицера, назначенного на ответственную должность. Здесь было недостаточно только преданности и высоких деловых качеств офицера; обязательным условием для назначения человека на ответственный пост являлось наличие таких черт, как осторожность, надежность и трезвость. В случаях, когда отдельные офицеры были нам незнакомы или не проверены на деле, мы обращались к нашей исключительно эффективной службе безопасности с просьбой провести конфиденциальную проверку. Весь персонал моего личного штаба был таким образом проверен в течение нескольких недель. Дела были слишком серьезные, чтобы полагаться на счастливый случай; даже водители легковых машин время от времени имели возможность подхватить информацию, представлявшую большую ценность для противника.
Мой штаб работал так, будто все офицеры были гражданами одной страны. Мы стремились ввести в состав каждого подразделения штаба как английских, так и американских офицеров. При этом пришлось осуществить некоторые штатные изменения с учетом различных штабных процедур в армиях двух стран. На первых порах офицеры двух национальностей вели себя так, как ведет себя бульдог, когда встречает кота; однако по мере того как шло время, укреплялись взаимное доверие и дружба, на основе которых выработался прекрасный работоспособный коллектив.
На случай если я выйду из строя, в особенности на первых стадиях операции, было решено назначить моим заместителем тоже американца, с тем чтобы как можно дольше сохранить версию, что эта операция является исключительно американской.[10]
На этот пост был назначен генерал Кларк, ранее прибывший в Англию в качестве командира 2-го корпуса. Он был сравнительно молодым, но очень способным офицером, обладавшим исключительным даром подбирать прекрасных помощников и поддерживать высокий моральный дух среди работников штаба. На стадии планирования операции «Торч» генерал Кларк выступал в роли моего заместителя и одновременно исполнял обязанности начальника штаба до прибытия генерала Смита в начале сентября. Кларк внес очень большой вклад в достижение тесного взаимодействия между союзниками при проведении ими первой амфибийной операции на Средиземном море.
Рассматривая наши проблемы в начале августа 1942 года, мы пришли к следующему заключению: если мы должны будем предпринять серьезное наступление в этом году, то нельзя терять ни минуты на подготовку к нему. Лето было уже на исходе, и скоро могла наступить плохая погода.
Нам предстояло решить тысячу сложных вопросов в тесном сотрудничестве с английским министерством транспорта, с военным министерством, с министерствами военно-морского флота и авиации, а также с премьер-министром Великобритании. Такую же работу необходимо было провести и в Соединенных Штатах. Предстоявшая кампания была необычной по своему замыслу. До этого ни одно правительство никогда не пыталось осуществить заморскую экспедицию за многие тысячи миль от своих баз и завершить ее крупным наступлением.
Однако еще оставался нерешенным вопрос, какие наземные, морские и воздушные силы могут быть выделены для проведения операции. Обычно командующему с постановкой общей задачи сразу сообщается, на основе каких сил и средств он может строить свои стратегические, тактические, организационные и материально-технические расчеты. В данном же случае обстановка была неясной, размеры выделяемых ресурсов неизвестны, окончательная цель не установлена. Нам многого еще недоставало. Военно-морские силы США никак не хотели связать себя твердыми цифрами относительно количества кораблей, которые они могли выделить для операции. Все это вызывало состояние нервозности и неопределенности при составлении плана операции.
Прежде всего нужно было определить районы десантирования и общую численность сил для наступления. Еще в январе 1942 года оба наши правительства бегло рассмотрели и отложили в сторону план американской наступательной операции под кодовым наименованием «Гимнаст», которая предусматривала захват только Касабланки. Операция ставила своей целью не допустить использование Западной Африки державами «оси» в качестве базы подводных лодок. Позднее был расширен первоначальный замысел, и в операцию включили английские силы для захвата африканского побережья со стороны Средиземного моря. Между прочим, я должен здесь заметить, что в ходе нашей кампании мы не обнаружили никаких признаков в Западной Африке, указывавших на то, что державы «оси» когда-либо использовали порты на этом побережье в качестве баз для своих подводных лодок.
При определении районов десантирования решающим фактором являлась практическая возможность обеспечить соответствующее воздушное прикрытие наших конвоев с момента их входа в зону действия вражеских бомбардировщиков и до успешного завершения высадки на берег. Опасная зона охватывала все Западное Средиземноморье вплоть до Гибралтара и простиралась даже далеко на запад от Гибралтара, если противник использует бомбардировочную авиацию дальнего действия. Союзники не располагали достаточным количеством авианосцев — в ходе всей кампании на Средиземном море у нас никогда не было там более двух или трех авианосцев одновременно.
Самолеты, базирующиеся на наземных аэродромах, должны были взять на себя всю тяжесть обеспечения воздушного прикрытия, а единственным местом для такого базирования служил Гибралтар. Это превращало его в центр нашего авиационного зонта, что, в свою очередь, предопределяло расстояние, на которое мы могли безопасно углубиться своими надводными кораблями в Средиземном море. Нехватка судов ограничивала размеры состава десантируемых войск, а нехватка конвойных кораблей и кораблей огневой поддержки сводила число районов нашего десантирования до трех; в первые же недели планирования нам казалось, что мы будем ограничены двумя районами десантирования.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
